Дурная кровь - Дженнифер Барнс

пожала плечами. — Естественный талант.

Дыхание застряла у меня в горле. Селин не знала подробностей программы — она

не знала о том, почему ФБР собрало нас здесь или о наших умениях. Она не знала, что

означало быть Естественным, с большой «Е». Но я вспомнила слова Майкла о том, что с

самого детства она рисовала только лица, а затем — о цифровом рисунке, на котором она

изобразила себя с Майклом. Она взяла их детское фото и с невероятной точностью

состарила их лица.

Существуют программы для состаривания фотографии, — слова Слоан эхом

отдавались в моей голове, пока я думала о том, какую роль гены сыграли в том, чтобы мы

стали Естественными. Наше окружение довело наши таланты до совершенства — но они

были с нами с самого начала.

А Селин была сестрой Майкла.

— Я правда думаю, что тебе лучше уехать, — мой голос походил на наждачную

бумагу. — Но прежде чем ты уедешь, мне нужно одолжение.

ГЛАВА 25

С рисунка Селин на меня глядело знакомое лицо.

Найтшэйд.

Единокровная сестра Майкла изобразила портрет с пугающей точностью, вплоть до

мальчишеского выражения на лице убийцы.

Семерка, — думала я, пока сердце яростно грохотало в моей груди. — Семь

Владык, семь способов убийства. Последовательность начиналась с Владыки, который

топил своих жертв, и кончалась ядом. Найтшэйд — Семерка.

Найтшэйд — Мэйсон Кайл.

Часть меня, онемевшая и опустевшая в тот миг, когда я осознала, что Владыки

забрали Лорел, начала трескаться, словно лёд под ударами ледоруба. За последние десять

недель ФБР не удалось узнать ничего о прошлом Найтшэйда. Теперь мы знали его

настоящее имя. Мы знали, где он родился. И — что самое главное — мы знали, что он

очень старался скрыть эту информацию.

Это ты привёз Лорел в Вегас. Ты сказал мне, где она.

Я чувствовала себя так, словно мой живот вспороли и всё, что было внутри,

сочилось наружу. Мужчина на этом рисунке убил дочь Джадда. Он следила за нами, а

когда мы поймали его, он преподнёс мне Лорел с милым маленьким бантиком. Почему?

Ему было приказано так поступить? Всё это было частью какой-то сумасшедшей игры?

Я нашла агента Стерлинг на кухне, сидящей напротив Бриггса. Её руки покоились

на столе, в дюймах от его рук. Ты не позволишь себе коснуться его. И не позволишь ему

коснуться себя.

Это она разрешила мне увидеться с Лорел. Она не станет винить за это Бриггса.

Или меня. После смерти Скарлетт агент Стерлинг ушла из ФБР — потому что она винила

себя.

— Селин Делакруа — Естественная, — сказала я, замирая в дверном проёме.

Прямо сейчас у нас не было времени на чувство вины. — Она состарила фотографию,

которую нашла Слоан. Найтшэйда зовут Мэйсон Кайл. Мы можем это использовать, —

мой голос надломился, но я заставила себя продолжить. — Мы можем использовать его.

ГЛАВА 26

На организацию допроса ушло шестнадцать часов. По одну сторону зеркала Бриггс

и Стерлинг сидели напротив Найтшэйда. По другую за ними наблюдали мы с Дином,

Майклом и Лией.

Мы оставили Слоан дома с Селин и Джаддом. Единственным взрослым по нашу

сторону стекла был отец агента Стерлинг.

Это сработает, — подумала я. — Должно сработать.

— Скорее всего, ты считаешь, что тебе нечего нам рассказать, — агент Стерлинг

начала допрос, словно обычный разговор. Она говорила о чувствах и желаниях убийцы,

словно они имели значение. — Но, думаю, эта фотография может заставить тебя

передумать.

Она опустила на стол снимок — не Мэйсона Кайла. Слишком рано. Агенту

Стерлинг нужно было с чего-то начать, чем-то нарушить молчание убийцы — в данном

случае, фотографией Лорел.

— Ты называл её Лорел? — спросил агент Бриггс. — Или Девяткой?

Ответа не последовало.

— Знаешь, они забрали её, — агент Стерлинг говорила спокойно, но в её тоне

читались нотки напряжения, словно каждое слово, слетавшее с её языка, было живым. —

Мы спрятали её, но недостаточно хорошо. Они нашли её. Возможно, они знали о том, где

она, с самого начала. Возможно, они просто ждали подходящего момента.

Я должна была защитить её, — яростно подумала я. — Я должна была быть

рядом.

Дин опустил ладонь на тыльную сторону моей шеи. Я хотела податься навстречу

его прикосновению, но не стала. Я не заслуживала прикосновений. Не заслуживала

чувства безопасности. Я заслуживала только сидеть здесь и наблюдать за тем, как убийца

дочери Джадда потянулся к фотографии Лорел.

— Ты привёз её с собой в Лас-Вегас, — произнесла агент Стерлинг. — Почему?

— Если бы я не знал, — когда стало ясно, что Найтшэйд не собирался отвечать,

заговорил Бриггс, — я бы сказал, что ты заботишься о ребенке. Что ты хотел помочь ей

выбраться из жизни, которой она жила.

Найтшэйд ответил на эти слова очередной оглушительной тишиной.

— Он не был рад, когда узнал, что она снова у Владык, — сообщил агентам Майкл.

На нас были надеты микрофоны. Бриггс и Стерлинг могли нас слышать, а Найтшэйд —

нет. — Но он не был удивлен или расстроен. Если он что-то и чувствует, то тоску.

По чему ты тоскуешь? Не по Лорел. Что-то другое. Кто-то другой…

— Спросите у него о моей матери, — сказала я.

Когда тебя поймало ФБР, ты использовал свой последний — и единственный

козырь — чтобы поговорить со мной. Ты увёз Лорел от других Владык. Ты рассказал мне

о том, что не должен был знать никто за пределами ваших священных стен.

— Лорелея попросила тебя увезти её малышку? — спросил агент Бриггс. —

Нашептала отчаянную мольбу тебе на ухо?

Пифия не шепчет. Пифия не станет молить. Я почти чувствовала, как эти слова

— или что-то вроде них — бурлят под поверхностью молчания Найтшэйда. Но ФБР не

может узнать о том, кем и чем была Пифия — для тебя, для таких, как ты. Ты им не

расскажешь.

В молчании — власть.

— Покажите ему Мэйсона Кайла, — предложил Дин.

Отнимите его власть, — подумала я, — отнимите его молчание.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});