Провалившийся в прошлое - Александр Абердин

Девушка посмотрела с удивлением сначала на чай, потом на него, осторожно взяла кружку руками, обмотанными меховыми лентами, и сделала первый глоточек. Сладкий травяной чай, в каменном веке уже росли душица и зверобой, с арбузным сиропом вместо сахара, ей понравился и она с удовольствием выхлестала целую кружку, уставилась на Митяя и что-то залопотала, кивая. Улыбнувшись девушке, он тотчас соорудил для неё громадный бутербродище из двух лепёшек и большого, толстого ломтя буженины из мяса носорога. Второй кусок мяса, уже побольше, он кинул на снег рядом с её псиной, к чему Крафт отнёсся совершенно равнодушно. Пока доисторическая собака ела мясо, он быстро устроил в нартах сидячее место для охотницы, постелив сначала волчью шкуру, почти всех блох из неё он уже выбил, а потом тюфячок из тонкой брезентовки, другой ткани у него не было, набитый шерстью. После этого он постелил на нарты шкуру махайрода и только затем усадил на неё девушку, от которой исходил далеко не самый приятный запах, и заботливо урыл её, подоткнув шкуру под тюфячок.

Та так увлеклась бутербродом, что даже этого и не заметила, а может быть просто делала вид. У юной, отважной охотницы кроме копья длиной метра в два, которое Митяй, поначалу, хотел выбросить, был с собой ещё и вещмешок из не менее вонючей шкуры и ему не захотелось даже заглядывать в него и интересоваться, что может лежать в ридикюле девушки каменного века, но он привязал его позади спинки нарт. Подождав, когда собака охотницы, возле которой ужом вился Крафт, слопает ещё один кусок мяса, Митяй, привязав для страховки девушку к нартам, напоил её чаем в дорогу и отправился в обратный путь. На этот раз он уже не штурмовал холмов и ехал не так быстро, чтобы собаки поспевали за ними. Через три с половиной часа, как раз начало смеркаться, они подъехали к воротам. Он соскочил с седла, достал длинный кованный ключ с фигурной головкой, вставил его в круглую дырку и, покрутив, открыл задвижку. Ухватившись за стальные кольца, он рывком распахнул тяжелые, дубовые ворота настежь, заехал внутрь, но всё же не забыл закрыть их и надёжно запереть, чтобы его никто не смог побеспокоить.

Ещё через пять минут, бросив мешок охотницы на снег рядом с крыльцом, Митяй потащил нарты с сидящей на них девушкой, основательно запорошенной снегом из-под колеса, в дом, прямиком в ванную комнату. Первым делом ему хотелось как можно скорее раздеть эту красотку донага, но не с весьма прозаической целью, а чтобы тут же затолкать в ванну с горячей водой, а её у него была нагрета керамическая ёмкость чуть ли не на четыре куба, и хорошенько выкупать. Всё её вонючие меха он хотел немедленно выбросить, облить бензином и сжечь. Только потом Митяй был намерен начать с этой девушкой разговор на тему сначала дружбы, а потом уже и всего остального. Не ранее. Сбросив в прихожей с нарт тюк со съестными припасами и второй, с охотничьим снаряжением, а также сняв с девушки шкуру махайрода, он вытащил из-под неё волчью шкуру и выбросил её за дверь, на мороз, после чего, сбросив с себя тёплую куртку, потащил нарты прямиком в ванную комнату, в которую можно было войти из коридора и из его спальной комнаты. В тёплом коридоре меха девушки и, кажется, даже сама она, стали источать далеко не самые приятные ароматы, так что тащить нарты прямиком в спальную комнату, было бы верхом идиотизма, если в доме имеется ванная и здоровенный бак с горячей водой, не говоря уже о туалетном мыле, дорогих шампунях и даже духах.

Втащив нарты в ванную, Митяй подошел к девушке, улыбнулся и принялся снимать с её головы меховой башлык. Та не сопротивлялась, но смотрела на него несколько настороженно. Когда он снял с охотницы её вонючую косынку, то очень удивился, увидев, что у той светло-русые волосы. Кого-кого, а почти блондинку, да, к тому же ещё с очень приятными, практически славянскими чертами лица, он не ожидал увидеть в каменном веке. Во всяком случае на неандертальца его гостья совершенно не была похожа. Ничего такого, вроде мощных надбровных дуг, на её лице и близко не наблюдалось. Ну, может быть на роль супер-модели эта девушка и не годилась, но у неё всё же было красивое, округлое личико с прямым носиком, пухлыми губами и большими, серыми глазами, окаймлёнными пушистыми, тёмными ресницами. Её волосы были обильно смазаны прогорклым, вонючим жиром, гладко зачёсаны и стянуты на затылке в конский хвост, причём не слишком длинный. Сняв со своей гостьи длинную меховую косынку, Митяй тотчас вынес её и выбросил из дома, после чего вернулся, но не стал раздевать красавицу дальше, а принялся наливать в большую ванну горячую воду, думая, сумеет ли он заголить отважную охотницу полностью или нет.

Можно сказать, Митяй сжал всю свою волю в кулак. Нет, вовсе не от того, что ему хотелось наброситься на девушку с вполне определёнными намерениями. Скорее наоборот, чтобы не выбежать из ванной комнаты прочь, таким крепким и неприятным, да, что там, просто тошнотворным, оказался запах её мехов. Тут уж ни о каких чувствах не могло идти и речи, кроме одного только чувства брезгливости. Вместе с тем Митяй понимал, что если он хочет, чтобы эта особа прониклась к нему какими-то чувствами, он должен вести с ней по-джентльменски, что, однако, вовсе не говорило о том, чтобы начать долгие ухаживания и ждать месяц, а то и все два, прежде чем он ляжет с нею в постель. В этом плане суровые законы каменного века были полностью на его стороне – кто девушку ужинает, тот её и танцует. Поэтому он мог смело надеяться на то, что как только эта юная особа будет отмыта в семи водах со щёлоком, высушена, причёсана, одарена украшениями и сытно накормлена, то ответная благодарность последует незамедлительно и ему только следует потерпеть и, что самое главное, сдержать мощнейшие порывы к рвоте. Не надеясь на твёрдость своего характера, Митяй всё же приоткрыл в ванной окно и дверь, а также хорошенько попшикал в воздух освежителем с сильным запахом тропических цветов.

Это немного помогло и он принялся наливать в большую ванну горячей воды. Хотя та и была довольно горячей, он всё же метнулся наверх и зажег горелку под десятикубовой ёмкостью, к счастью наполненной водой доверху, после чего увеличил пламя в горелках всех четырёх печей, чтобы в доме сделалось ещё теплее и по нему можно было разгуливать голиком. Обычно Митяй поддерживал температуру не выше плюс восемнадцати на первом этаже и только в спальной было теплее, плюс двадцать пять, но в ней-то он как раз проводил меньше всего времени. Думая о том, что теперь-то в спальной точно сделается намного веселее, он вернулся в ванную комнату. Сквозняк и освежитель воздуха сделали своё дело и запах, точнее вонь, сделалась не такой противной и тошнотворной. Ну, ничего, лиха беда начала. Грязь и вонь немытого тела дело ведь временное, их и смыть недолго, а потом он как-нибудь приучит девицу к чистоте. Между тем его находка, полулежавшая на нартах, кажется, задремала. Личико её показалось Митяю совершенно очаровательным, а может быть он просто слишком долго не видел девушек. Во всяком случае кожа у неё на лице на вид была очень нежной. Поглядывая на дремлющую девушку через плечо, он продолжил подготовку к мытью доисторической красавицы, предмету своего пока что только мысленного, но отнюдь не физического вожделения.

Глава 7

Ведла Танша

Налив в ванну воды на две трети, а она у него была большая, два двадцать в длину и метр тридцать в ширину, да, ещё и целый метр глубиной, Митяй решил искупать свою гостью по высшему разряду и достал из шкафчика импортный шампунь и туалетное мыло, которыми никогда не пользовался и берёг именно для этой цели, моясь тем мылом, которое сварил сам и облагородил спиртовым экстрактом из сосны, отчего то пахло совсем как в древнем, бородатом анекдоте, но мылилось и отмывало грязь с тела и вещей просто замечательно. Переодеть свою гостью он решил для начала в новенькую тельняшку, а уже потом думать, во что её одеть, хотя будь на то его воля, она бы у него разгуливала по дому в одном только в голом виде. Он уже и так изрядно настрадался без женщин, так что ничего плохого ни с ней, ни с ним не случилось бы, тем более, что в доме было уже очень тепло и поддерживать такую температуру ему не составит особого труда. Разложив на столике под настенным шкафчиком банные принадлежности, он, наконец, подступил к дремлющей девушке, решительно протянул руку к её плечу и ухватился за конец мехового обмотона. Та мгновенно проснулась, поняла, что он намеревается сделать, нахмурилась и громким, сердитым голосом воскликнула, постучав для вящей убедительности себя кулачком по груди:

– Ведла Танша! Ма ведла, олрод!

Митяй гадал недолго. Судя по всему Танша это имя девушки, ведла её роль в племени, скорее всего она была охотницей, раз шастала по заснеженной лесостепи с копьём, а олрод, стало быть, это какой-то никчёмный мужичок или юнец. Ну, а поскольку он совсем недавно, трёх дней не прошло, как скосил под ноль электрической машинкой на голове всю растительность, то без бороды, вероятно, не вызывал к себе особого почтения не смотря на то, что имел большую тёплую и ярко освещённую, трёхэтажную, многокомнатную пещеру, о которой эта девица даже и не мечтала в своём доисторическом каменном веке. Правда, в ней явственно попахивало керосином и солярой, отчего Танша постоянно крутила носиком и даже пару раз чихнула, но ничего не поделаешь, хочешь жить в тепле, терпи некоторые неудобства. Или топи печи дровами, но и от них вони хватает. Догадавшись о значении слова ведла, Митяй немедленно ответил девушке не менее громко и даже с притворным возмущением, стуча в грудь: