Верная (не)верная (СИ) - Грозд Евгения

— Почему? Ведь он такой красивый, — искренне удивилась я и снова погладила грустную морду.

— Он бракованный, — жалобно уронила девочка. — Это порода сиба-ину. Мама с папой разводят их. Но этот помёт от дворняги. Двоих его братьев забрали, а вот с ним всё никак. Возьмите, пожалуйста.

Нерешительно смотрела на рыжую морду щенка. Ник ушёл, друзей и родных у меня нет. Чувство одиночества накатывает именно вечером, когда, вернувшись домой, застаю такую непривычную тишину. Этот мерзавец ведь даже телевизор забрал вместе с компьютером, а покупать новый средств сейчас нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хорошо, — решительно кивнула и протянула девочке сто рублей. — Держи. Просто так нельзя.

Юная заводчица приняла купюру и вручила мне щенка, который тут же оживился, и радостно завилял хвостом. Лизнул меня в щёку, принимая.

— Да, ты теперь мой Граф, — прижимала живность к себе.

До дома было не близко, поэтому прихватив ношу поудобней, шла вверх по улице. Выйдя на центральную часть района, пожалела, что у Графа нет поводка. Щенок оживлённо озирался по сторонам и нетерпеливо ёрзал в моих руках.

Что произошло в этот момент, не поняла, но живность громко залаяла в сторону торгового центра и лихо выскочила из моих рук, сиганув прямо через проезжую часть.

— Граф, нет! Вернись! Нельзя! — в ужасе бросилась за ним следом.

Пёс, видимо, услышал мои отчаянные крики и притормозил. К сожалению, на дороге. Не помня себя, в панике рванула к нему что есть мочи, увидев, как на щенка несётся чёрный внедорожник. Вылетела прямо под колеса и схватила Графа на руки. Визг шин об асфальт, громкий звук клаксона. Максимум на что сработал мой мозг, это прижать сильнее к себе собаку и замереть, зажмурив глаза.

Слышу звук удара. Клаксон автомобиля по-прежнему гудит на всю округу. Открываю глаза и вижу, как капот внедорожника смялся о ствол яблони на обочине. Спасая нашу с псом шкуру, водитель увёл машину с дороги, пробив ограждение, и вписался в дерево.

14. Чудовище

Алексей

Ни он, ни, тем более, она никогда не узнают, что творится у меня на душе. Через какие круги ада проходит сердце, когда вижу её страх за него, слышу все их высокие слова друг другу, клятвы и… Проклятья, в которых я — убийца и ничтожество. И они абсолютно правы. Я настолько погряз в играх для взрослых мальчиков, что даже добрый жест с моей стороны останется незамеченным. Я тот, кто ломает судьбы, а не спасает.

От дома ехали молча. Максим смотрел невидящим взором в окно, а я делал вид, что углублён новым планом Бати. Честно говоря, после того, что увидел и услышал сегодня, хотел просто взять и положить на план Бати и его тайное братство преогромный "болт". На черта все эти лозунги, во имя народа, когда любимые и дорогие мне люди отдают за это такую несправедливую цену? И сейчас я вынужден ради высшего дела везти этого парня на убой. Туда откуда не возвращаются, а если и вернуться, то никогда не станут прежними.

Да, я сам подвёл его к этому. Сам ткнул в Макса пальцем, чтобы сбросить всю злость и негодование. Отомстить… Сделать всё, чтобы им стало так же больно, как мне.

Что сказать? Молодец и придурок! Но отступать не только поздно, но и палевно, так что будем надееться на удачу. В конце концов, у Горелых есть я, а у меня тогда никого не было.

Да, я был в подобном месте, ещё совсем сопляком, но там всё в разы жёстче и по-скотски. Герасим не так изощрён, как Холёный. Наверное.

Детдомовские никому не нужны — ни богу, ни чёрту. Так и я не был нужен. Свободолюбие, легкое хулиганство и спесь всегда текли в моих жилах, пока однажды, не попал за воровство. СИЗО для несовершеннолетних оказалось не для такой сволочи, как я. Меня и ещё одного дрища из приюта доставили совсем не на тот объект, где обязан исправляться малолетний хулиган.

Несколько одиноких строений в гористой местности, где по обе стороны простирался лес. Промозглый лютый холод до сих пор помнит тело, когда день ото дня пытался согреться в хлипкой неотопливаемой хибаре, где помимо меня содержалось ещё десять ребят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тогда в свои пятнадцать, я впервые прочувствовал на себе фразу "выживает сильнейший". Именно в этих стенах столкнулся с нечеловеческой жестокостью, несправедливостью и смертью. Понял, что жизнь человека, по сути, ничего не стоит, и её можно запросто лишиться, стоит лишь сделать неверный шаг.

Первую неделю я и не подозревал о том, что твориться вокруг меня. Холщёвый бесцветный мужик именуемый доктором Зло, провёл "дезинсекцию". Волос лишились все места, где они обязаны расти. В душе дали грубую щётку и вонючее мыло, заставив тщательно натереть всё тело. После водно-банных процедур в меня вкачали тонну каких-то таблеток, после которых блевал сутки. Когда немного оклемался, получил небольшой паёк каши, сухарей и чай. Брезгливо поморщился.

— Жри давай, — усмехнулся Зло. — Потом о такой жрачке только вспоминать придётся.

На вкус каша оказалась вполне сносной, и пустой и измученный желудок с удовольствием принял всё в себя. На следующий день моего содержания медик взял у меня чуть ли не литр крови, а взамен ввёл какие-то супервитамины, по его словам. Вечером ужин оказался более, чем сносным — хороший кусок стейка, овощи, фрукты и свежевыжатый сок. Последующие дни стали похожи друг на друга и я бы почувствовал блаженство на этих чудесных нарах, если бы не звуки по ночам.

Гористая местность за километр разносила гул похожий на крики толпы и скандирование. Моё нутро чувствовало, что за стенами что-то происходит и совсем нехорошее. Когда звуки стихали и ночь чёрным покрывалом застилала свет, до слуха доходил вой, и я изо всех сил старался верить, что этот вой не волчий.

Одно я понимал точно, меня к чему-то готовят и не к царскому ложу…

— Тесак? Лёха! — оклик Арно вынул из прошлого. — Мы на месте.

Оглядел заброшенный ангар, возле которого припарковался Егор. Взглянул на Макса — ни капли сомнения или страха. Волевое лицо и широкий лоб твёрдо готовый двигаться на встречу опасности, пробивать преграды и завоёвывать свой трофей.

— Удачи, — уронил я. — Легала отведёт тебя. Прости… Но так нужно.

Парень слегка всколыхнулся в смешке и, покачав головой, решительно вышел из машины.

Я отвернулся, чтобы не смотреть ему в след и не видеть, как возлюбленный моей жены хлопнет дверцей автомобиля.

Мне плевать?! Да, плевать! Ни я начал эту игру. Ни я уложил его в постель со своей женой. Он должен бы благодарить меня за то, что не лежит где-нибудь в лесополосе с пулей во лбу. Когда-то мне дали шанс, чтобы выжить, и я его выгрыз. Теперь он стоит перед таким же выбором. За счастье нужно бороться, значит будь посему.

Полностью погружённый в горестные думы о прошлом и настоящем, не заметил, как давно покинули место, где оставили Макса и просто тупо колесим по городу.

— Лёх, — позвал Арно. — Куда ехать-то? Домой?

— Нет, — уверенно качнул головой. — Только не к ней…

— Тогда может к Ванессе? — Егор многозначительно усмехнулся. — Она вроде…

— Нет, — оборвал его на полуфразе. — Сегодня меня тошнит от любой бабы. Просто езжай вперёд и следи за количеством бензина. Застрять с пустым баком посреди трассы мне не импонирует.

— Полный с утра залил, — заверил приятель.

Напарник послушно утопил педаль газа в пол, а я скрылся за разделяющей нас панелью. Налил из бара коньяк и, расслабляясь, позволил янтарной жидкости обжечь пищевод. Сегодня я точно надерусь, как свинья. Уже на полпути к этому.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мысли вновь унеслись в прошлое…

Спустя неделю кормёжки, меня привели туда, откуда доносились ночные звуки.

Гребаный амфитеатр, блядь?! Круглая арена, обильно засыпанная песком вперемешку с порошей первого снега. Огромные прожекторы, бьющие в лицо и ослепляющие взор. Поле своеобразного ринга обнесено прочной металлической сеткой, за которой, как животные в клетках, скандировали болельщики. Выше всех располагалось главное ложе, где в дорогих и помпезных костюмах восседали организаторы всего зрелища. Богатые, жирные свиньи, для которых понятие жизнь и гуманность в корне отсутствуют…