Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов - Джаспер Ффорде

— Так о чем вообще вся эта «Гордость и предубеждение»?

— Это про лошадь, которая тянет карету Беннетов, — ответила ее товарка, засовывая морду в мешок с овсом и задумчиво жуя.

— Входите, пожалуйста, — пригласил прораб, и мы вошли в рабочий домик.

Внутри помещалась аккуратная и упорядоченная чертежная мастерская. За кульманами сидели с полдюжины осьминогов, облаченных в тартановые жилетки, отчего они напоминали волынки-переростки — за исключением одного, который на самом деле являлся волынкой-переростком. Все они изучали планы книги, сверялись с отчетами о повреждениях, а затем набрасывали рекомендации по ремонту в восьми разных блокнотах одновременно. Когда мы вошли, все осьминоги с любопытством захлопали на нас глазами, кроме одного, который спал и во сне бормотал что-то про «садик в тени»,[26] и еще одного, наигрывавшего меланхоличную мелодию на греческой гитаре.

— Как странно, — заметила Четверг-5.

— Ты права, — согласилась я. — Тим обычно играет на лютне.

В центре комнаты склонился над чертежами книги Изамбард Кингдом Бунюэль в нарукавниках. Это был мужчина средних лет, выглядевший так, словно он немало повидал в жизни и это пошло ему только на пользу. Его темный шерстяной костюм был заляпан грязью, он носил высокий цилиндр и безостановочно перекатывал во рту незажженную сигару. Он оживленно беседовал с тремя своими верными помощниками. Первого лучше всего описать как безумного монаха с жутким расходящимся косоглазием, облаченного в грубую рясу. Вторая была наркобаронесса, сверкавшая и переливавшаяся так, будто только что спрыгнула с карнавальной платформы в Рио. Третий был более эфемерен — просто бесплотный голос, о котором было известно только, что его зовут Гораций. Разговор вертелся вокруг необходимости выполнить все положенные работы и при этом не выйти за рамки бюджета, затем перешел на Лореттины блестки, потом заспорили, в какой из имеющихся ресторанов пойти ужинать.

— Четверг! — воскликнул Изамбард, когда мы вошли. — Вот так счастливая неожиданность! Надеюсь, вы в доброздравии?

— Всамделишно в доброздравии, — ответила я.

Инженерное мастерство Бунюэля не знало равных не только с чисто механистической точки зрения, но и в плане его несколько сюрреалистического метода решения проблем, на фоне которого литконструкторы рангом пониже бледнели до полной неразличимости. Он первым додумался использовать заварной крем в качестве текстоносителя для увеличения пропускной способности литшифровальных машин, он первым начал гидропонное выращивание годной к применению скрытой иронии. Когда он не работал в направлении декриминализации грамматических злоупотреблений класса «В», таких как «И» в начале предложения, он занимался разработкой новых и интересных фабульных устройств. Это он предложил новаторский поворот сюжета в «Убийстве Роджера Экройда»[27] и «воспоминания Галли Трипвуда» в «Замке Бландинг».[28] Естественно, у него были и другие, не столь важные идеи, не снискавшие расположения, такие как батальные сцены с брошенной немецкой подлодкой в «Таинственном острове», новый процесс выпаривания кавычек из вареных мышей, метод противограммазитной обработки книг путем маринования их в росе и целая куча забавных новых слов, которыми пользовался он один. Но его удачи были больше, чем сумма его промахов, а это и есть величие.

— Надеюсь, у нас не возникло никаких неприятственностей с беллетрицией?

— Никоим образом, — заверила я его. — Вы говорили с Брэдшоу кое о чем?

Он хлопнул себя ладонью по лбу.

— Моя память авоськовеет с каждым днем. Идемте со мной.

Мы покинули бытовку и скорым шагом направились к пустой книге, Четверг-5 топала следом.

— Еще семнадцать раз пробьет, прежде чем нам придется запустить это все по новой, — сказал он, утирая лоб.

— А успеете?

— Должны окейнуть, — смеясь, ответил Изамбард, — предпологичивая, что миссис Беннет не выкинет чего-нибудь разумного.

Мы поднялись по деревянной лесенке и ступили на территорию романа. С нашего наблюдательного пункта пустой корпус книги раскинулся перед нами как на ладони. Все декорации поснимали, и он выглядел как пустая стальная баржа площадью в несколько сотен акров.

— Что там происходит? — спросила Четверг-5, указывая на группу людей в зоне, где несколько несущих ферм сплетались в изящное кружево стали и заклепок.

— Мы высматрискиваем усталостные трещелины возле пазов раздачи иронии, — объяснил Изамбард. — Непрестанные колегибания книги в процессе чтения ее читателями разного уровня могут вызывать обертоны, требующие перегрузикаций, на которые книга отчертясь не была рассчитана. Полагаю, вы слышали о взрывдребезге «Тяжелых времен» посреди прочтения во время постремонтной тестификации в тридцать втором?

Четверг-5 кивнула.

— С тех пор нам приходится проявлять еще большую предусмотрешительность, — продолжал Изамбард. — Вот почему классика подобного рода проходит капитальную ремонтофилактику каждые тридцать лет, вне зависимости от пресостояния.

Вспышка яркого синего света показала, что бригада выполнила починку, и наблюдавший за работой младший инженер помахал Изамбарду, а тот помахал в ответ.

— Похоже, мы обнаружили усталостную трещинку, — заметил он, — а это показывает, что невозможно быть слишком страхсторожным.

— Командор Брэдшоу говорил, вы хотели о чем-то рассказать.

— Верно, — ответил Бунюэль. — Я провел достаточно ремонтофилактик, чтобы уловить даже легкую интерферометричность. Это Совет жанров. Они обгрыстригали бюджеты на протяжении многих лет, а теперь требуют от нас просверхапгрейдить вымыслопередающие каналы.

Он указал на большую трубу, напоминавшую водопроводную магистраль. Трубопровод такого размера способен пропустить множество читателей — гораздо больше, чем у нас есть сейчас. Хороший шаг сам по себе, но при падающих рейтингах чтения это выглядело несколько… странно.

— Они это как-то обосновали?

— Сказали, мол, в этом году «Гордость и предубеждение» вместе с еще двадцатью восемью произведениями добавлены в обязательную школьную программу и скоро еще денежка закапает.

— По-моему, прекрасно.

— Правозможно, но это бред. Нам следовало бы финансилировать новые талантливые книги, а не признаклассичные романы, которые так и так будут читать. Кроме того, стоимонетость дополнительных каналов очмала по сравнению с количеством заварного крема, требуемого для наполнения их всех.

— Я постараюсь выяснить, — пообещала я ему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});