Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что ты на него взъелся? — спросил Саша.
— Дурак он, — отозвался Савервальд. — Лезет с вопросами, а сам ни черта не понимает. Можно подумать, что кто-нибудь ему всерьез ответит.
— А почему бы и не ответить? — раздался голос.
Все обернулись. Возле распахнутой стеклянной двери стоял Цуенбаев.
— Ой, — пискнула Верунчик, — разве вы не…
— Я — не… — ответил Цуенбаев. — Я все слышал и не понимаю, почему не надо отдавать курицу. Если просит — надо дать. Или вам, Олег, жалко курицы, но стыдно признаться в этом?
— Вы не поняли! — закричал Савервальд. — Гришелин задурил всем головы своей курицей, а здесь главное — лисица! Говорящая лисица, ведь это великое открытие. Я этой лисе сто кур отдам, но только, чтобы она вместе с лисятами из лесу ушла в город, к ученым.
— Не понимаю. Говорящая лисица — чудо, а не открытие.
— Это почти одно и то же. Чудо — это открытие не предугаданное заранее и потому не запланированное.
— Как интересно! — воскликнул Цуенбаев. — Вы в самом деле полагаете, что чудо чревато открытиями? Почему же в древности, когда все казалось чудом, сделано так мало открытий?
— Научное мышление было неразвито, — отпарировал Савервальд, — а открытия, кстати, все равно делали, и какие! Огонь, колесо, лодка… Делал открытие тот, кто не восхищался чудом, а изучал его.
— И все-таки неясно, какие открытия может принести говорящая лиса? Говорит — и все. Интеллект у нее низкий, словарный запас маленький, что она может вам сообщить?
— Важны не сведения, а сам факт разговора. Важно, что такое явление существует. А извлечь из него научные факты — дело техники.
— Крайне интересная точка зрения, — повторил Цуенбаев и исчез в кабинете.
Олег пожал плечами и повернулся к ванне с антифризом. Сегодня он делал замеры при минус сорока градусах, и термостат никак не мог выйти на режим. Только к вечеру, когда Саша, уходивший на час раньше, убежал на лекции, и Верунчик тоже начала посматривать на часы, лишь тогда ртутный столбик опустился достаточно низко.
Савервальд привычно остался в лаборатории один. Спешить ему было некуда, и как убежденный холостяк он считал свое положение естественным. Об утреннем разговоре он забыл, и о Цуенбаеве не думал: из кабинета был отдельный выход, а профессор обычно уходил не попрощавшись.
Но на этот раз Цуенбаев тоже задержался допоздна. Олег услышал в кабинете шум, словно там двигали мебель, потом сдавленное восклицание. Дверь приоткрылась, и Цуенбаев позвал его:
— Олег, вы не поможете мне немного?
Оказывается профессор пытался передвинуть огромный шкаф, набитый книгами, оттисками статей и старыми отчетами — тем научным хламом, что годами скапливается в любом НИИ. Сдвинуть шкаф было не под силу даже двоим, и Олег принялся разгружать полки, время от времени отбегая к установке, чтобы поправить начавшую бить мешалку или провести замеры.
Вдвоем им удалось вытолкать пустой шкаф в коридор и сдвинуть к стене широкий письменный стол, освободив таким образом почти весь кабинет. Все это время Савервальда не покидало ощущение неуместности происходящего.
— Прекрасно, — сказал Цуенбаев, когда посреди кабинета остался лишь старый, до пролысин вытоптанный ковер, — это, Олег, вам незапланированное открытие, называется: ковер-самолет.
Цуенбаев проговорил что-то, рассыпавшееся цепочкой гортанных звуков, и ковер плавно поднялся на полметра вверх. Савервальд, чувствуя подвох в голосе руководителя, заглянул в просвет. Там не было ничего, кроме ржавой кнопки, вдавившейся в линолеум. Цуенбаев присел на корточки, нажал руками на середину ковра. Вниз посыпалась пыль, ковер выгнулся, сопротивляясь, но все же профессор прижал его к полу.
— Старая вещь, — сказал Цуенбаев, отпустив ковер, — летать уже не может. Ни грузоподъемности, ни высоты. Но явление демонстрирует. Вам ведь больше ничего не надо? Вот и изучайте.
— Откуда он у вас? — выдавил Савервальд.
— Наследство. Прабабка была мастерица. Говорят, она и выткала. А мне ковер от бабушки достался. Память. Так что я его не насовсем дарю. Как изучите — вернете.
— А почему вы сами за него не взялись? — спросил все еще не вышедший из шока Савервальд.
— У меня взгляды старомодные. Я полагаю, что на ковре-самолете надо летать, а если он не летает, его надо на пол постелить. Но если хочется, то можно и изучать. Заклинания я перепишу, а остальное сами как-нибудь. Завтра я в отпуск ухожу, можете обосноваться в моем кабинете.
Домой Савервальд шел переполненный странными детскими мечтаниями. Словно наяву он слышал завистливые поздравления коллег, видел заголовки своих статьей в "Журнале физической химии" и с особым удовольствием представлял физиономию Джорджа Лаунда, читающего эти статьи.
Англичанин Джордж Лаунд был, сам того не зная, проклятьем Олега Савервальда. Пятнадцать лет назад Савервальду попалась одна из лаундовских работ, и он поразился простоте методик и очевидности выводов. Статьи Лаунда были написаны блестящим живым языком, и в них англичанин щедро разбрасывал гипотезы и предположения. Савервальд с восторгом взялся за проверку одного из этих предположений, провел серию опытов и получил совершенно не те результаты, что ожидал Лаунд. Некоторое время Савервальд мучился, не зная, что предпринять, пытался повторять эксперименты, поджимал допуски в нужную сторону, хотя и понимал, что так поступать не следует. А потом из печати вышла новая статья Лаунда. Бывалый физхимик тоже получил парадоксальные результаты, но не испугался их, а опубликовал, выдав попутно новый фонтан идей. Аспирант Савервальд взвыл от обиды и разочарования и кинулся вдогон. С тех пор прошло пятнадцать лет, но Олегу так и не удалось обойти Лаунда, ведь тот начинал проверку гипотез сразу, едва они появлялись, а Савервальд лишь через полгода, когда лаундовская статья добиралась к нему.
"Но уж теперь-то Джорджу придется потесниться!" — фантазировал Савервальд. Сладкие мысли бежали плавной чередой, Савервальд пытался остановить их, вернее, перевести на другие рельсы, резонно рассуждая, что следующая статья никакого отношения к физхимии иметь не будет, и не о Лаунде теперь речь, а о Нобелевской премии, но мечты упрямо возвращались утереть нос англичанину казалось приятнее.
Савервальд привычно зашел в универсам, привычно купил кефира, булки и колбасы, привычно приготовил дома ужин. И все-таки, это была совсем другая жизнь, в которую вторглось чудо — сиречь незапланированное другими открытие. Великое открытие. ВЕЛИКОЕ. ВЕЛИКОЕ!..
Наутро Савервальд первым прибежал в институт. Ключ от цуенбаевского кабинета приятно тяготил карман. На свою установку Савервальд и не взглянул, сразу заперся в кабинете и произнес вытверженные за ночь заклинания. Ковер послушно взмыл и остановился в полуметре над полом. Савервальд надавил ладонью, пытаясь, как делал вчера профессор, прижать ковер к полу. Ковер сопротивлялся словно магнит, когда его подносят к другому, большему магниту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- На острие - Святослав Логинов - Научная Фантастика
- Элизиум. Невидимая угроза - Зореслав Степанов - Научная Фантастика
- Гнёздышко - Святослав Логинов - Научная Фантастика
- Гарнизон - Святослав Владимирович Логинов - Научная Фантастика
- Мамочка - Святослав Логинов - Научная Фантастика
- Убежище - Святослав Владимирович Логинов - Научная Фантастика
- Кража - Святослав Логинов - Научная Фантастика
- Одиночка - Святослав Логинов - Научная Фантастика
- Забота - Святослав Логинов - Научная Фантастика
- Habilis - Святослав Логинов - Научная Фантастика