Живой Сталин. Откровения главного телохранителя Вождя - Владимир Логинов

— Вышинский?..

— Ух какой умница был!.. Симпатичнейший человек… Про него пишут очень отрицательно, потому что он сталинскую линию защищал… Царство Небесное всем тем, кто служил правде, народу и кто помогал Сталину в создании такой великой державы. И вот когда ругают Советский Союз, что все у нас плохое, что для истории это беда была, для России в первую очередь и для мира, что Советский Союз — это чепуха, всегда забывают о том, что если английский рабочий класс, и американский, и западный — если в Европе и в мире рабочие живут хорошо, — это, по-моему, потому, что существовал Советский Союз. Существовала опасность, что может произойти революция в мировом масштабе, и капиталисты, империалисты были вынуждены создавать хорошие условия для своего народа, давать социальные права. Вот в этом — великая роль Советского Союза, по-моему.

Часть 4

Виночерпий Сталина

От автора

Этот пожилой человек вошел в мой кабинет лет с нашим старым знакомым Бичиго, представившим его как своего товарища, работавшего под началом Н. С. Власика и хорошо знавшего его лично. Грузин из Гори с интересной фамилией Русишвили. Ему было далеко за восемьдесят, но все из живых соратников и друзей, как в молодости, называли его просто Павликом. И не потому, что он был самым молодым из окружения Сталина, а потому, что Павлик — свой человек: добрый, веселый, мобильный и несказанно толковый во многих делах. И в вине как бог разбирается! Да и должность у него была царедворская — виночерпий Иосифа Виссарионовича.

Когда я начал готовить эту книгу, то пригласил его к себе. Он еще работал начальником охраны одного из закрытых предприятий Министерства атомной энергии. Мы проговорили полдня. Павел Михайлович живо вспоминал свою молодость, был искренен и скромен в оценках. Как говорится в народе, не судите, да не судимы будете. Лишь в одном он был непреклонен и стоял до конца. А именно в том, что подлинным отцом Сталина был Яков Георгиевич Эгнаташвили, дедушка Бичиго, в честь которого и назвал своего первого сына Яковом Иосиф Виссарионович.

— Как только приезжал в Москву Васо Эгнаташвили, — сын Якова Георгиевича, брат Александра Яковлевича, — вспоминал Павел Михайлович, — Сталин бросал все дела, И они собирались втроем где-нибудь посидеть. Васо Яковлевич никогда не уезжал от нас, не встретившись со Сталиным.

— А может, это дань уважения семье Эгнаташвили? Ведь Сталин вырос с ними? — не унимался я.

— Да братья они! — настаивал Павел Михайлович. — Ну скажите, почему из одной семьи один стал генералом, заместителем Власика, а другой сначала редактором республиканской газеты, а затем секретарем Президиума Верховного Совета Грузинской ССР? Неужели здесь все обошлось без влияния Сталина? Я так не думаю… Кстати, когда Власик вернулся из ссылки, а это было в пятьдесят шестом году, я ему рассказал об этом, и он крепко задумался…

— Вы с ним сразу после ссылки встретились?

— Ой, интересно получилось. Я иду по улице Горького, там, где была выставка подарков Сталина, и вдруг смотрю, идет Власик. Я к нему, и он меня тут же узнал… Ну, обнялись, расцеловались. Он меня так тепло, прямо отеческой любовью любил. Все время — Павлик, Павлик… Зашли в кафе посидеть, он сразу бутылку вина заказал. Вообще-то он выпить любил и в каждую нашу встречу обязательно чего-нибудь принимал. А получилось так, что жили мы рядом. Он на улице Горького, а я на Садово-Кудринской. И часто друг к другу в гости ходили. Детей моих он очень любил… Так вот, когда я ему рассказал о том, что Александр Яковлевич — брат Сталина, он задумался, а потом говорит: «Знаешь, Павлик, я сделал в жизни одно нехорошее дело, когда дал согласие на перевод Александра Яковлевича в Крым. Конечно, на меня Берия сильно давил, но если бы я знал, что он брат Большого, то никогда бы не отпустил его. Поеду к Бичиго, стану перед ним на колени и буду просить прощения…»

— А скажите, Павел Михайлович, вы лично знали Якова Георгиевича Эгнаташвили?

— Конечно. В том-то все и дело, что я своими глазами все видел и своими ушами все слышал. Отец мой, Михаил Дмитриевич Русишвили, с детства дружил с ним и был в добрых отношениях до конца своих дней. Яков Георгиевич был человеком состоятельным, занимался реализацией вина, которое нередко закупал у моего отца — одного из лучших виноделов Гори. Кстати, он же крестил моих братьев и сестер. Эгнаташвили был известен не только в Гори, но и по всей Грузии своей физической силой, умом, справедливостью и честностью. Словом, это был человек по всем своим данным положительный. Мой отец часто бывал дома у Эгнаташвили, и сам Яков Георгиевич к нам то и дело приезжал за вином. Спустится в подвал, зачерпнет ведерком из распечатанного кувшина и все ведерко выпьет. А потом подгонял арбу с бочками и давай таскать ведрами из кувшинов и переливать в бочки. А кувшины по две тысячи литров у нас были. Зальет бочки, сядет за стол с отцом и еще несколько ведерок выпьет, но при этом никогда пьяным не был. Такой был сильный человек. А потом увозил вино на продажу.

— Где это было?

— У нас был дом в Атени. Там вино отец делал. И что характерно, никогда в жизни ни с чьей стороны никакого обмана не было. Яков Георгиевич передавал через кого-нибудь деньги, завернутые либо в бумагу, либо в платок, и отец отдавал матери всю пачку, даже не считая. Я это хорошо помню. Сам видел. Но что поразительно. Позже, когда я уже работал в Москве и находился рядом со Сталиным (служба у меня была такая), я пристально наблюдал за его лицом, повадками, слышал его живой голос, и мне казалось, что это Яков Георгиевич. Так генетически передалось все Сталину — и манера поведения, и жесты, и даже интонации. Вот когда Сталин выступал в метро «Маяковская» и я находился рядом с ним на подхвате, мне чудилось, что это говорит дедушка Бичиго. Строгая выдержка, мужественность — все от него! А когда я после войны приехал в Гори и пришел к своему дяде, брату матери (он уже больной лежал и приказал в честь моего прихода открыть кувшин нераспечатанный, что делается только для самых высоких гостей), которому тогда было восемьдесят пять лет, он попросил наклониться к нему и прошептал мне на ухо: «Сынок, Павлик, знай, что Саша Эгнаташвили брат Иосифа, а сам Сталин — сын Якова…»

И не только он, многие в Грузии об этом знали, но как-то не совсем удобно было об этом говорить, ибо Екатерина Георгиевна формально была замужем за сапожником Джугашвили. Ведь сначала она родила от него двоих детей, умерших во младенческом возрасте. Их-то и крестил Яков Георгиевич. А Иосифа— нет. Но при этом оплачивал его учебу и в духовном училище, и в Тифлисской семинарии — одном из самых престижных учебных заведений на Кавказе, которое закончили выдающиеся люди того времени. Спрашивается, кто Иосиф для Якова? Сын домработницы! И почему он не жалел деньги на его образование? А деньги немалые! Тогда обучение стоило очень дорого и получали образование только дети князей и очень богатых людей! Так что доказательств лично для меня достаточно, и поэтому не будем разводить дискуссий и гадать на кофейной гуще.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});