Дорогое удовольствие - Татьяна Никандрова

показное равнодушие. Я откидываю голову на спинку сиденья и прикрываю глаза, умоляя слезы не изливаться прямо сейчас. Дотянуть бы до общаги, а уж там можно нарыдаться вволю…

– С тобой все в порядке? –  веки по-прежнему опущены, но я кожей чувствую, что Антон на меня смотрит.

– Угу, – не открывая рта, киваю я.

Боюсь, если начну говорить, мои глаза превратятся в Ниагарские водопады. А слезы Пеплова вряд ли впечатлят. Так же, как и девственность.

Новый звонок его телефона прорезает густую тишину автомобильного салона, и я все сжимаюсь в предчувствии нового разрушающего меня разговора.

– Ну че еще? – Пеплов принимает входящий вызов. – Нет, мне не надо. Да не надо, говорю.

Несколько секунд он молчит, очевидно слушая свою собеседницу, а по моей щеке тонкой дорожкой скатывается слезинка. Не удержалась все-таки.

Я медленно тяну носом воздух, призывая себя не раскисать, а Антон тем временем разражается немного хриплым, но чертовски мелодичным смехом:

– Блядь, Рей, как тебе удается с такой регулярностью находить себе новые головняки?

Смысл его слов доходит до меня мучительно медленно, но в итоге все же достигает сознания. Поняв, что он говорит не с девушкой, я осторожно поворачиваю голову и вперяюсь в Пеплова счастливым взглядом. Заметив мое внимание, он едва заметно кивает, дескать, подожди, сейчас закончу.

– Ладно-ладно, я тебя понял, – говорит он в трубку. – Давай, при встрече перетрем.

Антон откладывает телефон на прежнее место, и я не в силах сдержать облегчение спрашиваю:

– Это твой друг, да?

– Да, – Антон кидает на меня короткий взгляд, и его лицо вопросительно вытягивается. – В чем причина слез?

Вот блин, заметил все-таки!

– Да ни в чем, я просто… Просто… – запинаюсь, пытаясь придумать ответ, но в голову, как назло, ничего не приходит.

– Камила, – когда он говорит строгим тоном, из его уст даже мое имя звучит, как угроза.

Я знаю, что Пеплов терпеть не может невнятные объяснения, поэтому, хватаюсь за первую попавшуюся мысль и озвучиваю ее:

– У меня все еще болит. Там, внизу…

Ну а что? По большому счету, я даже не соврала. Промежность и правда до сих пор поднывает. А то, что я плакала вовсе не из-за этого, ему знать необязательно.

– Ну-у, – слегка нахмурившись, тянет Антон, и я второй раз за вечер вижу в его глазах растерянность, – я полагаю, это вариант нормы. Если будет болеть и завтра, обратись к специалисту.

– К какому? – невинно интересуюсь я, всеми силами пытаясь подавить рвущийся наружу смешок.

– К гинекологу, – бесстрастно отвечает Пеплов.

Эх, ничем его не смутишь!

– Хорошо, – улыбаюсь я, принимая более расслабленную позу.

Мы подъезжаем к общежитию, которое своим убогим внешним видом вызывает во мне некое подобие стыда. Знаете, так бывает, когда приводишь в гости друзей и не можешь избавиться от ощущения, что у тебя дома недостаточно хороший ремонт и слишком старая мебель? Вот у меня сейчас примерно то же самое.

Понимаю, что общежитие не дом, а Пеплов не собирается заходить ко мне в гости… Но, когда смотришь на это серое унылое здание с облезлыми стенами, контраст между мной и Антоном становится совсем уж очевидным. Он живет в просторной квартире, занимая целый этаж элитного дома, а я ючусь в уродской коробке, построенной сто лет назад из говна и палок.

Судя по задумчивому взгляду, которым Пеплов одаривает ветхое общежитие, в его голове роятся схожие мысли.

– А внутри ремонт давно делали? – интересуется он, паркуя машину у входа.

– Давно, – вздыхаю я, отстегивая ремень безопасности. – Наверное, при Брежневе еще.

– Понятно, – Антон отрывает взгляд от здания и переводит его на меня.

– Ну пока? – с вопросительной интонацией произношу я, надеясь на более теплое прощание, чем обычно.

– До встречи, – ни одна мышца на его лице не дергается.

Очевидно, Антон не собирается не целовать, ни обнимать, ни даже взять меня за руку. Ну как можно быть таким бесчувственным? Ведь между нами сегодня такое произошло! Хотя, наверное, это только для меня секс – целое событие, а для него так, обыденность…

Ну да ладно, пора бы уже привыкнуть к его эмоциональной недоступности! Нам всегда хочется большего, но нужно уметь быть благодарным за то, что имеешь! Раньше я только мечтала быть любовницей Антона, а сегодня – это уже моя реальность. Я совсем не жду, что он прямо сейчас начнет рассыпаться в признаниях и дарить мне шикарные букеты. До общаги довез – и на том спасибо. Тише едешь – дальше будешь, как говорится.

Поддавшись внезапному импульсу, наклоняюсь к Антону и звонку чмокую его в губы. Однако лицо отстранять не тороплюсь. Вдруг он захочет сделать поцелуй французским?

Но парень лишь с легкой усмешкой смотрит мне в глаза, не предпринимая никаких попыток залезть языком в мой рот. И все же назад тоже не отклоняется, словно ждет от меня дальнейших действий.

– А ты такой холодный, как айсберг в океане, – пропеваю известную песню Пугачевой прямо ему в губы, – и все твои печали под черною водой.

Пеплов издает короткий, но искренний смешок. Поверить не могу, я его позабавила!

Настроение стремительно взлетает вверх и я, хлебнув какой-то детской игривости, быстро облизываю кончик его носа. Будто довольный пес, благодарящий хозяина за вкусную косточку.

– Я пошла, – дергаю ручку, распахивая дверь, и по возможности прытко покидаю автомобиль.

Направляюсь по подъездной дорожке к общежитию, а внутри меня неугомонной обезьянкой резвится любопытство: интересно, Антон глядит мне в спину? Провожает мою удаляющуюся фигуру глазами?

Сделав с десяток шагов, я все же не удерживаюсь, оглядываюсь назад, и сердце в груди радостно екает.

Он смотрит. Снова смотрит мне вслед.

* * *

– Неверно! – рявкает Арсений Харитонович, придирчиво оглядывая мои каракули на доске. – Совершенно неверно, Султанова!

– Но почему? – непонимающе тяну я, всматриваясь в свое решение.

Вчера полночи мучилась с этими жуткими дифференциалами. Всю голову сломала, думала разобралась наконец… А тут опять «неверно».

– Потому что об учебе думать надо, а не в юбках коротких щеголять! – запальчиво отвечает преподаватель, яростно стирая мою писанину тряпкой. – Одна забава у вас в голове! Никакой серьезности!

Да сколько ж можно уже? С тех пор, как я явилась к нему на лекцию в короткой юбке, прошло почти два месяца,