Roman s vampirom - Vika Varlei

— Ты пойдешь?

Обернувшись, Вадим внимательно оглядел ее. Потянул рукой за край полотенца — махровая ткань упала на пол. Она смущенно пробормотала:

— Хороша?

— Не то слово! — притянул ее к себе мужчина и, прижавшись губами к ее губам, прошептал:

— Ты меня подождешь?

— Сомневаешься? Думаешь, сбегу? — улыбнулась Вика и еще теснее прижалась к нему мокрым телом.

— Хочешь?

— Не то слово! — подражая ему, мяукнула она.

— Я мигом!

Хозяин вскочил и исчез в ванной. Несколько минут оттуда доносись фыркающие, словно от морского тюленя, звуки, после чего высокая мощная фигура Вадима появилась в проеме. Тряхнув сырыми волосами, грозным басом он произнес:

— Ну, держись, зараза! Живой не выпущу! - И скользнул к ней под одеяло.

За окном было еще темно. Несколько бесконечных секунд она соображала, где находится. Вспомнив, что в гостинице, Вика провела языком по губам, чувствуя отвратительную горечь во рту. Надо было не забыть принять таблетки. Сегодня был самый трудный день — второй. Осторожно выбравшись из-под монолитной руки Вадима, она направилась в ванную комнату, прихватив свою сумку. В голове проносились образы прошедшей и довольно бурной ночи. Проглотив таблетки и прополоскав рот, она вернулась в постель. Вадим уже не спал. Телевизор работал.

— Половина седьмого. Через полчаса завтрак. Там Стасик - пида..сик нас заберет, и домой! Как спалось?

— Хорошо, — промурлыкала девушка.

Вадим беспрерывно щелкал каналами на пульте.

— Как у тебя с Мухиным дела? Он ведь злится!

— На что?

— Сказал, что ты ему на стол бросила учетную политику, ничего не объяснив.

— Почему бросила? Положила. Думала, что он обрадуется. Я долго над ней сидела.

— А почему ему не сказала? Он не знал, что это за документ.

— Господи! Да мне и в голову не приходило, что это нужно объяснять!

— Все равно, помирись с ним! Мне ваши разборки не нужны. Михаил Федотович ведь может быть совсем другим. Рубахой-парнем. Испеки ему торт — он сладкое обожает. И тебя начнет после этого.

— Попробую, — буркнула себе под нос Вика, чувствуя, что печь этому бульдозеру торты ей совсем не хочется…

В ресторане все напоминало отдых за границей; столы с фруктами, масло и джем в маленьких упаковках, нарезанная ветчина, сыр. На выбор — кофе, чай, молоко. Несколько круглых металлических чанов с предполагаемой кашей. Возле отдельного столика с плиткой для приготовления яичницы, омлета или блинов, стоял повар, готовый исполнять пожелания публики.

От запахов Вику замутило. Она неуверенно подошла к горке чайных чашек, а затем к круглому чану с овсяной кашей. Осторожно сняла крышку, держа в другой руке чашку с чаем, и замерла, не зная, что делать дальше. Крышка слишком большая, класть ее было некуда. Может, выемка есть? И можно ее поставить боком прямо на кастрюлю? Выемки не было. Она жалобно посмотрела на мимо проходящего Вадима, но тот не остановился, чтобы помочь. «Как дура с этой бандурой! — угрюмо резюмировала девушка, — что-то я сегодня плохо соображаю». Все же умудрившись положить себе кашу и несколько ломтиков сыра, девушка подошла к столу, за которым патрон уже вовсю орудовал вилкой.

— Ты чего как долго?

— Не знаю, — раздраженно буркнула Вика.

«Оставил меня там одну бороться с ветряными мельницами», — не зная, что еще вменить ему в вину, подумала она. Потом, не выдержав, рассмеялась.

— Ты чего?

— Не знаю.

— Ты будешь сегодня есть или нет?

— Не знаю.

— Нам ведь скоро ехать.

— А то я не знаю!

Исподлобья взглянув на свою спутницу, Ворон все же промолчал. Проглотив несколько ложек липкой каши и отпив остывший за время ее манипуляций чай, Колесникова с трудом вылезла из-за стола.

Мужчина подхватил обе сумки, схватил ее за руку и понесся вниз, туда, где их уже заждался Стас. Через мгновение они уже мчались по проспекту, миновав вчерашний ресторан, который ей так понравился. Затем выехали из города и помчались по шоссе.

— Может, в «Макдоналдс» заедем? — предложил Ворон. — Стас, хочешь? Нет? Вик, а ты?

— Не-а.

— Ты же не ела ничего!

— Не хочу. Меня тошнит и голова болит.

— От дороги?

— Не знаю.

— Ты вообще дорогу нормально переносишь? Да? Что-то незаметно…

«Гляди-ка, какой глазастый! — съязвила про себя Вика, угрюмо уставившись в окно. – Вот мой брат — самый лучший мужчина в мире! Когда у меня эти дни, дает себя побить и даже пощипать! Правда, ржет при этом как конь!»

Вика жалостливо посмотрела на свои руки, колени, живот и протяжно вздохнула.

Прошло несколько минут. Вадим, которому надоела гробовая тишина, включил диск с названием «Натали». В этот миг Вика согнулась пополам - в поясницу словно кто-то больно ударил. Удары повторялись, исчезали, появлялись в паху, потом снова в пояснице. Пытаясь не стонать, она достала таблетки обезболивающего и приняла три за раз.

Она постаралась отвлечься, глядя на экран, в углу которого мелькнул носатый Депардье. От взгляда на мотающееся туда-сюда изображение затошнило еще больше. «Я сейчас сдохну! В жизни больше гормоны принимать не буду!» - крутилось у нее в голове. Скрючившись, она слушала разговор героев фильма. Жена главного героя выспрашивала у любовницы мужа, что ему больше всего нравится в постели. Машина тихонько укачивала, монотонно шумел двигатель, незаметно боль прошла, оставив тошноту и головокружение. Вадим, скривившись, иногда посматривал на все отчетливее зеленеющую подчиненную.

— Совсем плохо?

— Я думаю, нужно остановиться. И побыстрее!

Через несколько бесконечных минут Стас съехал на обочину и остановился. Девушка выпрыгнула из машины и присела на корточки. Прохладный воздух приятно обдувал лицо. Донесся запах горячего двигателя и бензина, — она шарахнулась в сторону. Походив несколько минут по скошенному полю, Вика вернулась обратно.

— Ну что, тошнотик?

— Ничего. Не смогла.

— Правильно, желудок пустой. Садись!

Через несколько часов они были возле ее дома. Багаж. Хлопанье тугих дверей. Затем машина молниеносно исчезла за поворотом. Провожая глазами джип, Вика угрюмо констатировала: «Обрадовались, что от тошнотика избавились! Мило!»

Глава 23

Старшая Лиза в отличие от Вики рано сформировалась как девушка. Ее не привлекал домашний быт, раздражали нравоучения отца. Даже материнское заступничество и укрывательство не избавляло ее от желания поскорее изменить свою жизнь, обрести независимость и вырваться из родительского гнезда на свободу. Школа привлекательную, хрупкую Лизу интересовала мало; ухаживания молодых юношей быстро вытеснили из белокурой головки все задачки и примеры.