Пятница, тринадцатое - Марина Серова

— Опять же эта история с дохлой гадюкой, — усмехнулась я, — это так по-детски: отомстить обидчику, подкинув ему такое! И стрелял Славик по двери Волковых. Кстати, если я правильно все поняла, то первый раз вы отняли у ребенка пистолет и сами отнесли его профессору после того, как ваш муж посетил Шмакова. А как Славик умудрился украсть его во второй раз?

— Воспользовался суетой, — ответила Дора. — Он рассудил так, что мертвому пистолет ни к чему, а ему — очень даже пригодится. По-своему логика безотказная, правда? И Славик не нашел ничего лучше, как снова пальнуть по номеру Волковых. Тут уж отец не стерпел, и мальчик был наказан как следует. Мы решили избавиться от оружия, и Максим утопил его в пруду.

В темноте Дора споткнулась о корень, и я поддержала ее за локоть.

— Спасибо… Интересно, как там поживает наш майор? — проговорила Дора, глядя сквозь прогалы между соснами на окна корпуса.

— Он вовсе не майор.

— Ну да, — кивнула Дора. — Просто человек делает здесь свой бизнес. Кстати, я его раскусила. Наблюдая за поведением этого субъекта, я вспомнила рассказ одной своей знакомой, которая попала в расставленные им сети. Представляете, он нагрел бедняжку на несколько миллионов! Старыми, разумеется… И ей пришлось нанять сыщика, чтобы тот выследил Голубца. Я не исключаю, что кто-то в санатории его «пасет».

— Вы недалеки от истины, — кивнула я. — Думаю, что его судьба уже решена.

Сзади раздавался смех Веры и веселые голоса Максима и Артема.

— Кажется, отношения налаживаются, — улыбнулась Дора. — Теперь у нас есть новый стимул для оживления нашей с мужем интимной жизни. Знаете, это так волнует… Вы нас осуждаете?

— Отнюдь, — покачала я головой. — Это не в моих привычках.

— Мне нравится такой подход, — кивнула Дора. — Для меня было большим сюрпризом, когда приехала Вера. Знаете, я ведь понятия не имела о том, что она — жена моего любовника. Особая пикантность ситуации состоит в том, что у нас — у меня и Максима — роман с Верой длится уже довольно давно. Так что я была удивлена не меньше ее. Представляете — приехать сюда отдыхать, да еще с намерением зачать ребенка (Вера ведь помешана на всяких гороскопах) — и вдруг обнаружить в числе постояльцев своих старых приятелей по постели. Для Артема, конечно, проблем было больше. Вряд ли он был готов сразу принять такую ситуацию. Впрочем, все разрешилось к лучшему.

«Все? А смерть профессора?» — подумала я, вышагивая рядом с Дорой.

Несмотря на то, что все узлы отношений были развязаны, все подводные части айсбергов всплыли и все маски были сброшены, это ни на миллиметр не приблизило меня к разгадке убийства…

* * *

«Что ж, пора подводить итоги, — сосредоточенно думала я, сидя с ногами на кровати в своем номере. — Если ничего само собой не вытанцовывается, попробуем суммировать всю информацию»

Рядом со мной валялись подшивки «Искусства кино» и «Советского экрана», на столике остывал кофе, в пепельнице дымилась сигарета.

Но я была настолько поглощена «перевариванием» полученных за этот день сведений и сопоставлением их с впечатлениями предыдущих дней, что не могла отвлекаться на посторонние предметы и смотрела прямо перед собой, сдвинув брови на переносице.

Итак, что мы имеем?

Начнем по порядку. Майор. Кое-какие наблюдения и раньше подсказывали мне, что дело нечисто, но сегодняшняя встреча с Егором окончательно прояснила ситуацию относительно господина Голубца.

Майор оказался банальным брачным аферистом. Надо сказать, довольно наглым — ведь в военном деле он ровным счетом ничего не понимал и шел на сознательный риск, используя традиционную тягу женского пола к мундиру. Его несколько раз пытался подловить Егор, но Голубец уходил от вопросов относительно своего военного прошлого, изображая возмущение пьяными выходками замаскированного частного детектива.

Кроме меня и Егора, подозревавших, что Голубец — не тот, за кого он себя выдает, ситуацию мгновенно просекла Дора Капустина.

Она сначала немного подзуживала майора, а потом дала ему понять, что знает его истинное лицо — именно таков был смысл ее фразы, когда Дора спросила Голубца, не знаком ли он с Неонилой Августевич. Видимо, это была одна из знакомых Доры, которую Голубец «кинул».

Но Капустина тут же дала ему понять, что не станет разоблачать его — «у каждого свой бизнес», сказала она, потрепав майора по плечу. Что ж, весьма своеобразная деловая этика…

Да и профессор явно понял, что Голубец темнит, судя по их разговору за ужином.

Но стал бы брачный аферист убивать Шмакова, боясь разоблачения?

Ответ однозначен — разумеется, нет. Не тот уровень криминала.

Переходим к Меньшиковой. Антонина Платоновна, как выяснилось, тоже существо тщательно замаскированное. На вид — солидная дама, носит богатые украшения, ведет себя осторожно. И в то же время — явно западает на мужчин.

Что можно подумать в таком случае? Обычный курортный роман? Практическое подтверждение грубоватой пословицы насчет «сорок пять — ягодка опять»? Сомнительно. Слишком уж настойчиво и целеустремленно двигалась к своей цели Меньшикова.

Что мы имеем относительно Антонины Платоновны, ее отношений с соседями по корпусу и покойным профессором? Оставим в стороне ее внешний облик и перейдем к конкретным фактам. А они более чем странны.

Первую же ночь она провела в номере профессора. Она обнадеживала Голубца в его ухаживаниях, но немедленно прекратила их, когда Дора и Максим — каждый по отдельности — дали ей понять, что не стоит тратить времени на майора. Если бы речь шла о банальном разврате, то зачем они стали бы ее предупреждать?

И потом, ведь Егор ну никак не прельщал Антонину Платоновну. Если бы имел место буйный климакс, она бы не упустила и этого мужика.

Далее мы имеем ее попытки намекнуть Доре и Максиму — опять же по отдельности — на супружескую измену. Меньшикова просекла, что Дора крутит роман с Артемом, и доложила об этом Максиму. Причем говорила она с ним как старая знакомая и даже на «ты».

Но тут она не учла «сексуальной этики» господина Капустина. Как я теперь понимаю, эта семейная пара договорилась предоставлять друг другу полную свободу в сексе. Неудача постигла ее и в случае с Дорой. Когда Антонина Платоновна пыталась намекнуть, что Максим изменяет ей направо и налево, та тоже была совершенно спокойна.

Наконец Меньшикова соблазняет Сему, полагая, что перед ней «новый русский», с которым можно попробовать завязать прочные отношения.

Затем следует безобразная драка Меньшиковой с Миленой Волковой, в которой Антонина Платоновна вела себя как самая настоящая…

Да-да, самая настоящая проститутка. Достаточно вспомнить ее лицо и характерный жест перед зеркалом, когда Меньшикова была уверена, что ее никто не видит.

Меньшикова была уже в возрасте и для роли девочек по вызову явно не годилась. Годы брали свое, и требовалось спешно устраиваться, подцепив какого-нибудь перспективного холостяка.

Антонина Платоновна покупает путевку в дорогой санаторий, где останавливаются состоятельные местные жители, — ведь заграничные курорты не так перспективны в этом отношении, — надевает драгоценности и начинает свою женскую охоту.

Кстати, ее драгоценности оказались фальшивыми. Когда Меньшикова узнала, что Вера Погодина хорошо разбирается в камнях, да еще и работает в Ювелирторге, то спешно «потеряла» свой рубин, опасаясь, что подделка будет немедленно раскрыта.

Но Меньшикова и убийство… Нет, это уж никак не сочетается…

Пойдем дальше. Теперь у нас на очереди три семейные парочки.

Сему и Милену Волковых можно было только от души пожалеть. Впрочем, они сами виноваты — зачем было устраивать такой маскарад?

И уж, конечно же, никто из них не был заинтересован в смерти профессора.

Милена по-бабьи рыдала, когда узнала о смерти Шмакова. Еще бы! Ведь профессор, в бытность свою судьей, помог ее брату избежать строгого наказания и ограничился условным сроком.

Статья, конечно же, была ерундовая, дело высосано из пальца, да и взятку Милена дала. Но Шмаков навечно остался в ее памяти как благодетель и отец родной. Яблочек принести — это да. Но вот приматывать скотчем к креслу — не укладывается в голове.

А Сема? Бедный работяга, получивший в качестве долга по зарплате дорогую путевку в санаторий и решивший оторваться там на полную катушку. Волков решил поиграть в «хозяина жизни». Вот и доигрался.

Он все же докумекал, что сам испортил себе отдых своим лицедейством. Идти на попятный было уже поздно, вот он и запил. И даже с горя переспал с Меньшиковой, вызвав запоздалый гнев жены.

Мог ли он желать профессору смерти? Мог ли он убить его просто так, из ярости, что все вокруг над ним насмехаются?

Пожалуй, нет. К тому же они нашли с профессором общий язык, браня коммунистов.