Проблема туземцев (сборник) - Шекли Роберт

Дантон забылся беспокойным сном.

Проснувшись в полдень, он услыхал, что кто-то пробирается через подлесок. Дантон углубился в чащу и, подкрепившись местными плодами, напоминающими бананы и манго, попытался обдумать свое положение.

Тщетно. Он мог думать только об Аните и тосковал о ней.

Весь день бродил он, словно неприкаянный, по джунглям. Солнце уже клонилось к закату, когда из подлеска снова донесся шум. Дантон двинулся в глубь зарослей. Но его тут же позвали:

– Данта! Данта! Погоди!

Это была Анита. Он остановился в нерешимости. Что, если девушка покинула лагерь, чтобы поселиться с ним в зеленых джунглях? Впрочем, куда более правдоподобным было другое объяснение: хаттериты хотят заманить его в ловушку, и за девушкой следует отряд вооруженных мужчин, готовых убить его при первой же возможности. Как угадаешь, кого решила предать Анита?

– Данта! Где же ты?

Дантон убеждал себя, что его надежды неосуществимы. Хаттериты вполне ясно показали свое отношение к туземцам. Они никогда не станут доверять ему, его жизнь вечно будет в опасности…

– Данта, я прошу тебя!

Дантон пожал плечами и пошел на ее голос.

Они встретились на небольшой прогалине. Волосы Аниты растрепались, спортивная блуза и шорты были изодраны колючками, но Дантону она показалась прекрасней всех женщин на свете. На миг он поверил, что девушка убежала к нему, останется с ним.

Затем он увидел ярдах в пятидесяти сзади вооруженных мужчин.

– Не волнуйся, – успокоила его Анита. – Они не будут стрелять. Они только охраняют меня.

– Вот как? – принужденно рассмеялся Дантон. – От кого же?

– Они ведь не знают тебя так хорошо, как я, – пояснила Анита. – Но сегодня заседал Совет, и я рассказала там всю правду.

– В самом деле?

– Ну конечно. Я сказала, что ты просто защищался, а драку затеял Джедекия. И что он все наврал: на него вовсе не нападала целая орда туземцев. Кроме тебя, там не было ни души, я им прямо заявила.

– Вот молодчина! – пылко воскликнул Дантон. – И они поверили тебе?

– По-моему, да. Я ведь объяснила им, что туземцы напали позднее.

Дантон застонал:

– Послушай, как могли туземцы напасть на вас, если их нет на острове?

– То есть как это нет? А кто же тогда так вопил?

– Твои собственные земляки.

Дантон попытался придумать что-нибудь очень убедительное. Ведь если ему не удастся уверить в своей правоте хотя бы эту девушку, как сможет он разубедить всех остальных?

И тут его осенило. Довод был предельно прост, но, по-видимому, неопровержим.

– Так ты и в самом деле считаешь, что на ваш лагерь напали туземные жители? – произнес он.

– Ну еще бы.

– И много нас было?

– Говорят, что на одного нашего приходилось не меньше десятка.

– Мы были вооружены?

– Разумеется.

– Тогда чем же ты объяснишь тот странный факт, – торжествуя, спросил Дантон, – что ни один из хаттеритов не был ранен?

Анита изумленно на него воззрилась:

– Но, Данта, милый, очень многие из наших ранены и некоторые даже тяжело. Удивительно еще, как в таком сражении никого не убили.

Дантону показалось, что земля рванулась у него из-под ног. Охваченный паникой, он вдруг поверил Аните. Не зря, очевидно, хаттериты так настаивают на своем. А что, если на острове и вправду живет какое-то племя и сотни бронзовых, как он сам, дикарей прячутся сейчас за деревьями, выжидая…

– Тот торговец, что обучил тебя английскому, был, наверное, совсем бессовестный, – продолжала Анита. – Межпланетный закон запрещает продавать туземцам огнестрельное оружие. Когда-нибудь он попадется и…

– Огнестрельное?

– В том-то и дело! Вы, конечно, еще не научились как следует с ним обращаться. Но мой отец сказал, что пуля летит с такой силой…

– Я полагаю, раны были только пулевые?

– Да. Наши не подпустили вас близко, так что вам не удалось воспользоваться кинжалами и копьями.

– Понятно, – сказал Дантон.

Итак, его попытку постиг полный крах. И все-таки он чувствовал себя на вершине блаженства, вновь обретя уверенность в здравости своего рассудка. Дантон понял наконец. Беспорядочно рассыпавшееся по джунглям воинство хаттеритов палило в каждую движущуюся тень, то есть друг в друга. Мудрено ли, что некоторые попали под пулю? Гораздо удивительнее то, что никто не погиб. Это было поистине чудом.

– Но я объяснила старейшинам, что ты вовсе не виноват, – успокоила его Анита. – Наоборот, это на тебя напали, а твои соплеменники, наверное, подумали, что тебя хотят убить. Старейшины считают это вполне вероятным.

– Как любезно с их стороны, – заметил Дантон.

– Они стараются быть беспристрастными. Вообще-то они ведь признают, что туземцы такие же люди, как мы.

– Да неужели! – попытался съязвить бедняга.

– Да, а как же? И старейшины тут же созвали совещание по вопросам туземной политики и на нем порешили все раз и навсегда. Мы отводим вам резервацию площадью в тысячу акров. Правда ведь, не поскупились? Наши уже вколачивают межевые столбы. И вы будете теперь мирно жить в своей резервации, а мы – на нашей части острова.

– Что-о?!

– И чтобы скрепить договор, – продолжала Анита, – наши старейшины просят тебя принять вот это. – И она вручила ему пергаментный свиток.

– Что здесь такое?

– Это мирный договор, который провозглашает окончание хаттеро-нью-таитянской войны и устанавливает отныне и навеки добрососедские отношения между нашими миролюбивыми народами.

Ошеломленный Дантон взял в руки свиток. Он видел, что спутники Аниты уже вкапывают в землю межевые столбы, расписанные в красную и черную полоску. Работая, мужчины пели, как нельзя более довольные тем, что им удалось так быстро и легко справиться с проблемой туземцев.

– А не кажется ли тебе, – начал Дантон, – что, может быть… э-э, лучшим выходом была бы… ассимиляция?

– Я это предлагала, – покраснев, сказала Анита.

– Правда? Значит, ты согласилась бы…

– Конечно, да, – не глядя на него, проговорила девушка. – Я считаю, что слияние двух могущественных рас принесло бы замечательные результаты. И потом… Ах, Данта, какие чудесные сказки и легенды рассказывал бы ты нашим детишкам!

– Я научил бы их охотиться и ловить рыбу, – подхватил Дантон, – показал бы им, как распознавать съедобные коренья и многое другое.

– А ваши колоритные племенные песни, пляски, – вздохнула Анита. – Как все было бы чудесно! Я очень огорчена.

– Но должен же быть выход! Может, мне поговорить со старейшинами? Неужели нет надежды?

– Никакой, – ответила Анита. – Я бы убежала с тобой, Данта, но ведь нас поймают, не сейчас, так позже.

– Они никогда нас не найдут, – уверил ее Дантон.

– Возможно. Я бы с радостью рискнула.

– Милая!

– Но не во мне одной дело. А твой несчастный народ, Данта? Хаттериты возьмут заложников и, если я не вернусь, поубивают их.

– Да нет здесь никакого народа! Нет его, черт меня возьми!

– Я тронута, что ты так говоришь, – нежно произнесла Анита. – Но нельзя жертвовать человеческими жизнями ради любви двух отдельных лиц. Ты предупреди своих соплеменников, Данта, чтобы не нарушали границу. В них будут сразу же стрелять. Прощай и помни, что тропа мира лучше, чем тропа войны.

Девушка убежала. Дантон долго смотрел ей вслед. Он и злился, что ее благородные чувства обрекали их на бессмысленную разлуку, и в то же время еще сильней любил ее за сострадание к его соплеменникам. То, что соплеменников не существует в природе, не умаляло заслуг девушки. Она ведь этого не знала.

Наконец он повернулся и побрел в глубь чащи.

Остановился он около тихого пруда, над которым нависли ветви гигантских деревьев. Черную гладь воды окаймляли заросли цветущего папоротника; усевшись здесь, он стал раздумывать, как ему доживать свой век. Анита потеряна. Все связи с подобными ему оборвались. Ну что ж, ему никто и не нужен, утешал он себя. Он отлично проживет и в резервации; если захочет, снова посадит огород, будет опять высекать статуи, напишет новые сонаты, опять станет вести дневник…