Кто стрелял в урода? - Андрей Анисимов

– Был я на суде. Барри с приятелями ограбил человека. Юноши вошли в квартиру, запихнули хозяина в туалет и вынесли все ценное. Прокурор требовал двенадцать лет. Я как мог, заступался за парня, но не оправдывал. За преступление надо отвечать. Учитывая, что он впервые на скамье подсудимых, Туганова приговорили к шести годам. Через два года он попал под амнистию, но в Москве надолго не задержался… Второй срок отсидел полностью. Вышел на свободу уже при них. – Глаза Колокольцева снова забегали, а руки задрожали.

Тимофей решил продолжать опрос, не обращая внимания на психозы старика. Он чувствовал, что бред спятившего учителя чередуется с разумной и полезной информацией.

– Вы встречались с Тугановым после освобождения?

– Я ему и в лагерь писал. На первое письмо он ответил. На остальные нет. Многих своих учеников я повидал в прошлом году, в день открытых дверей нашей школы… Эти… – Он снова зашептал, заглядывая во все углы кабинета: – Эти не смогли помешать. Собралось около тысячи человек.

– Хромов был?

– И Хромов и Туганов с Некрасовым тоже. Но я заметил, что былой дружбы между ними нет. Барри держался особняком.

– Как он выглядел? Опустился?

– Наоборот, щеголем, но сдается мне, Барри показушно хорохорился. Я его не сразу и узнал. Принес мне в подарок серебряный подстаканник. Я брать не хотел, дорогая безделушка. Он нагловато ухмыльнулся и пошутил, что вещь не ворованная. Меня это покоробило, но подарок принял. Не хотел обидеть. – И Колокольцев снова понизил голос: – Потом отнес в комиссионный магазин. Три тысячи дали за подстаканичек. Я жену на эти деньги хоронил…

– Приношу свои соболезнования. – Посочувствовал Тимофей. Он подумал, что вовсе не демократы помогли пенсионеру свихнуться. Смерть жены доконала его. Словно в подтверждения догадки майора, старик вдруг закричал: – Они ее убили! Слышите, они! Тридцать долларов пенсии, для заслуженного учителя России!!! Машенька не выдержала. Сколько можно издеваться!? – И заплакал.

Волков вскочил, налил из графина воды и подал посетителю. Старик сделал глоток и тут же успокоился.

– Извините меня, можете задавать вопросы. Я больше не буду.

Волков не знал как поступить. Продолжать опрос становилось опасно. Но Степан Кузьмич не хотел уходить: – Я не хочу домой. Ко мне месяц ни один человек не зашел. Мне с вами хорошо. Спрашивайте.

Тимофей кивнул и задал следующий вопрос: – Вы уверены, что Хромов и Некрасов не общались с Тугановым на школьной встрече?

– Не могу утверждать, но я вместе их за весь вечер ни разу не заметил. – Твердо ответил Колокольцев.

– Если не вы, кто может знать о причине размолвки бывших друзей?

Сокольников на минуту задумался: – Я в личную жизнь учеников старался носа не совать, но педагог обязан быть наблюдательным. С ними училась Наташа Соболева. Девочка с седьмого класса к Туганову неровно дышала. Не знаю, было ли что между ними, но на том вечере Соболева от Барри не отходила. Да и глаза ее выдавали. Уверен, до сих пор любит его. Соболева может знать больше всех о его жизни. Но при чем тут Барри? Уж не думаете ли вы, что самоубийство Арнольда как-то связано с Тугановым? Не верю. Это они.

Волков вытер лоб платком и выключил магнитофон. Сил на общение с сумасшедшим пенсионером у него уже не осталось: – Спасибо, Степан Кузьмич. Желаю вам доброго здоровья. Если мне понадобиться, разрешите еще раз побеспокоить.

– Беспокойте хоть каждый день. – Радостно воскликнул старый учитель. Волков проводил посетителя до лифта, тепло попрощался со стариком и вернулся в свой кабинет. Минут десять он сидел обессиленный. Затем встал, открыл окно и вдохнул холодный осенний воздух. Боль и обида за старого заслуженного педагога сжала сердце. В бреду старика, если не обращать внимание на откровенные «глюки» много горькой правды. Три года назад Тимофей похоронил своего отца. Тот умер в здравом уме. Но очень многое из того чем бредил учитель, высказывал и старый полковник милиции Николай Иванович Волков. Успокоившись, Тимофей вернулся за стол и прокрутил пленку с записью разговора. Затем снял трубку внутреннего телефона и вызвал Маслова. Капитан явился через минуту.

– Коля, съезди в школу Хромова, узнай имя отчество Натальи Соболевой. Вот тебе адрес школы и годы, когда она, по словам Колокольцева, в ней училась. Вполне возможно, что такой фамилии у них вовсе не значится. Но ты, хотя бы проверь… – И Тимофей протянул капитану листок.

– А что вы конкретно желаете знать?

– Мне нужна эта женщина.

– Зачем мне ехать в школу? У них наверняка есть своя страничка в Интернете. Я через десять минут все выясню. – Заверил шефа капитан и быстро вышел. Вернулся он не через десять минут, как обещал, а через двадцать пять: – Наталья Андреевна Соболева проживает на площади Восстания. Вот ее адрес и телефон. – Отрапортовал Коля.

– Молодец капитан. – Похвалил его Волков. Разговор со старым учителем начинал приносить плоды. Отпустив подчиненного, майор снял трубку и набрал номер.

– Я вас слушаю. – Отозвался хриплый женский голос.

– Вас беспокоит майор Волков из ГУВД. Хотел бы с вами поговорить.

– Приезжайте. – Ответили на другом конце провода: – У меня простуда, и я на улицу стараюсь не выходить…

– Зараза к заразе не пристает: – Пошутил милиционер и, положив трубку на рычаг, отправился к влюбленной в бандита даме.

* * *

Ерожин успел встретить Надю и теперь вез ее домой. Они сидели на заднем диване спецмашины Управления и молчали.

– Хотите, товарищ подполковник с ветерком прокачу. – Предложил молодой водитель Ерожину.

– Не надо, лейтенант. Теперь мы уже никуда не опаздываем. – Отказался Петр. Надя одной рукой обняла мужа и, заглянув ему в глаза, спросила: – Ты на меня обиделся?

– За что? – Разыграл удивление супруг.

– Не надо, Петя. Я же знаю, что ты все понимаешь. Я тебе очень благодарна за твой такт, но так мы начнем друг от друга удаляться. Я хочу, чтобы между нами все было откровенно и честно, как раньше.

– Я от тебя ничего не скрываю. Прости, но мне надо позвонить на работу. – Ерожин достал мобильный телефон и набрал кабинет Волкова. Номер не отвечал. Тогда он позвонил майору на мобильный.

– Тимофей, ты где?

– Еду к даме сердца некого Барри Туганова. Это третий дружок Хромова и к тому же рецидивист. Они давно в соре. Хочу выяснить причину… – Доложил Волков.

– Я тебе впопыхах забыл сказать, Тимофей. К нам должен зайти нефтяник из Сибири. Он ищет Пригожева. Возвращайся и прими мужика. Сибиряк для нас подарок.

– А как же пассия Туганова? Я с ней договорился о встрече? – Растерялся Тимофей.

– Дама подождет. Перезвони и переиграй на завтра. А нефтяника пытай по черному, но карт не раскрывай. Он ищет Пригожева. Чтобы ему помочь, сделай вид, что нужна вся информация о нашем «друге».

– Понял, возвращаюсь. – Ответил Тимофей. Ерожин спрятал телефон в карман и обнял жену за плечи. Он очень соскучился, но какая – то непонятная сила не давала ему откровенно признаться Наде в своем чувстве. Между ними пролегла невидимая черта, за которую каждый не волен переступить.

– Ты все-таки обиделся. – Грустно проговорила Надя и отвернулась к окну.

– Давай, Надюх, отложим серьезные разговоры до дома. Лучше расскажи, как там наши близняшки. Отпустили тебя без рева?

– Да, им с Шурой хорошо. Пусть поживут пару недель на воздухе. У папы Алеши пока тепло и полно фруктов.

– А как сам Алексей? Фирма матереет?

– Весь в своей лесопилке и клиентах. Ничего нового, но все в порядке. – Доложила Надя.

– Вот Фрунзенская набережная. Где причаливать, товарищ подполковник? – Прервал их разговор водитель.

Ерожин выглянул в окно и понял, что свой дом они уже проехали: – Тормози тут, лейтенант. Мы немного пройдемся.

Надя приехала с одной легкой спортивной сумкой. А Ерожин свой кейс оставил на Петровке. Он забросил сумку Нади на плечо, и они побрели к дому.

– Есть охота. – Мечтательно протянула Надя.

– Твоя сестричка что-то каждый день готовит. Дома, благодаря Любе чистота и холодильник не совсем пустой.

– А я у Шуры не успела поесть. Она сегодня молочных поросят готовит. Антошку с внуком ждет. – Надя посмотрела на часы: – Небось, уже все в сборе и за столом.

А знаешь, может, куда махнем. – Предложил Петр Григорьевич.

– Куда? – Не поняла предложения Надя.

– Какая разница. В любой кабак. Даст Бог, не отравят.

– Ой, давай! – По-детски обрадовалась жена. Ерожин поднял руку, и они снова поехали по Москве. Надя не слышала, что муж сказал леваку, и очень удивилась, когда они прибыли на новый Арбат: – Ты куда меня привез?

– Давай в нашу «Лаву». Помнишь первый танец с будущим мужем?

Надя помнила. Она покраснела и ничего не сказала. Это был ресторан, где они не только познакомились. Сюда же молодожены Ерожины приехали после Загса. Именно в этом ресторане они вдвоем отметили начало совместной жизни. Надя поняла, что Петр выбрал заведение не без подтекста. Уж не хочет ли он поужинать здесь с ней на прощанье? Они подошли к подъезду и переглянулись. Ресторана «Лава» больше не существовало. Табличка извещала, что за массивными дубовыми дверями теперь представительство иностранной фирмы.