Оборванные нити. Том 2 - Александра Маринина

Это были статьи разных лет, посвященные крайне редкому заболеванию — кистозному медианекрозу аорты, или синдрому Эрдхейма. Кистозный медианекроз! Вот оно! Значит, никакие это были не новообразованные сосуды, а самые настоящие кисты! У Миши Демина был синдром Гзелля-Эрдхейма, названный так по имени двух немецких патологов, впервые его описавших.

— Оль! — закричал он. — Оля! Иди сюда, я нашел!

И тут же осекся. Как это — он нашел? Ольга же запретила ему снимать компрессы и брать в руки папку, не говоря уж об аппликаторе, на котором ему полагалось лежать аж до самого утра, хотя лично он считал, что вполне достаточно было бы и четверти часа. Но у Ольги было собственное мнение на этот счет и свои методы лечения. Ох, что сейчас будет!

Но ничего не произошло. И по тому, как спокойно и неторопливо Ольга вошла в комнату, Сергей сразу все понял.

Она нашла этот материал. Она его просмотрела и поняла, что это как раз то, что нужно. И подарила ему возможность найти самому. Он так долго, так мучительно искал ответ на вопрос о том, что же случилось с мальчиком, что любящая женщина просто не смогла лишить его радости открытия. Она специально ушла на кухню, хорошо зная Саблина и отлично понимая, что без надзора он в неподвижности и слепоте не останется, наверняка кинется читать сам. И прочтет. И обрадуется своей находке.

Ольга…

Оля…

В горле встал ком.

А в памяти всплыли слова матери о том, что медику нужна жена, которая будет ему соответствовать. Он тогда злился и ехидно спрашивал, в чем должно заключаться это соответствие: в норковых шубах и лайковых перчатках? Он считал себя правым, непогрешимым и искренне обвинял мать в снобизме и высокомерии. Значит, вот о чем она говорила…

А Ольга стояла в дверях комнаты, смотрела на него и молча улыбалась.

* * *

До самого утра Сергей так и пролежал на полу с компрессами на глазах. Иногда ему удавалось заснуть, и он просыпался каждый раз, когда Ольга меняла смоченные лечебным раствором салфетки. Он видел, как мерцает в углу комнаты экран включенного компьютера. А утром Ольга, сделав Сергею очередной укол и заставив промыть глаза, протянула ему дискету:

— Здесь все, что мне удалось найти в Интернете по синдрому Гзелля-Эрдхейма. Если будет нужно — прочти на работе.

Он буквально вцепился в волшебный квадратик. Она не спала всю ночь, подбирая для него материалы, пока он валялся на полу и спал! Стыд и позор! А он-то думал, что у Ольги бессонница и она пишет бесконечные письма своим многочисленным друзьям, разбросанным по всему миру…

— Я прочту сейчас, — сказал он, пряча глаза.

— Ты не успеешь, тебе нужно идти на работу.

— Я позвоню и скажу, что задерживаюсь. Двояку позвоню, и пусть только попробует хоть слово вякнуть, — с неожиданной для себя самого злой решительностью заявил Сергей.

Ольга только пожала плечами, оделась и ушла. Он открыл материалы, быстро просмотрел их, и в голове сложился четкий план диагноза и экспертного заключения.

И только подъезжая на автобусе к зданию Бюро, оно вспомнил, что даже не сказал Ольге «спасибо».

Чувствовал он себя не намного лучше, чем вчера. Правда, уже не хромал и по-прежнему опухшие и красные глаза хотя бы не слезились, но спина болела, а лицо было одутловатым от отека. Зато не болела голова. И шея поворачивалась более или менее свободно.

Нужно было сначала закончить заключение по гистологии, а потом написать экспертное заключение. Клавиатура компьютера легко пощелкивала, и на экране одно за другим появлялись слова и фразы, словно сами по себе: Сергей не задумывался ни минуты, все было продумано, все аргументы подготовлены, литература подобрана.

«…Обнаруженные микроскопические изменения в стенке аорты по литературным данным более всего соответствуют морфологической картине синдрома Гзелля-Эрдхейма (или идиопатического кистозного медианекроза аорты)…»

«..Данное заболевание является наследственным, наследуется по аутосомно-доминантному типу, частота его в популяции населения 4:10000…»

«…Синдром Гзелля-Эрдхейма диагностируется обычно посмертно, как находка на вскрытии. Среди умерших преобладают мужчины (до 84 %) в возрасте от 40 до 60 лет, при далеко зашедшей кистозной дегенерации стенки аорты. Смерть в более раннем возрасте является редкостью. Случаи смерти подростков в доступной литературе не описаны, однако отмечено, что острое развитие расслоения и разрыва аорты может быть спровоцировано пубертатным (подростковым) периодом или беременностью…»

«…Таким образом, в данном случае у подростка Демина М. А., 14 лет, страдавшего не диагностированным при жизни синдромом Гзелля-Эрдхейма с начальными дегенеративными изменениями среднего слоя стенки аорты, тотальное расслоение и разрыв аорты с фатальным внутренним кровотечением могли быть спровоцированы гормональным дисбалансом, характерным для периода полового созревания, а также нарушениями со стороны опорно-двигательного аппарата. Об этом свидетельствуют имевшееся у подростка ожирение 1-й степени (гормональный дисбаланс) и искривление (сколиоз) грудного отдела позвоночника, отмеченные в амбулаторной карте…»

Несчастный мальчишка, несчастные родители… Кому могло прийти в голову, что заболевание, характерное для мужчин среднего и пожилого возраста, наличествует у четырнадцатилетнею подростка! Конечно, в этом направлении педиатр и другие специалисты даже и не думали. Они и слыхом не слыхивали о том, что у ребенка может быть синдром Гзелля-Эрдхейма. И как поставить такой диагноз мальчику, если даже у взрослых данное заболевание выявляется, как правило, только при вскрытии?

Никто не виноват. Кроме природы. И почему считается, что она мудра?

* * *

Закончив случай, Сергей позвонил заведующей детской поликлиникой Нестеровой, которая все никак не успокаивалась и буквально терроризировала его ежедневными звонками с одним и тем же вопросом:

— Сергей Михайлович, вы выяснили, от какого заболевания умер Миша Демин?

Сперва Сергей раздражался, потом попривык, и, если к концу рабочего дня вдруг спохватывался, что звонка из поликлиники не было, даже слегка удивлялся. Но причины волнения заведующей хорошо понимал, поэтому проявил великодушие и позвонил ей сам, как только закончил составление всех документов.

— Вы можете забрать амбулаторную карту Демина, — с деланым равнодушием сообщил он. — Выписку из акта судебно-медицинского исследования я туда вклеил.

В трубке повисла звенящая от тревоги пауза.

— И… и что там написано? — осторожно спросила завполиклиникой.

— Синдром Гзелля-Эрдхейма.

— Синдром Эрдхейма? — переспросила она чуть удивленно и явно успокоившись. — Я занимаюсь детской патологией всю жизнь, но такого заболевания не встречала. Оно ведь характерно для старшей возрастной группы, насколько я помню. Или я ошибаюсь?

Нестерова не ошибалась, и это неприятно задело Сергея. Выходит, она знала про то, что такой синдром существует. А он не знал. Узнал только из статей, забытых кем-то в папке «Архива патологии».

— Да нет, вы правы, этот синдром обычно встречается у людей постарше, но бывают, как видите, исключения. У мальчика идиопатический кистозный медианекроз аорты, это вне всякого сомнения. Вся клиническая картина полностью соответствует, гистология подтверждает.

— Невероятно! — выдохнула заведующая. — Это же чистая казуистика! Погодите, Сергей Михайлович, но тогда получается, что жалобы на боли в грудном отделе позвоночника связаны не с остеохондрозом, а как раз являются первыми признаками этого заболевания.

— Ну конечно, — подтвердил Саблин. — В стенке аорты развивались мелкие очаги некроза, которые потом заживали самостоятельно, а клинически это проявлялось какими-то непонятными болями в грудном отделе позвоночника. Ведь аорта — она вплотную прилежит к грудному отделу позвоночника. Но догадаться, конечно, было трудно, практически невозможно. Даже у взрослых мужчин этот синдром диагностируется, как правило, только после вскрытия, а уж у мальчика… Ваших врачей нельзя обвинять в том, что они проглядели заболевание.

— Ну да, ну да, — со вздохом сказала завполиклиникой. — Спасибо, Сергей Михайлович.

— Не за что.

Но на самом деле Саблин понимал: есть за что.

Неожиданная для него осведомленность Нестеровой грызла его самолюбие, и он не утерпел — позвонил Ольге.

— Ты представляешь, — начал он с места в карьер, — Нестерова знала про Гзелля-Эрдхейма!

— Нестерова? Кто это?

— Заведующая детской поликлиникой, — нетерпеливо пояснил Сергей. — Я ей сказал про синдром, а она даже не переспросила, что это такое. Сразу заявила, что он встречается в старшей возрастной группе.

— А она что, молоденькая совсем? — спокойно спросила Ольга. — Вчерашняя студентка?