Невеста дьявола - Энн Райс

– Ты хочешь, чтобы я нарядился как человек-мороженое на карнавале? – спросил он Роуан накануне, когда Беатрис потащила его к Перлису покупать этот костюм.

– Что поделать, милый, – ответила она. – Теперь ты южанин.

Обаятельный, соблазнительный… Таких эпитетов можно придумать еще целое море. А проще говоря, ходячая порнография – вот он кто. Достаточно понаблюдать, как он с неизменным карандашом за ухом закатывает рукава рубашки, запихивает под правый отворот пачку «Кэмела» и начинает размахивать руками, споря с кем-нибудь из плотников или маляров, а потом вдруг выставляет вперед ногу и делает резкий жест, словно готов забить челюсть собеседника под самую его макушку.

А чего стоит его купание нагишом в бассейне, после того как все рабочие расходятся по домам! Кстати, никаких призраков он с того раза не видел.

Роуан вспомнилась и поездка во Флориду – та самая, на уик-энд, когда они подыскивали для себя дом. Она застала Майкла спящим на дощатом настиле. На нем были лишь золотые часы и цепочка на шее, придававшие наготе особенный шарм.

Все последнее время Майкл пребывал на вершине блаженства. Он был, наверное, единственным человеком на всей земле, кто любил особняк на Первой улице больше, чем даже сами Мэйфейры. Он был просто одержим этим домом. И пользовался любой возможностью лишний раз заглянуть туда и поработать вместе с мастерами. Причем именно там он все чаще и чаще снимал перчатки.

Слава богу, призраки и духи, кажется, все-таки оставили их обоих в покое. Да и ей пора, пожалуй, прекратить слежку за Майклом и его гаремом и подумать о другом.

Будет лучше, если она обратит внимание на тех, кто собирается вокруг нее: величественная, высокомерная старуха Фелис поудобнее усаживается на стуле, симпатичная и словоохотливая Маргарет-Энн устроилась прямо на траве, суровая и мрачная Магдален, выглядящая гораздо моложе своих лет, тоже стоит неподалеку и молча наблюдает за остальными.

Время от времени кто-либо поворачивает голову и бросает взгляд в сторону Роуан – и в этих взглядах ей чудится некий смутный проблеск не то тайного знания, не то сомнения или вопроса… Однако ощущение слишком мимолетно, чтобы определить его точнее. Но каждый раз этим кем-то оказывается представитель именно старшего поколения: семидесятипятилетняя Фелис, младшая дочь Баркли Мэйфейра, или внучка Винсента Лили, которой, по слухам, уже стукнуло семьдесят восемь, или совершенно лысый Питер, старик со слезящимися, но по-прежнему не утратившими блеск глазами, мощной шеей и на удивление прямой спиной… Питер, кстати, младший сын Гарланда Он очень стар, недоверчив и подозрителен, но, несмотря на возраст, еще достаточно силен и, конечно же, знает и помнит многое – возможно, гораздо больше, чем другие.

Племянник Питера Рэндалл, как это ни покажется странным, старше дядюшки. Он сидит сгорбившись на скамье, стоящей в самом дальнем углу, и пристально смотрит из-под тяжелых, набрякших век только на Роуан, словно хочет сказать ей нечто очень и очень важное, но не знает, с чего начать.

«Я хочу знать! Я жажду знать все!»– мысленно кричала Роуан, обращаясь не то к нему, не то ко всем сразу.

В устремленном на нее взгляде Пирса читалось неприкрытое обожание и благоговение. Он был полностью поглощен и буквально заворожен идеей создания медицинского центра и едва ли не в большей степени, чем сама Роуан, горел желанием как можно скорее воплотить мечту в жизнь. Жаль только, что он в какой-то мере утратил прежнюю легкость и непосредственность в общении и выглядел несколько сконфуженным, представляя ей целую вереницу молодых людей, вкратце описывая их родословную и сообщая, чем каждый занимается в настоящее время: «Мы, как известно, семейство потомственных юристов…»; «Чем занимается джентльмен, когда ему не нужно ничем заниматься…» И так далее, в том же духе.

Пирс с самого начала показался Роуан очень милым и привлекательным юношей. Он был полон дружелюбия к окружающим и начисто лишен эгоцентризма. Вот почему ей хотелось как-то успокоить его, избавить от смущения.

Она с радостью увидела, что после представления ей того или иного молодого родственника Пирс точно так же знакомил его и с Майклом, причем делал это с удивительной простотой и сердечностью. По правде говоря, все Мэйфейры были очень вежливы и любезны с Майклом. Краем глаза Роуан видела, что Гиффорд все еще остается возле него и неустанно подливает бурбон в его бокал. Но теперь рядом сидела еще и Энн-Мэри, которая настойчиво втолковывала ему что-то, то и дело норовя при этом как бы невзначай потереться о его плечо.

Ладно, хватит переживать по этому поводу. В конце концов, она не в состоянии навеки запереть зверя в клетке и спрятать от посторонних глаз.

Вокруг нее постоянно толпились люди, они собирались группами, потом эти группы распадались, уступая место другим… И все разговоры так или иначе касались особняка на Первой улице, судьба которого, похоже, волновала родственников больше всего.

Всех без исключения искренне радовал тот факт, что реставрационные работы в доме идут полным ходом.

Особняк на Первой улице имел для них поистине историческое значение, и, естественно, они с ужасом наблюдали, как постепенно разрушается семейная реликвия. Они ненавидели Карлотту. Роуан явственно ощущала это в подтексте практически каждого приветствия или поздравления в свой адрес. Она читала это в обращенных на нее взглядах. Наконец-то дом освободился от презренной кабалы. Эта мысль, казалось, владела буквально всеми. Осведомленность родственников относительно последних преобразований, осуществленных в особняке, поражала Роуан. Им были известны даже цветовые гаммы, избранные ею для отделки комнат, хотя сами комнаты никто еще и в глаза не видел.

Ах, как это хорошо, говорили они, что Роуан сохранила всю старую мебель в спальнях. А известно ли ей, что в кровати Карлотты прежде спала Стелла, кровать, стоящая в комнате Милли, еще в незапамятные времена принадлежала великой прародительнице Мэйфейров бабуле Кэтрин, а в той, что находится в большой спальне и вскоре должна стать брачным ложем для Роуан и Майкла, когда-то родился знаменитый дедушка Джулиен?

Что до ее планов строительства клиники, то они, похоже, ни у кого не вызывали возражений. Напротив, почти все с радостью их поддержали, а многие были просто в восторге уже от одного только названия: «Мэйфейровский медицинский центр».

На прошлой неделе, когда Роуан в очередной раз встречалась с Беа и Сесилией, она объяснила им, что самой важной задачей такого центра считает поиск и разработку новых методов лечения и проведение исследований в тех областях медицины, которые до сих пор оставались в стороне и не привлекали к себе внимание ученых. Да, она, безусловно, хочет создать идеальные условия для научных изысканий, однако центр ни в коем случае не станет этакой «башней из слоновой кости». В первую очередь это будет огромная клиника, причем значительная часть ее пациентов получит бесплатное лечение. И если в конце концов Роуан удастся собрать вместе лучших невропатологов и нейрохирургов страны и превратить клинику в самый передовой и комфортабельный центр, способный в комплексе решать наиболее трудные проблемы неврологии, то это будет означать, что ее мечта наконец стала реальностью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});