Курьерская служба 5. Финал Секатора - Андрей Валерьевич Скоробогатов

в районе 550 тысяч

9) 1050 карат бриллиантов, в основном крупными камнями — тут Андрон по незнанию просчитался, так как бриллианты в этом мире ценились хуже, чем остальные драгоценности, и цена им была от силы 150 — 200 тысяч рублей

10) И, наконец, основной вес и основная цена — не то австралийские, не то эфиопские, не то яванские опалы и агаты. В этом мире в России они были в диком дефиците, потому что все территории, на которых их добывали, были или под вражеской Восточной Кликой, либо под дикими австралийскими племенами. За качество я не мог поручиться, поэтому я округлённо посчитал 500 грамм опалов по два миллиона пятьсот тысяч рублей.

Итого у меня со всеми возможными скидками вышло шесть с половиной миллионов рублей — то есть примерно две-три тысячи моих годовых зарплат. Около пятой части драгоценных камней и опалов я решил не обналичивать, удержать и припрятал по карманам — получалось около пяти миллионов. Оставшийся чертёж я вполне готов «толкнуть» за два миллиона, но решил положиться на волю случая и сговорчивость Евгения.

— Что ж… — пробормотал я, поднялся, и мы отправились в указанное кафе «Гюнтер», которое располагалось в двух кварталах.

Маршрут даже по столь оживлённой улице, когда ты обременён столь внушительной суммой в форме драгоценных камней, кажется весьма опасным, но преодолели мы его без приключений. До указанного времени осталось сорок минут. Мы сели сначала на летней веранде, потом я вовремя спохватился, подумав, что место не вполне безопасное, и велел пересесть в середину зала. Кондиционер работал отвратительно, к чему я уже был вполне привыкший. Ничего, подумалось мне, скоро я окажусь в краях бескрайнего снега — уж там-то охлажусь вдоволь.

Евгений приехал с опозданием на полчаса, как раз, когда я доедал вторую порцию острых куриных крылышек. Взъерошенный, пахнущий алкоголем, со свитой: всё тот же очкастый парень и четверо головорезов, один из которых, расплывшись в полу-беззубой улыбке, пожал руки Виталию и Вячеславу. Евгений хлопнул на стол чемодан.

— Ты заставил меня понервничать, — процедил он сквозь зубы. — Императора какого-то приплёл. У тебя точно всё в порядке с головой?

— Более чем. Ты тоже заставил меня понервничать. Ты опоздал на полчаса.

— Ну, давай, показывай товар!

— Не хочу показаться героем плохого боевика — но сначала покажи деньги.

Евгений поджал губы. Щёлкнули замки чемодана — он оказался набит купюрами. В моих прошлых жизнях уже встречались чемоданы, набитые наличностью.

— Маловато, — хмыкнул я.

— Ха! Ты даже не считал!

— Думаешь, у меня не хватит опыта? В чемодан такого размера помещается в районе 250–300 пачек по сто банкнот. Банкноты по двести рублей, итого — около пяти-шести миллионов. Бонуса ты не получишь, а из камней получишь две трети.

— Что за бонус?

— Технология. Двигатель, который может совершить революцию в авиации.

— Откуда мне знать, что это будет работать? Что это не пустышка!

— Потому что я тысячи раз летал на такого рода самолётах, — сказал я и посмотрел на время.

Времени оставалось мало — девять тридцать, а в одиннадцать закрывалось последнее отделение банка. Ассистент-очкарик разложил инструменты, принялся неторопливо, долго разглядывать в свой окуляр небольшой трёхкаратный топаз.

— Давайте ускоримся. У меня осталось около получаса. Камни пересчитаны, вот таблица.

Я показал все пересчитанные мной камни на телефоне — разумеется, скрыв графу с примерной ценой. К нам подошла администратор кафе и принялась возмущаться на тему того, что мы пугаем окружающих своим поведением, и что люди приходят сюда есть. Евгений вытащил пять двухсотрублёвых и сунул ей в ладонь.

— Нет… ну так нельзя… — сказала она и тихо удалилась куда-то.

Началось взвешивание, чтение инструкций и торг — конечно, после каждой категории я заламывал цену раза в полтора выше той, что было посчитано, после опускался примерно до задуманной. Топазов и рубинов взяли немного. Долго дискутировали по поводу махенге, в итоге сторговались на миллион двести пятьдесят тысяч. Лунный камень оценщик не опознал, договорились, что купит три небольших камня по сотне за карат. Бриллианты я предложил только самые крупные, но их Евгений отказался брать:

— Нахрен они нужны Лаптеву? Продай лучше каким-нибудь африканцам!

Спорить было некогда, поэтому перешли к опалам. Тут меня ждал сюрприз — я назвал цену не в полтора, а в два раза больше, и оценщик тут же согласился, отчего я понял, что продешевил. Итого за опалы, за вычетом тех, что я оставил для себя насчитали три миллиона.

— Шесть восемьсот… — сказал Евгений. — В чемодане, как ты верно оценил, шесть двести. Знаешь что? Отложи половину родолитов и махенге, я это попытаюсь подороже толкнуть Лаптеву, а потом остаток выкуплю. А бонус давай сейчас.

Тут он облажался. С самого начала я начал замечать, что он ведёт себя как-то странно. И дело было не в алкоголе и чем-либо ещё, что он употреблял на вечеринке — дело было в деньгах.

— Хочешь сказать, что эти деньги — все твои? Я думал, что тебе дал их в долг Лаптев.

— Ну… да. Как мои — дядя помог, — сказал он и весьма характерно отвёл глаза. — В долг! Не Лаптев. Лаптеву я буду продавать.

Чго-то здесь было нечисто. Почуя неладное, Вячеслав и Виталий встали по бокам, загородив меня. Свита Евгения тоже напряглась.

— Эльдар, — тихо сказал Виталий, наклонившись к моему уху. — Я слышал разговор девки, которой он деньги. Там было слово «фальшивые».

А вот теперь всё сложилось. Конечно, изначально наш план являлся безумной авантюрой. Конечно, понимая, с км имею дело, такой исход событий я тоже предполагал. Что ж, переходим к плану «Б», подумалось мне. Я опустил руку поближе к поясу, чтобы успеть выхватить пистолет.

— Твой дядя — уролог, — сказал я. — У него нет таких денег. И он в Зеленогорье. И ты точно говорил, что заплатит Лаптев, а ты только посыльный.

— Стой-стой, погоди! Ты что несёшь⁈ Что это меняет? — Евгений тоже привстал. — Ты же надолго уезжаешь, что ты с этим всем делать будешь? А деньги тебе же нужны, да? Давай сейчас всё решим.

— Что делать? Уж точно не менять драгоценности на фальшивые бумажки. Сделка отменяется, — сказал я и поднялся с места, принявшись упаковывать камни.

Что произошло в следующий момент я понял не сразу.

Я моргнул. Затем я стал падать куда-то вниз, больно ударившись локтём об… унитаз, стоящий позади меня. Браслет на руке жёг несчадно. На то, чтобы прийти в сознание, хватило секунд пять. Затем я уже нёсся из туалета — даже не знаю, мужским он был или женским — по коридорам обратно в зал, в котором уже послышалась пара выстрелов.

Глава 20

Народ спешно бежал из зала. Вячеслав и Виталий были ранены в ноги и загипнотизированы — ассистент Евгения выставил руку с амулетом, отчего двое моих охранников сидели, трясясь, корчась от боли. Сам же Евгений суетливо закидывал камни, разбросанные по столу, в чемодан, из которой выкинул половину фальшивок.

Его головорезы взяли меня на мушку. Я демонстративно приподнял руки, показывая, что они пустые.

— Обыграл, Евгений, обыграл! — усмехнулся я. — Скажи хоть честно — Лаптевым действительно нужны были камни, или это всё легенда?

Он вздрогнул, увидев меня, но сборы не прекратил.

— Нужны! Конечно нужны! Просто у меня денег не было! С собой. А там парень как раз печатает! Говорит — давай! А ты забери эти бумажки! Они качественные, банковские аппараты прожуют, не боись!

В его глазах была безумная жажда лёгкой наживы, которая включается у отморозков в подобный момент. Удивительно, но он даже не осознавал, насколько ситуация бредовая — он уже ощущал себя победителем, хотя на самом деле срывал сделку всей своей жизни.

Краем глаза я заметил, как ассистент с амулетом повернулся ко мне и отступил в сторону, продолжая махать побрякушкой. Амулет был мощный, вроде тех, что я заказывал для Андрона. Меня так и тянуло взглянуть, но я сдерживался. В этот момент из другого конца зала поднялись две фигуры, до того мирно беседовавшие и не обращавшие на нашу сделку внимания. Это были Ленни и Алишер — я успел им позвонить последнему на выходе из «Штопора», попросив проверить «Гюнтер» и проследить, нет ли какой-либо подставы. Подставы на тот момент действительно не было, зато теперь…

— Мне одно непонятно, зачем было в меня стрелять? Это какое-тл слишком радикальное решение, не находишь?

— Я не стрелял!

— Не стреляли! — в унисон с шефом пробормотали его головорезы, с недоумением глядя на приближающихся Алишера и Ленни.

— Тогда кто?… — подумал я, а затем взглянул на широкое панорамное окно.

В нём