Доктор для чужаков (сборник) - Раджнар Ваджра

— Я обещал праправнучке, что обязательно выиграю, — с достоинством ответил Винкас.

* * *

Широкая травянистая лужайка, на которой исстари проводилось Состязание магов, находилась в южной части парка, где деревьев было совсем немного. Одним своим краем она упиралась в обрыв, с которого открывался очень красивый вид на холмы. На одном из холмов высилась Энергетическая Станция долины Зен — приземистая, массивная белая башня, отдаленно напоминающая индийскую ступу, только вместо шпиля ее венчал блестящий белый купол, похожий на шляпку гриба. В парке близость Пагмаса ощущалась даже теми, кто не имел о магии ни малейшего представления, однако что он такое и в какой части башни обитает, не знал ни один человек, потому что даже несчастные, родившиеся с нефункциональным джинном, не могли подойти к холму ближе, чем на несколько сот ярдов. Легкое покалывание, которое Винкас ощущал, глядя на Станцию с расстояния в десять миль, вблизи купола превращалось в острую боль, вынести которую было выше человеческих сил.

Солнце встало всего час назад, но на влажной от росы траве вокруг сцены, где сегодня должна была твориться высшая магия, уже собралось немало зрителей, причем каждый притащил с собой собственное сиденье. Винкас насчитал десять мэнских непромокаемых ковров, на которых восседали младшие клерки, и семь мини-тронов — пока пустовавших — для жюри Состязания. Что касалось складных стульчиков, скамей и табуретов, то их количество не поддавалось исчислению. Проходы между рядами оставили самые узкие. Пожалуй, впервые на памяти Винкаса они были размечены не при помощи иллюзий, а посредством цветных лент и мела.

Пока он оглядывался, на сцену по наклонному пандусу поднялся отряд крупных медведей гризли, каждый из которых держал в передних лапах кадку или горшок с роскошными живыми цветами. Погонщицу медведей, хрупкую женщину в бирюзовом сари, Винкас не знал, но не мог не оценить расторопности устроителей фестиваля. Изысканные иллюзии, которыми Таката украсил сцену к празднику, растаяли вместе с утренним туманом. Теперь от них осталось только чуть заметное переливчатое сияние, которое на глазах становилось все призрачнее, и Винкас невольно вздохнул. Рядом скрипнул зубами Таката. Похоже, главное событие года начиналось с конфуза. Это почувствовали даже зрители, так как над собравшейся на лужайке толпой поднимался гул голосов, в котором легко угадывались растерянность и тревога.

Тем временем за границами предназначенного для зрителей широкого круга коротко подстриженной травы устанавливали свои лотки и разжигали мангалы разносчики. Еще дальше виднелась аккуратная шеренга переносных общественных туалетов. Один торговец жонглировал дынями; подкидывая высоко вверх, он на лету рубил их кривой саблей на аккуратные дольки. В другое время это представление привлекло бы немало зевак, но сегодня утром за его мастерством наблюдали в мрачном молчании лишь служители да попугаи, которые, рассевшись на ветвях деревьев и кустов, топорщили столь яркие хохолки, что казалось — птицы тоже принарядились для праздника.

Медведи расставили на сцене горшки с цветами и все так же на задних лапах заковыляли прочь, на ходу жуя кусочки лукума, которые они получили в качестве награды. На них почти никто не обратил внимания. В парке сгущалась атмосфера напряженного ожидания.

Когда лучи солнца наконец вызолотили купол Энергетической Станции, со стороны городского центра донесся гулкий удар главного храмового колокола, и в парк вступила торжественная процессия. Первыми шли самые богатые горожане; они-то и сели впереди на шелковых мэнских ковриках, которые до их появления занимали слуги и мелкие клерки. Потом — без суеты, тщательно соблюдая достоинство — в парк вступили судьи. Подойдя к мини-тронам, стоявшим у самого помоста, все семеро одновременно повернулись и сели. По традиции каждый судья был облачен в мантию одного из семи основных цветов, и свои места они занимали в строгом порядке — в соответствии с расположением цветов спектра. Когда судьи уселись, лама Го, похожий на облаченную в шафранное дхоти гору (только плащ по случаю великого дня он надел серебряный), поднялся на сцену, куда вела лесенка из семи ступеней. Остановившись в центре помоста, лама величественно повернулся, так что каждому из зрителей, число которых к этому моменту достигло уже четырех тысяч, показалось, что грозный взгляд главного распорядителя праздника устремлен лично на него.

— Как вы, вероятно, знаете, — начал лама голосом, который, наверное, был слышен не только в самом дальнем уголке парка, но и в городе, — из-за злого умысла одного бессовестного вандала… язык не поворачивается назвать его магом… мы лишились превосходных декораций, созданных непревзойденным мастерством мага Такаты. Это обстоятельство ни в коем случае не должно огорчить нас или омрачить нам праздник. Мы не доставим негодяю этого удовольствия, не так ли?!

Зрители отозвались согласными возгласами, среди которых Винкас отчетливо расслышал сказанное на идише «кен». Вытянув шею, он обежал взглядом толпу и вскоре заметил Шломо, который сидел в каких-то двух рядах от него. Израильтянин приветливо улыбнулся магу, Винкас поклонился в ответ и снова обратил все внимание на сцену.

— Благодарю вас, — чопорно сказал лама. — А теперь давайте перейдем к делу. Основными критериями выступления каждого из претендентов на Большой Приз будут, как всегда, изящество замысла, сила иллюзии и так называемый «форс» или магический стиль. Быть может, кому-то интересно узнать, откуда взялось это слово…

По рядам зрителей пробежал шепоток. Лама Го был хорошо известен своим педантичным отношением к мелочам.

— Согласно результатам последних исследований, слово «форс» восходит к старофранцузскому forte, что означает силу, однако по другим данным оно может быть видоизмененной фамилией Чарлза Форта — древнего хрониста, специализировавшегося на истории необъяснимых явлений и загадок.

Пытаясь привлечь внимание ламы, судья в зеленой мантии помахал в воздухе каким-то документом. Лама заметил и нахмурился.

— Ну ладно, — сказал он, слегка поводя могучими плечами. — Поскольку в нынешнем году у нас довольно много претендентов, я вынужден сократить свое вступительное слово и вызвать первого участника. — Над лужайкой пронесся дружный вздох нескольких тысяч людей, подозрительно похожий на вздох облегчения. — Однако после Состязания я продолжу свою речь специально для тех, кто никогда не упускает возможности узнать что-нибудь новенькое. Вернемся же к нашей программе… Как всегда, порядок выступлений был определен с помощью жребия для каждой квалификационной категории. Первым продемонстрирует нам свое искусство младший маг Вернер Тафт из Германской Гештальт-республики. Доктор Тафт порадует нас сеансом, э-э-э… овощной магии.

Тафт поднялся на сцену, держа в каждой руке по большому кочану капусты. Остановившись у края помоста, он начертал в воздухе магический знак, и крестоцветные, оттопырив наружные листки, встали на них, как на ноги, и принялись расхаживать из стороны в сторону. Маг сделал следующий жест, и кочаны, отогнув еще листы, которые служили им вместо рук, совершили несколько передних или задних сальто. Какой именно акробатический номер они исполнили, определить было нелегко, так как никто не мог сказать, где у капусты зад, а где перед. В целом, однако, для младшего мага иллюзия выглядела достаточно реалистично. Под конец оба кочана с такой скоростью замахали листочками, что поднялись в воздух и неуклюже затанцевали в воздухе, однако стоило им приблизиться к плечам Тафта, как иллюзия внезапно разлетелась вдребезги. Кочаны тоже. Вся сцена оказалась засыпана измочаленными и переломанными капустными листьями. Несколько мгновений гештальт-немец ошарашенно смотрел на весь этот мусор, потом побрел к выходу со сцены. От стыда он низко опустил голову, и ему было невдомек, что капустные листья маршируют следом.

Когда лама Го поднялся на помост, чтобы объявить следующего выступающего в категории младших магов, его и без того темные глаза казались черными, как грозовое небо, и разве что не метали молнии. Винкас, который собирался посвятить первую половину Состязания медитации и концентрации, не мог оторвать взгляда от сцены, на которой один за другим терпели фиаско младшие маги. В его душе боролись сочувствие и стыд. Неужели, думал он, во всем этом действительно виноват Кирстану? Но как мог обыкновенный полумаг добиться столь сокрушительного эффекта?

Следующие три часа обернулись настоящим кошмаром. Один провал следовал за другим, несмотря на то, что от категории к категории уровень магического мастерства повышался. Некоторые номера просто не удавались, другие заканчивались скандалом. Например, танцующие языки пламени, которые демонстрировал полумаг Лакшми Шива, прыгали и вытягивались так, что угрожали подпалить бороды и брови зрителей в первых рядах. И хотя иллюзорное пламя не могло быть горячим, это оказалось небезопасно: добротно сделанная иллюзия вполне могла вызвать ощущение боли и настоящие ожоги у людей, чей джинн обладал достаточно высокой чувствительностью. Одной богатой женщине, сидевшей в первом ряду, магическое пламя так сильно опалило глаза, что она временно утратила зрение, и ее, жалобно стенающую, на носилках отнесли в шатер целителей.