Жена Убийцы Короля - Марина Парфёнова

слишком занята, отступив и поклонившись, поблагодарив за танец, и осматриваясь в поисках причины для побега. Наконец, она выловила тёмную, высокую точку в стороне, и, ещё раз извинившись, поспешила сбежать от короля, ссылаясь на то, что должна поскорее вернуться к мужу.

Алисия старалась двигаться осторожно, бормоча извинения, если всё же сталкивалась с кем-то на своём пути. Она чувствовала пронзительные взгляды, направленные со всех сторон, осуждение или интерес, проявляемый дворянами. Для них она так же неизвестна, как они для неё. Только что король танцевал с олицетворением слова «ничто» в глазах богатеев. Это не могло не вызвать перешёптываний, и она не судит их, ведь и сама захотела бы узнать больше, если бы, скажем, с президентом станцевала девушка в костюме из страусовых перьев да павлиньего пуха — а платье от Сонет в глазах этих многослойно одетых дам сравнимо только с чем-то несуразно-глупым.

Самуил уже близко, он разговаривал с какой-то старухой, такой сухой, словно воды в её организме не было с динозавровых времён. Ярко накрашенные губы то и дело кривились, соединяясь в трубочку, после чего рот широко разевался, и начиналась речь, содержание которой Алисия от чего-то заранее знать не хотела. Остановившись на месте, оглядываясь по сторонам, она заприметила зелёный фрак на широкой, заплывшей жиром спине. С благодарностью принимая знак вселенной, она неспешно направилась в ту сторону. На подобных мероприятиях плетутся такие интриги и заговоры, что упустить шанс будет всё равно, что отказаться от своей цели и лично дать клинок в руки убийц короля. Если у неё получится помешать какому-то сговору прямо сейчас, в будущем проблем станет намного, намного меньше.

Она была менее чем в трёх шагах от виконта Шаплена, но из-за окружающей толпы не смогла разобрать ни слова в чужом диалоге. Тем временем собеседник Шаплена, на которого до этого Алисия не обращала никакого внимания, прекратил разговор и, видимо, указал на неё, потому что друг Самуила тут же развернулся.

— Ах, герцогиня Джерард! Рады встрече, Ваша светлость, — Рассел раскинул руки, ударяя одной мимо проходящего слугу. Происшествие это никак не смутило его и даже тихих извинений не прозвучало. — Вы, скорее всего, незнакомы, но это виконт Бернард Ястредский, сын графа Ястредского. Они были на вашей свадьбе.

— Мне приятно это слышать. Прошу прощения, но не запомнила вас, Ваша милость, — она подала руку, позволяя юноше перед собой поцеловать ладонь, что тот незамедлительно сделал.

— Ничего страшного, госпожа! В такой важный день иная девушка и собственное имя забудет, не так ли?

Перед ней стоял юноша лет двадцати, долговязый и подвижный. Волосы рыжие, такими насыщенными, что под огнями бального зала казались красными. Глаза сверкали, как два драгоценных камня, но цвет их не разобрать: не то это смешанный зелёный, не то синий, а может и то, и другое. Полная энергии и озорства аура, больше присущая подросткам, ещё не покинула его и давала о себе знать, незримо освещая фигуру. Бернард улыбался широко, не стесняясь, хотя у него был лишний зуб, выступающий из десны над левым клыком. От того, что зуб этот не прятали и даже наоборот, с гордостью выставляли, вот так улыбаясь, он казался скорее очаровательным, чем уродующим. Он поднял руку, протирая пальцем под носом, и стёр часть макияжа, скрывавшего веснушки.

— Вы выглядите даже чудеснее, чем в свой белый праздник, а тогда от вас было глаз не оторвать, — бесстыдно заявил он, отпуская ладонь Алисии и поигрывая выразительными бровями, словно созданными, чтобы подчёркивать испытываемые им эмоции. Выглядел он при этом несуразно настолько, что смех сам собой рвался из груди. Это нисколько не оскорбило Бернарда, он приободрился и нахохлился, как павлин, сумевший привлечь внимание привлекшей его пташки. — Знаете ли вы, почему я назвал ваш праздник белым, госпожа?

— Наверное, потому что я была одета в белое?

— Если бы, Ваша светлость! Но вы и уважаемый герцог Джерард были единственными чёрными косточками на этом слоновьем вечере. Зато занавески, скатерти, обивки стульев, даже одежда гостей, соответствующая прописанному в вашем пригласительном приглашении — всё было таким белым, что еда на столах казалась инородной. Она была там настолько лишней, что я тут же поспешил её съесть.

— Неужели вы так боялись, что она испортит своим видом наш праздник? — ловя его тон и взволнованная внезапно заинтересовавшей её беседой, Алисия постаралась соответствовать, хотя сама редко шутила.

— Вы абсолютно правы, госпожа! Я оставлял только то, что итак было белым: варёную курицу, яйца, сыры, косточки индюшки.

— А вино, Ваша милость?

— А разве можно было оставить вино?

— Даже белое нельзя?

— Где же видано, чтобы белое вино подавалось на таком застолье? Оно было только красным, таким ярким, что пролей кто хоть каплю, и день был бы испорчен. За вино я взялся в первую очередь, и будьте уверены, я очень внимательно изучил этот вопрос.

— Я благодарю вас за труд, проделанный в тот день. Уверена, благодаря вашим стараниям гости были спокойны, а свадьба прошла отлично.

Мгновение они стояли, погрузившись в тишину, но она не продержалась долго. Схватившись за бока и согнувшись, Бернард громко засмеялся, не обращая внимания на шарахнувшихся от него дворян, напуганных громким звуком и тут же возмущённо зароптавших. Ни одно слово, брошенное в его сторону, не достигло ушей Ястредского, но вот глаза наполнились слезами, которые тот поспешно старался утереть.

— Чес слово, ваша светлость, лучше разговора, чем у нас с вами только что, у меня не было ни с одной леди. Эти напыщенные дамы, не сочтите за грубость моё мнение, не понимают шуток, а тем более как на них отвечать, — объяснил он, успокоившись и переводя дыхание. Лицо раскраснелось, от чего пудра стала особенно заметна, а веснушки просвечивали сквозь неё. — За такой разговор предлагаю свои услуги, госпожа. Если вам когда понадобится помощь, смело обращайтесь к виконту Ястредскому, который всегда верен своему слову!

— Тогда и вы обращайтесь, если я смогу вам помочь, господин. Боюсь, мои силы не так велики, как ваши, но ради вас я готова постараться и добиться большего, — это даже не была лесть. Сейчас, вспоминая этого персонажа, Алисия могла представить только вид графа Ястредского, одного из сторонников Самуила. Она не думала, что в этом милом парне есть хоть капля того коварства, которым отличался его отец, ставший злодеем одной из арок ещё до последней главы. На самом деле, этот милый юноша уже слишком понравился ей, и она решила потворствовать своему желанию во что бы то ни стало переманить его на свою