Подари себе рай (Действо 3) - Олесь Бенюх

Она позвонила ему домой из уличного автомата. Долго никто не снимал трубку. Она уж решила было, что он и впрямь в посольстве, а туда ей звонить совсем не хотелось. Что ж, видно не судьба. И тут раздался характерный щелчок, и голос, от которого все поплыло у нее перед глазами, произнес: "Слушаю". Господи, ну сколько радости может сотворить одно такое обыденное слово!

Они встретились в мотеле в Роквилле.

- Что-нибудь случилось? - спросил Сергей, входя в комнату, которую за десять минут до того сняла Сара, разумеется, на вымышленное имя.

- Война, - сказала она, напряженно глядя в его глаза. - Война против вас.

- Да, война, - он произнес это каким-то деревянным голосом, вертя в руках букет пунцовых роз, словно не зная, что с ним делать. Наконец, посмотрел на тугие бутоны, протянул букет девушке.

- Это вам.

Она улыбнулась, поставила розы в пустую вазу на круглом столике. Прелесть! Спасибо, обожаю розы. "Она что, пригласила меня на свидание, чтобы объявить о начале войны?" - недоуменно подумал Сергей, разглядывая нехитрое убранство номера - дешевенький ковер, дешевенькая стереотипная, двуспальная кровать, два хлипких креслица, стандартный радиоприемник. Сара явно нервничала. Села на кровать. Тут же пересела в кресло, другое предложила Сергею. Он почувствовал, что она хочет ему что-то сообщить, но никак не соберется с духом.

- А почему бы нам не выпить? - вдруг предложил он, решив, что глоток коньяка даст ей возможность расслабиться. Не дожидаясь ответа, достал из заднего кармана брюк плоскую металлическую флягу, протянул ее Саре. Она послушно взяла флягу, зажмурилась, сделала два глотка. Откинулась на спинку кресла и долго сидел молча, с закрытыми глазами.

- Я много думала о том, чем я могу вам помочь, - она взяла со стола довольно вместительную сумочку из крокодильей кожи, достала из нее белый продолговатый конверт с логотипом офиса вице-президента. - Это копия протокола вчерашнего заседания у президента, в котором приняли участие вице-президент, госсекретарь, военный министр и мистер Нокс. Я полагаю, вам важно знать, какую позицию займет моя страна теперь, после двадцать второго июня.

Сергей осторожно взял протянутый ему конверт, стал медленно читать крупный машинописный текст, разбежавшийся на девять страниц верже. "Умышленная утечка? - думал он. - Пожалуй. Правда, было бы более вероятно, если бы она шла, скажем, через Эрни или даже Хью. На стенограмме стоит гриф "Совершенно секретно". Откуда у Сары копия?"

- Как вам удалось это получить? - голос его был ровный, почти безразличный. Но она почувствовала его внутреннее напряжение.

- Стенографировал помощник президента. Я перепечатывала, сделала одну лишнюю закладку. - Помолчала, беспомощно улыбнулась: - Если кто-нибудь узнает... Не знаю, что со мной будет.

Она уронила скрещенные на груди руки на колени, широко раскрытые глаза ее наполнились слезами. "Как она прекрасна! - думал он, обнимая ее. - И как беззащитна. Но ведь я не просил ее ни о чем. Значит, это от души. Значит, помогать мне она решила от души... Я люблю Элис. Очень. Вот от нее я бы такой самоотверженной жертвы не принял. У нее душа нараспашку. И еще - она беспечна до безалаберности. Ищейки Гувера унюхали бы неладное в тот же день. Сара - прирожденный конспиратор. Исподволь я выяснил это и у Элис, и у Эрни, да и сам в этом убедился". И еще он подумал, что Элис не будет его ревновать к Саре. Элис - его Женщина. А Сара - Сара с сегодняшнего дня его агент. Симпатичная? Да. Обаятельная? Беспредельно! Но - агент. Ценный. Очень ценный. И один из многих.

Он оставил Сару, попросив ее заказать из соседнего китайского ресторана ужин - вино он привезет сам. Долго он будет ездить? Нет. Максимум три часа. И помчался в посольство. И вскоре текст стенограммы совещания высшего руководства США по жизненно важному для Кремля вопросу был доложен Асланом Ходжаевым Сталину. Не сомкнувший третьи сутки глаз генсек, не принимавший никого, кроме членов Политбюро и военных, зная, однако, что Аслан - особенно сейчас! - ни с чем второстепенным не придет, начал мрачно читать наспех сделанный и потому довольно корявый перевод. Однако, по мере чтения настроение его улучшилось.

- После послания Черчилля это первое обнадеживающее сообщение. Таких людей, как этот Сергей, надо беречь.

- Прислал три просьбы отозвать его из Вашингтона и направить в действующую армию.

- Такой стоит трех дивизий, - Сталин махнул рукой - мол, вопрос ясен, пусть продолжает работать. И вернулся к столу, за которым его ждали маршалы Тимошенко, Ворошилов, Кулик и двое чином помладше - Жуков и Конев...

Когда следующим утром Сергей появился дома, он нашел в почтовом ящике записку: "Тебя нет и на душе пусто. 2 часа 15 минут утра. Элис". О сказанном Сарой об адмирале Леги Элис вспомнила, когда заехав к Сергею, не застала его дома. Заглянула к Саре - она жила недалеко от ее гостиницы. Ее тоже не оказалось. Аналитическим умом Элис Господь Бог не обделил. И всю ночь она курила, плакала, пила виски с содовой в своем номере. Она же сама их познакомила. Это она хорошо помнила. И знала - сделала бы это снова. Она догадывалась - и очень давно - о действительной и тайной стороне работы Сергея, для него главной. Способствовала ей исподволь как могла. Понимала такой завидный источник информации, как Сара - редкостная удача. Была уверена, знала, что он любит ее, Элис, и только ее одну. "Тогда почему, почему я так несчастна? Наверно, я - тупая собственница. Прости меня за это, Господи. И сделай так, чтобы он всегда любил только одну меня!"

В одиннадцать утра они встретились в кафе "Наполеон" на Шестнадцатой улице, как встречались всегда, если она не ночевала у него. Кофе был душистый, колумбийский, круассаны румяными, аппетитными.

- Как спалось? - искоса разглядывая его припухшие веки, спросила она небрежно.

- Какой там сон?! Всю ночь просидел в посольстве, - отважно соврал он. - Готовил статью "Америка - наш союзник".

- Актуально, - деловито заметила Элис, делая вид, что поверила. Планы на сегодня?

- Важное интервью с адмиралом Леги.

- Знаю. Мне вчера Сара говорила.

Их взгляды встретились. "Знает? Нет, знать не может. Но что-то подозревает". Он отхлебнул кофе, усмехнулся: - Сара такая обязательная.

- И только? - Элис насмешливо скривила губки. Сергей пожал плечами что за вопрос? Перегнулся через столик, поцеловал ее в губы. Поцелуй вызвал у нее приступ желания. "Если что и было у него с Сарой, если что и будет плевать. Это ведь не любовь. Это служба. Любовь - я. Или я круглая дура. Серж, любимый! Только не расплескай себя во имя долга. Ты сильный, ты по великому счету верный, ты мой всегда!" А в его душе вершилась смута, которая доселе ему никогда не была ведома. Унизительно-болезненное чувство, что ты делаешь нечто непростительно скверное, противное своему естеству, и в то же время подсознательно ощущаешь, что будешь делать это и впредь - ибо это неизбежно нужно во имя того высшего, ради чего ты вообще существуешь; не оправдание содеянного, нет, всего лишь спасительное объяснение самому себе тупиковой безвыходности, которая вынуждает тебя идти на тяжкую сделку с совестью; жалость к тому, кто принимает твой поступок за чистую монету и вина перед тем, кому ты этим поступком наносишь невыносимые душевные страдания - все эти мысли, ощущения, переживания в какой-то единый момент вдруг схлестнулись в нем. И он, могучий богатырь, не знавший ни хвори, ни слабости, побледнел, взялся за сердце, привстал со стула и грузно, беспомощно на него опустился.

- Что, что с тобой, Сержик, любимый? - не на шутку перепугалась Элис. Он открыл глаза, вытер ладонью обильную испарину со лба, виновато улыбнулся:

- Ничего, ничего, родная! Кофе, очень крепкий был кофе.

Подскочил знакомый официант: "Мсье Серж, вам плохо? Что-нибудь нужно? Может аспирин? Или... врача?" Сергей успокоил его взглядом. Не дожидаясь счета, положил нужную купюру на столик и под руку с Элис вышел в летнюю вашингтонскую жару.

Из шифротелеграмм Сергея Центру

"15 августа 1942 года. 13 августа Рузвельт подписал приказ о создании Manhattan Engineer District of the Corps of Engineers - "Манхэттенский проект". Его цель - концентрация работ по созданию атомной бомбы. Главой проекта назначен генерал-майор Лесли Р.Гроувз. Надежный источник сообщает, что научные лаборатории и необходимые промышленные мощности планируется расположить в Оук Ридже, штат Теннеси, и Лос-Аламосе, штат Нью-Мексико. Научный руководитель Роберт Оппенгеймер".

"5 декабря 1942 года. 2 декабря в лаборатории Университета Чикаго Энрико Ферми впервые удалось получить искусственно созданную цепную реакцию. Таким образом, теперь имеется реальная возможность создать установки: а) по производству плутония из урана; б) отделению урана-235 от урана-238. Источник сообщает, что в дальнейшем делящееся вещество будет направляться в Лос-Аламос, где создается специальное оборудование для детонирования атомного взрыва".