Флёр - Синтия Хэррод-Иглз

— Не станете же вы утверждать, что русские могут сознательно пойти на нечестный поступок? — не унималась Флер, игнорируя его отступление от темы разговора.

— Известно ли вам такое латинское выражение — caveant emptor? Пусть покупатель будет всегда настороже! Если кому-то удается продать тюк шерсти, взвешенный с камнем внутри, то такого человека нельзя назвать нечестным, он просто хитрец. И если покупатель за это уплатит ему мешком пшеницы, в котором ровно половина песку, то и он останется доволен своей уловкой и находчивостью. Я в восторге от ваших английских фабрикантов, которые гордятся тем, что продают свои товары превосходного качества по справедливой цене. Как все-таки приятно вести дела в атмосфере взаимного доверия. Как это освежает!

— Но насколько отвратительна предлагаемая вами альтернатива! — воскликнула Флер.

— Не забывайте, в России совершенно другой народ. Восточный базар — вот наша естественная среда обитания, а умение поторговаться у нас в крови. Оно нас просто возбуждает. — Полоцкий заметил недоверчивое выражение на ее лице. — Россия настолько отличается от других стран, что вы себе и представить не можете.

— Возможно, это и так. Но мне кажется, что вы надо мной подшучиваете.

Полоцкий улыбнулся, не признавая и не отвергая ее предположения.

— Вы еще не видели русский двор. Не видели мой изумруд.

Флер явно была разочарована.

— Разумеется, мне очень хочется, но у нас так много…

— Конечно, конечно. Мы ведь пробудем здесь все лето, позже даже будет лучше, тем более, что к тому времени подоспеют наши новые товары. Кстати, вы видели великий «Кохинор»? Какое впечатление он на вас произвел?

— Он меня разочаровал.

Полоцкий рассмеялся. — Да, я так и думал. Ну что в нем особенного? Так, сероватое яйцо в золотой оправе…

— Если быть с вами откровенной до конца, то мне больше понравилось устройство, обеспечивающее безопасность мистера Шабба, чем сам бриллиант, — сказала Флер. — Полицейский объяснил нам, что если кто-нибудь попытается украсть драгоценность, то при первом к нему прикосновении сработает пружина, и бриллиант сразу же упадет в расположенный под камнем сейф. Но Тедди предположил, что вряд ли кто-то польстится на такую уродливую вещицу.

— Тедди? Это тот самый серьезный молодой человек, который повсюду вас сопровождает?

— Да, мистер Скотт.

— Как приятно быть офицером. Как много досуга, как мало обязанностей, — заметил Полоцкий. — А сегодня он тоже будет при вас?

— Нет, сегодня утром я пойду с дядей Фредериком. Мы хотели с ним осмотреть экспонаты пораньше, пока не слишком многолюдно.

— Значит, ваша прогулка верхом намечается после обеда?

— Да, будем надеяться.

Флер каждый день меняла время выезда в парк в надежде встретить там своего спасителя. Если он прогуливался верхом на лошади и тогда, почему бы ему не появиться в парке снова? — размышляла она. Пока ей не везло. Может, он уже уехал из Лондона, так как она больше не видела его ни на выставке, ни на светских приемах.

— Не могу ли я попросить вас о великом одолжении? — спросил Полоцкий, словно угадывая ее мысли. — Я провел две недели взаперти на Русском дворе среди ящиков, соломы и густой пыли. Как хочется подышать свежим воздухом. К тому же я заскучал по женской компании! Сегодня после обеда ваша добрейшая тетушка обещала предоставить в мое распоряжение свою карету, и мы с вами вместе можем покататься. Сочту за большую честь. Всего час-два.

Его предложение застало Флер врасплох. Она еще долго беспомощно моргала после услышанного эпитета, обращенного в адрес ее тетушки, и никак не могла поверить, как это она, старая скряга, осмелилась предложить простому купцу свою драгоценную четырехместную коляску, чтобы ее племянница у всех на глазах покаталась с пожилым мужчиной, начисто лишенным шеи и талии, к тому же проявляющим любовь к меховым воротникам на пальто и шубам.

Еще никогда Флер не отказывалась от прогулки на своем Обероне, за исключением разве только ненастных дней, когда ей приходилось довольствоваться каретой. Но Полоцкий с такой смехотворной надеждой глядел на нее, с таким напряженным ожиданием разочарования, что у нее не хватило духу ему отказать.

— С большим удовольствием, — ответила она.

У каждого, кто посещал Хрустальный дворец, были свои любимые экспонаты. Тетушка Венера проводила удивительно много времени перед французской экспозицией. Она была вторая после английской по величине. Наглядное свидетельство того, что Франция наконец оправилась от опустошительных наполеоновских войн. За неполных шестьдесят лет она успела побывать республикой, империей, реставрированной бурбонской монархией, орлеанской монархией, и вот теперь — снова республика. Но, как часто со злорадством говорила Венера, — неважно, кто правил страной, сидя в Тюильри, дух Франции оставался несломленным, а шелка и кисея из Парижа по-прежнему считались лучшими в мире.

Даже Ричард, рискуя навлечь на себя презрение своего друга Брука, отважился дважды посетить выставку, где провел по два часа в день. Его осмотр, правда, ограничился Каретным двором, но при виде такого количества роскошных фаэтонов, кабриолетов, двуколок, он буквально лишился дара речи от зависти. Молчание, правда, носило лишь временный характер, так как, приехав после выставки на Ганновер-сквер, он загнал в угол сестру и долго распространялся перед ней о несравненных качествах каждого экипажа.

— И когда я заявила ему, что по горло сыта его колясками, — с негодованием жаловалась она сэру Фредерику, когда они вдвоем чуть позже входили на выставку, — он начал опять, при поддержке полковника Колта, разглагольствовать о достоинствах всех видов огнестрельного оружия.

— Да, это на самом деле удивительно, некоторые ружья могут стрелять десятью пулями без перезарядки. Поразительно! Ты только представь себе, что это означает на поле боя!

— Не десятью, а шестью. Теперь мне об этом известно все, уверяю вас, — сухо поправила его Флер.

— Даже если ты возненавидишь меня, я туда отправлюсь и лично обо всем разузнаю. Сегодня мы начнем с американской экспозиции?

— Как хотите. — Предъявив билеты, они вошли во дворец. — По-моему, теперь на всех светских мероприятиях только и слышишь вопрос: «А вы это видели, а это?» — и, не давая тебе толком ответить, начинают сами подробно все описывать, не пропуская ни малейшей детали! Единственный способ защиты — опередить всех. Я приготовила премиленькую речь о достоинствах запатентованной машины для производства почтовых конвертов и теперь буду об этом непременно рассказывать первому встречному, хочет он этого или нет.