Чертовщина. Истории о сверхъествественном и потустороннем - Александр Масалов

Я испугался, что придётся ночевать в открытом поле. Открыл дверцу, чтобы выйти из машины и поковыряться в моторе, и тут увидел толстый, как колонна, луч света.

Он шёл, как казалось, с неба и упирался в землю перпендикулярно горизонту.

Тут я впервые ощутил, как в голове у меня зарождается чужая мысль.

Эта мысль была: «Не бойся, мы не причиним тебе вреда...».

Световая колонна приблизилась и остановилась в паре метров.

Страха не было. Мне было интересно, что будет дальше.

А дальше было вот что.

Из колонны вдруг вышел человек среднего роста, аккуратно одетый и гладко причёсанный. Улыбнулся мне и произнёс:

«Наверное, ты уже догадался, кто я?»

«Пришелец», — сказал я.

«Пришелец — да. Но не совсем, — сказал человек, вышедший из луча. — Знаешь, что такое параллельный мир? Так вот, параллельных миров на самом деле бесконечное множество, ия — из одного из них...»

После небольшой беседы, он предложил мне войти в луч и провести какой-то комплекс исследований абсолютно для меня, по его словам, безвредный.

Я вошёл.

Что было потом — совершенно не помню.

Очнулся я на рассвете в автомобиле.

Посидел немного и поехал домой.

Через некоторое время, утром, снова ощутил просьбу приехать на место контакта.

Я поехал, заранее приготовившись.

Я взял с собой фотоаппарат, а в карман положил диктофон.

Кроме того, я составил подробный список вопросов обо всём, что меня интересовало, — ведь обмен информацией должен быть взаимным, не так ли?

— Конечно, — сказал я.

— Я сделал украдкой несколько снимков.

Как выяснилось потом, плёнка оказалась засвечена.

Ни на один вопрос пришелец не ответил.

Он сослался на то, что у него, к сожалению, крайне мало времени, да и словарный запас невелик.

И повёл меня в луч.

Магнитофон не записал ничего.

Чистая плёнка.

— Сколько раз вы побывали в... гм!., луче?

— Восемь.

— Отказаться пробовали?

— Конечно! Мне быстро надоели эти встречи.

Своей бессмысленностью, например. Тем, что пришельцы отвели мне роль бессловесной скотины...

Я сказал, что больше не приду, но они меня уговорили.

Сказали, что была проделана огромная работа (хотел бы я знать, какая!), потрачено огромное количество сил и энергии...

Если сменится объект, то им придётся начать с самого начала.

— Как относятся к вашим полуночным поездкам близкие?

— Жена то есть?

— Ну да.

— Честно говоря, мне не хотелось бы об этом говорить.

— Ладно. Скажите, какие-либо изменения в себе вы не обнаружили за время знакомства с пришельцами?

— Мне самому хотелось бы это знать... Месяца полтора назад я ложился в мединститут на обследование — разумеется, под цивильным предлогом. Никаких отклонений в здоровье и психике. А так же никаких следов хирургических операций или вживлённых инородных тел...

Мы подъезжаем. Ложитесь на пол, между сиденьями, — там чисто...

— Вы полагаете, что у пришельцев нет каких-либо биологических или тепловых детекторов?

— Я не знаю, что у них есть, а чего нет... Ложитесь скорее!

Я лёг.

Было неудобно.

Судя по тому, как медленно двигался автомобиль, мы приближались к точке рандеву. Нервозность водителя передалась и мне.

Вдруг мотор заглох, и «Жигули» остановились.

— Первый признак, — сказал Василий Павлович. — Сейчас они появятся.

А по-моему, он просто выдернул ключ зажигания из гнезда....

— Не вставайте, — прошептал Василий Павлович. — А то спугнёте. Я скажу, когда. Сердце громко колотилось у меня не то в груди, не то в горле.

— Появился луч. Приближается.

Какие-то странные блики, источник которых явно находился неподалёку от машины, заплясали на потолке и на противоположной стенке.

Как будто нас осветила фарами приближающаяся машина.

Вот только никакой приближающейся машины не было.

— Осталось метров пять, — негромко сказал Василий Павлович. — Луч ближе не подойдёт. Можете смотреть.

Я вскинулся и охнул, наступив на онемевшую ногу.

Блики тут же пропали.

Мягко заурчал двигатель «Жигули».

Видел ли я долю секунды луч света, толстый, как колонна, начинающийся как бы от раскисшей пахоты и уходящий в небо?

Кажется, видел что-то в этом роде.

Но клясться под присягой я бы не стал.

Прихрамывая, я вылез из машины и несколько раз обошёл то место, где мне померещился луч.

Потом даже шагнул в центр, хотя знакомые экстрасенсы как-то предостерегали меня от таких действий.

Впрочем, ничего не произошло — ни тогда, ни позже.

Когда мы уже ехали обратно, я сказал:

— Если они снова вступят в контакт, вы дадите мне знать?

Он пожал плечами.

— Почему бы и нет?.. Только вряд ли это произойдёт ещё раз.

3

Прошло полгода.

Василий Павлович не звонил.

За повседневной беготнёй и нервотрёпкой я как-то позабыл о его существовании.

И только случайно встретив общего знакомого, я вспомнил и поинтересовался, как там поживает Василий Павлович.

Оказалось, что медика нет в живых.

— Что? — опешил я. — Как же это произошло?

— Самым нелепым образом. Инсульт. После банкета по случаю защиты докторской.

ПОХИЩЕНИЕ. История двадцать шестая

1

Человек, вошедший в кафе, был среднего роста, сутул, в джинсах и застиранной майке с длинными рукавами.

Я не обратил бы на него внимание, если бы Игорь, сидящий от меня по другую сторону столика, не сказал:

— Человек уникальной судьбы. Ему карьеру поломали инопланетяне.

— Ты перегрелся на солнце, — буркнул я и налил себе пепси. — Доедай быстренько своё мороженое, а то совсем растает.

— Да ну, я серьёзно! — настаивал Игорь. — Мне его Сява показал. Ты Сяву знаешь?

— Я-то знаю, — сказал я. — А ты вот, похоже, не учитываешь, что Сява — дурак дураком. Недаром он в такие цветущие годы дослужился аж до майора. Я вполне допускаю, что кто-то мог рассказать Сяве анекдот, а тот — принять всё за чистую правду.

Игорь обиделся.

Страшно выкатив глаза и понизив голос для пущей доверительности, с жаром принялся рассказывать, как в самом начале перестройки этот гаврик работал следователем, Сява пахал в этом же управлении, так что все события развивались у него почти на глазах...

Я посмотрел на «гаврика».

Он уже отходил от прилавка с мороженым и бутылкой пепси, на горлышко которой был надет стаканчик.

Доедай и допивай, — сказал я. — На улице расскажешь. Моему пищеварению не помешает небольшая встряска.

Выйдя из кафе, мы сразу же направились к скамейке — здесь, в парке Максима Горького, их много.

Сели.

Я закинул ногу за ногу, а Игорь тут же закурил.

— Сява называл мне его фамилию, — сказал он. — Но я забыл.

Находясь в благодушном настроении (после трёхсот граммов мороженого и двух бутылок пепси), я цыкнул зубом и предложил назвать главного героя Ивановым Иваном Ивановичем.

Для простоты.

А если Игорьку это предложение не нравится, пусть сбегает обратно в кафе и спросит...

Услышанное трудно назвать банальным.

Хотя, я не сомневаюсь, за десятилетия работы правоохранительных органов таких случаев накопилось множество.

Мы не знаем о них только из-за засекреченности.

Я много бы дал, чтобы получить доступ к архивам МВД и КГБ — к той заветной полочке, где хранятся запротоколированные свидетельства того, что спецслужбы неоднократно сталкивались либо с инопланетянами, либо с проявлениями потустороннего.

Такая полочка есть, я в этом не сомневаюсь.

Даже обрывки слухов, которые время от времени достигают моих ушей, превращают меня в лису, истекающую слюной перед гроздью винограда.

Иванов с отличием закончил юрфак.

Перед ним открывались все дороги (в том числе и в аспирантуру), но он выбрал самую неблагодарную и трудную.

По молодости лет он полагал, что работа советского следователя мало чем отличается от работы Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро.

Дела, которые вначале поручали вести молодому следователю, были таковы, что Холмс просто повесился бы на скрипичной струне, а Пуаро, сделав обрезание, укатил бы вместо Бельгии в Бердичев.

Тем не менее, Иванов рыл землю и очень скоро выбился в «весьма перспективного молодого следователя».

Тогда-то ему и досталось дело о похищении, странное и загадочное, вполне достойное Шерлока Холмса.

2

Представьте себе двухкомнатную квартиру улучшенной планировки и супружескую чету, проживающую в ней.

Через несколько месяцев после вселения глава семейства стал мрачен и замкнут.

Его супруга подозревала всё — от неполадок в здоровье и неприятностей на службе до другой женщины.