Дракон моего сердца (СИ) - Линг Татьяна

По дороге на первый этаж заметила еще двух драконов. Родаускаса и молодого человека, которому на вид было не больше семнадцати лет. Я присела в реверансе, приветствуя их и предложила обождать в гостиной, но та оказалась занятой, и мы переместились в библиотеку. Туда я направила горячего чаю со свежеприготовленными ватрушками, и Родаускас представил мне молодого человека как князя Рашфорта. У этого дракона были поразительные красного цвета глаза, а волосы, смоляно-черные, заплетены в длинную косу на восточный манер и переброшены через плечо. На камзоле у него пестрела вышивка из павлинов и персиков, а окантовка золотой нитью меняла традиционный европейский наряд до неузнаваемости, придавая последнему изысканный иностранный колорит. 

— Надеюсь, вам понравится у нас, — улыбнулась я дракону, он же странно глянул на Родаускаса.

— Она Лилия! — воскликнул он и шагнул мне навстречу.

— Стой! — рыкнул Родаускас — Она принадлежит Гилмору!

Красные глаза с удивлением осмотрели меня еще раз.

— Да, я принадлежу Гилмору! — и подняла гордо голову.

— Дорогая моя Лариса Матвеевна, вы бы пошли поближе к… Гилмору сейчас, пока я отвлеку своего молодого друга. — Легкость в голосе Родаускаса была крайне обманчива, а тень, что осторожно поползла от Рашфорта, подтвердила опасение.

— Ты понимаешь, что подобного не происходило уже …. Да я столько не живу даже! Первая Лилия за столько тысячелетий! — вскричал Рашфорт, но я уже успела выскочить и захлопнуть за собой дверь.

Через силу натянула улыбку, поскольку в сторону кухни прошествовало двое солдат в форме, и, продолжая гордо нести голову, старалась не замечать, как трясутся руки. С этим надо что-то решать, иначе драконы и вправду передерутся из-за меня и ничто не остановит хищных химер.

Глава двадцать седьмая

— Что еще можно сделать, чтобы уничтожить эти отродья? Ну хоть что-нибудь? Неужели их нельзя сжечь? Даже вашим драконовским пламенем? — вскричал генерал, приподнимаясь с постели. 

Один его глаз теперь был укутан марлевой салфеткой и наверняка не сможет восстановиться, часть лица со стороны поврежденного глаза была красной и воспаленной, как, в общем, и половина шеи, а часть волос возле уха вылезла. Но даже такие тяжелые и страшные увечья не смогли сбить напор Федорова. Если бы не нога, перебинтованная и зафиксированная к прямой деревяшке, то он наверняка уже вскочил бы на коня и бросился во дворец.

Драконы в ответ на его замечание промолчали.

— Неужели даже пламя драконов не способно принести погибель этим тварям? — уже спокойнее произнес отец, и маман поправила его подушку.

Я старалась тихонечко стоять позади всех в комнате, не выдавая своего присутствия даже дыханием, раньше меня бы с позором выгнали за дверь, но теперь, казалось, никто не замечает. Кроме Гилмора и Шотдака, последний мне весело подмигнул.

— Я понимаю ваше недовольство, генерал, но уже свыкнитесь с мыслью, что ничто не может их уничтожить, — остудил красноречие генерала Гилмор.— Кроме того, вы продолжаете упорствовать и не даете нам полностью взять под контроль город.

Отец скривил лицо, боль настигала его в самый неподходящий момент, а от обезболивающих он по обыкновению отказывался. Вот и теперь я была уверена, что он переживает сильные муки, пока его тело излечивается от ран.

— Хорошо, чего вы от нас хотите? — перетерпев новую вспышку боли, наконец выдохнул генерал и осел на предложенной Ниной Федоровой подушку.

— В первую очередь мне необходимо вывезти короля и его семейство из города и спрятать в замке князя Шотдака. — Гилмор был уверен, что Федоров откажет и уже приготовился выслушать гневные вскрики, но тот лишь глухо заявил:

— Только при условии, что простой люд будет уверен, что король не покинул стен дворца и продолжает принимать у себя. Богом клянусь, я понятия не имею, как сделать вид, что король на месте!

— Это и будет ваше главное задание, пока мы выманиваем лживых тварей из их нор. Поверьте, химеры умеют ждать, и раз они решились на открытое нападение, значит, готовились к этому давным-давно! — Шотдак потер подбородок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А что насчет моей дочери? — Отец сделал взмах рукой, и тут же как по команде несколько охранявших его покой солдат и личный секретарь удалились, оставляя только его, маман и двух драконов. Мое присутствие вскрылось, хотя, судя по поджатым губам отца, вероятно, он замечал меня, только не хотел показывать виду.

— Я бы не хотел говорить об этом в вашем доме, генерал, — напряженно процедил Гилмор.

— Хех, — недовольно крякнул отец. — Значит, говорить о безопасности короля в моем доме можно, но о будущем моей дочери нет? 

— Судя по тому, что в соседней комнате два дракона борются за внимание вашей дочери, вы как генерал, мыслящий в тактике, должны понимать, что у нас серьезные проблемы… — жестко отчеканил Шотдак и поднялся с кресла, на котором восседал.

— Вы поставили на ней клеймо, словно она отборная корова! — Отец вскричал от негодования так, что весь покраснел и его марлевая повязка пропиталась кровью.

На этих словах Гилмор поднялся:

— Поверьте, это не было моим выбором, и если бы я имел возможность вернуть время назад, то непременно вернул бы Ларисе Матвеевне ее свободу. К сожалению, вы правы, в настоящее время ваша дочь гораздо более ценна для драконов, чем все ваше государство, остальные выводы можете сделать сами. И поверьте, генерал, я сделаю все возможное, чтобы не допустить, чтобы Лариса Матвеевна стала Ночной Лилией. 

Последнее он проговорил спокойно, глядя мне в глаза. На это я лишь могла усмехнуться, что еще можно сделать с его отношением. Еще утром готова была все простить и драться за возможность помочь драконам, но уже не была так уверена в своих возможностях. Все же против меня выступал мужчина-дракон возраст которого исчислялся тысячелетиями.

— Что нужно сделать для Ларисы в таком случае? 

Отец даже не смотрел в мою сторону, и от этого стало горько. Как бы ни поддерживали меня семья и мать, отцу сложнее будет смириться с осуждением общества.

— К сожалению, ей придется посетить мой замок и остаться в нем на какое-то время. 

Гилмор снова смотрел на меня в упор, а мне показалось, что все лицо и тело начинают гореть только от мысли, что мы будем находиться с ним одни в его доме. Не выдержав, я опустила глаза.

— Я помогу ей собраться, — тут же поднялась маман, но отец дернул ее за руку, останавливая.

Я проглотила слезы, готовые вырваться против воли, но смогла сдержать себя и только тихо прохрипела:

— Князь, я буду готова через три часа, — и, не дожидаясь ответа, выскочила наружу до крови кусая губы.

Глава двадцать восьмая

Сестра была вне себя от ярости, но я успокоила ее и обещала обо всем писать, как только доеду до замка князя. Мы обнялись и даже заплакали, но потом мне пришлось пойти собираться и выдать несколько распоряжений для того, чтобы сестре в мое отсутствие выкупили нужные для нее книги в книжной лавке.

Остальное пришлось собирать впопыхах, мне даже удалось запихать одно платье с глубоким декольте, но в остальном я осталась верной себе. Обычно в имениях холодно, а погода не располагает к хождению голышом, в особенности за пределами большого и нагретого каминами города.

Через некоторое время в двери постучала служанка и вошел дворецкий, чтобы сопроводить меня до готовой кареты князя Гилмора. Каждая ступенька отдавалось гулом в сердце, непривычно вот так покидать дом. Грустно, но вместе с тем и волнительно, и это волнение в какое-то мгновение стало перерастать в радость. Одно огорчало меня в этом новом периоде моей жизни: нежелание отца принять новую реальность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда я спустилась, то не увидела снующих к кухне людей, не заметила охранников, все словно испарились, оставляя на пороге только утиравшую платочком слезу Глашу с корзинкой пожевать в дорогу и побледневшую маман. Она все же нашла в себе силу улыбнуться и поцеловать меня в лоб.