Разрешенная фантастика – 2 - Андрей Мансуров

Бежали быстро. Впереди – Борис с самыми крепкими ребятами-дружинниками. Вадак с Ратибором оказались в середине, за ними бежали совсем мальчишки – лет девяти-десяти. Но – тоже с луками и колчанами. Факелы, которые несли многие, давали странные отсветы на широкую и ровную, явно давно и капитально расчищенную, дорогу, и тайгу, превращая всё в какое-то мистическое действо: словно вернулись гролды, и свершают ритуальный бег перед очередным жертвоприношением…

Бежать оказалось недалеко: меньше, чем через пять минут они оказались на месте.

Ратибор раскрыл рот. И – снова закрыл.

Грандиозность открывшейся взору картины потрясала воображение.

Они стояли на кромке гигантского карьера. Здесь, как и у тына, широкую полосу земли вокруг чудовищной ямы расчистили от деревьев и кустов. По четырём сторонам почти полуверстового кратера горели огромные костры – их зажгли на высоких помостах, сложенных явно специально для таких целей. Горели огромные смолистые стволы, горели ветви, политые – Ратибор чуял знакомые запахи! – смолой и маслом. Высота пламени кое-где достигала пяти-шести метров.

В свете костров неплохо были видны стены и дно огромной, круто уходившей в недра земли, воронки. По краям её шли словно уступы – титанической спиральной лестницей они огибали весь периметр. А высота «ступеней», как прикинул Ратибор, достигала двадцати, и поболе, саженей.

И вот по этим «ступеням», кипя внизу, словно бурное штормовое море, двигалось, текло, пытаясь выплеснуться вверх, что-то чёрное. Злобное. Чужое. Готовое крушить, кусать, рвать всё, что встретиться живого…

Убивать.

Уж это-то он чуял – как, наверное, и Вадак, молчаливо взиравший, как хищные и блестящие в багряных отблесках костров белизной зубов и зловеще посверкивающей чернотой глаз твари, лезут на спины друг другу, чтобы образовать живые пирамиды, и выбраться из тесноты чаши наружу – к тайге, и всему, что лежало за ней.

Не к месту Ратибор подумал, какой страшный и великий подвиг молчаливо творят тут Борис и его люди – охраняя остальной Край от чёрной напасти!..

Бокрысы всё прибывали! Они потоком лились из чёрного провала на самом дне гигантской воронки, и упорно строили в пяти-шести местах живые полуконусы, плоской частью прислонённые к наиболее покатым местам откосов, стараясь по телам соплеменников преодолеть высокие и, похоже, человеческой рукой подправленные, неприступные скалы, что оказались под тонким – не более десятисаженным – слоем земли с корнями и глиной, что находился над скальными уступами.

Тут к людям Бориса прибыло подкрепление – ещё с двух сторон кратера набежали такие же сосредоточенные и грозно выглядевшие люди с оружием и факелами. Злобные выкрики и чёткие действия указывали на фанатичное желание сражаться, и защитить селения с родными-близкими…

Бокрысы двигались молча – но было в их целеустремлённости и быстроте что-то неотвратимое, мерзкое, нечеловеческое: жажда уничтожать, разрывать на части, впиваться когтями и клыками в чужую плоть!.. Это ощущалось наверняка и всеми людьми.

Только теперь Ратибор обратил внимание на шесть высоких вышек с горящими наверху кострами, и выставленными на окружающих эти башни чуть пониже помостах, постами. Яму явно всё время стерегли, и чуть что – будили всех окрестных жителей. Несколько помостов из могучих стволов, обшитых сверху тёсом нависали и прямо над ямой, выдаваясь над пустотой вперёд саженей на пять-шесть – очевидно, чтобы удобней стрелять.

Однако больше в подробностях ему рассмотреть ничего не удалось: бокрысы добрались до предпоследнего уступа в сотне шагов от них, и Борис громовым голосом отдал команду.

Ратибор побежал вместе со всеми. Не добегая шагов тридцать до пирамиды, приостановился, забравшись ещё с тремя лучниками на выступающий помост – позиция отличная, видно неплохо. Прибежавшие сунули факелы под ещё несколько ближайших помостов с ветками и валежником, несколько факелов полетело прямо на ближайший уступ, где тоже были навалены груды веток и валежника: вскоре пламя занялось, и масло и смола, треща и застилая ночное небо чёрной копотью, отлично осветило стену карьера, и стремительно поднимающуюся по ней массу живых тел.

Бокрысы строили живую пирамиду споро и согласованно – словно их вёл инстинкт. Или – руководил кто…

Решив, что лучше не будет, Ратибор, до предела выгнув тугой лук, метнул стрелу в самую середину основания живой лестницы. Он мог бы поспорить, что пронзит не одно чёрное тело!..

Там, куда злой осой вошла стрела, сразу что-то подалось, и почти достигшие верхней кромки твари на самом пике живой насыпи резко съехали вниз шага на два, и покатились с верхушки живыми осколками.

Однако пока Ратибор накладывал новую стрелу и целился, верхушка с карабкавшимися телами снова отвоевала потерянные было сажени высоты. Он выстрелил снова. И снова.

Теперь стрелял не только он – стреляли все воины, равномерно вставшие по периметру штурмуемой кромки. Но снизу всё прибывали и прибывали чёрные тела – Ратибор краем глаза заметил другие пирамиды: первую – в ещё сотне шагов, вторую – в трёх сотнях. Туда побежала часть людей Бориса, и ещё кто-то из прибывших соседей. Пирамиды начали проседать, но всё равно упорно продолжали расти…

Затем Ратибор заметил Вадака. С помощью ещё троих воинов тот подкатил к краю уступа огромный, почти круглый валун. Когда его перевалили через край, он со скрежетом и омерзительным шелестом пронзил ближайший конус бокрыс, с глухим чмоканьем достигнув дна уступа, и совершенно развалив саму пирамиду. Люди заорали, радуясь и только что не прыгая… Пирамида стала вновь расти. Ратибор продолжил стрельбу – в колчане ещё оставалось стрел двадцать.

Затем он увидел, что на верхушку почти готовой пирамиды Борис и его люди скинули горящие брёвна, облитые смолой и маслом. Эта пирамида тоже проосела до основания, но тоже – снова стала быстро расти, чуть сдвинувшись в сторону от бушующего пламени…

Затем одна из пирамид достигла-таки места, с которого можно было лезть по корням и земле. Пришлось побежать туда – и стрелять, стрелять! Пирамида зашаталась, и снова осела.

Подоспела подмога – скатили ещё один валун. Однако к этому времени бокрысы, успевшие залезть на откос с землёй, пользуясь когтями, добрались по корням до кромки кратера. Несколько дружинников Бориса рубили их мечами, Ратибор, вздохнув поглубже, и сощурив глаз, снял пару особо больших меткими выстрелами. Оскалясь в предсмертной агонии, твари полетели вниз – на своих всё прибывавших собратьев.

К этому времени число врагов, штурмующих нижние ступени вдруг упало: они перестали вытекать из чёрной бездонной дыры на самом дне. Борис что-то закричал – как понял Ратибор, как раз и сообщал о том, что подмога у врага закончилась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});