Вторая попытка - Екатерина Тильман

Евгений сжал кулаки и начал мысленно считать до десяти, чтобы успокоить нервы: слишком уж сильным было желание съездить по этой ухмыляющейся физиономии! Однако он сдержался и только спросил с сердитым упреком:

— Ты что же, не мог раньше его вернуть? Два года ведь прошло!

— Ну… — смутился Ананич. — Здесь я не успел закончить исследование, а в институте поначалу было не до того. Да неужели это так важно! перешел он в наступление. — Какая проблема найти еще один такой камень? Я могу заплатить ему за огранку…

— Можешь? — Евгений быстро протянул руку. — Давай… Я передам! Лучше наличными, но можно и чеком…

Ананич растерялся, не сразу уловив издевку, потом с натугой рассмеялся:

— Ну, знаешь… Жизнь в провинции не идет тебе на пользу! Впрочем, прошу прощения, если хочешь, я узнаю, сколько стоит обработка таких камней…

— Не хочу, — холодно прервал его Евгений. — Я хочу, чтобы ты объяснил, чего тебе надо, и убрался отсюда наконец! Я устал за день, честное слово…

— В общем-то, мне надо было не столько вернуть перстень, сколько поговорить с твоим Сэмом, — признался Ананич. — В основном, по материалам его работы в институте, еще перед «Лотосом». Можно? Завтра-послезавтра?

— Нет! — мгновенно и решительно ответил Евгений. Потом задумался: формально причин для запрета не было. Но с другой стороны… почему он должен что-то объяснять или аргументировать?! Нельзя — и все тут! Зачем лишний раз тревожить Сэма? Какая, в самом-то деле, польза от перстня, взятого два года назад?..

— Ну, если ты возражаешь, — вздохнул Ананич, — то не имею права настаивать! А… ты действительно возражаешь? — недоверчиво переспросил он, и не дождавшись ответа, с досадой продолжил: — Не думал я, что ты станешь таким самодуром! Что твой Сэм — рассыплется от моего взгляда? Подумаешь, пара вопросов…

— Обойдешься, — непреклонно отозвался Евгений. — Пока что я за него отвечаю!

— Тогда и безделушку эту сам передавай! — сердито сказал Ананич. С этими словами он полез в «дипломат» и, не раскрывая его полностью, долго шуршал какой-то бумагой… но наконец извлек оттуда стандартный для «Лотоса», хотя и уже почти выцветший (еще бы, за два-то года!) перстень. На!

Евгений протянул было руку, но остановился. Ведь он только сегодня заново познакомился с Юлей! Наверняка она расскажет обо всем друзьям, наверняка этот рассказ вызовет разные чувства у эсперов, прежде всего, у Сэма…

— Нет, в «Лотос» сейчас нельзя! — резко ответил Евгений, убрав руку. — Мало ты туда совался со своими идиотами-агентами? А перстень пошли по почте, раз уж тебе так приспичило его вернуть!

Казалось, Ананич только и ждал этой фразы. Он, не споря больше, быстро убрал перстень, защелкнул дипломат… и сухо сказал:

— Ну, и на том спасибо! До свидания… В институт ничего не надо передать?

— Нет, — коротко ответил Евгений, поднимаясь со скамейки.

Глядя вслед удаляющемуся Никласу, Евгений вдруг ощутил некоторую неловкость. Вот уж точно как с цепи сорвался, сам от себя не ожидал такой грубости! Конечно, Ананичу незачем встречаться с Сэмом — но даже самый суровый отказ можно выразить вежливо, без оскорблений и насмешек. В концов концов, их обиды — дело прошлое, а сейчас Никлас пришел к нему, подчиняясь тем же неумолимым для него законам субординации. И нарвался на такой прием…

Но сквозь раскаяние упрямо пробивалось беспокойство, ощущение какой-то неправильности… Неужели Никлас настолько щепетилен в вопросах профессиональной этики? Или просто опасается Веренкова, зная, что тот покровительствует Евгению? Может быть, и даже весьма вероятно… Но что он станет делать получив отказ? Подчинится? Или пойдет на хитрость? Вряд ли, но на всякий случай проследить стоит: соваться в «Лотос» сейчас никак нельзя…

Почтальоны отказывались ходить в "Лиловый лотос": далеко и, честно говоря, страшновато. По взаимной договоренности почту оставляли "у госпожи Марии", хозяйки единственного в Шотшанах кафетерия. Эсперы сами заходили за почтой — обычно раз в неделю. Эти визиты были удачным поводом напомнить о себе жителям поселка, с которыми «Лотос» старался поддерживать хорошие отношения. Все понимали: их таинственные умения не могут не вызывать у дремучих провинциалов почтительного уважения пополам с суеверным страхом, и следили, чтобы первое брало верх над вторым. Это было нетрудно — помочь местному врачу, поболтать с кем-нибудь у крыльца или заглянуть в гости…

Дэн появлялся в поселке чаще других — он легко приспосабливался к любому уровню общения, чужая тупость его почти не раздражала. Вот и на этот раз он с удовольствием поболтал со стариками, коротавшими время на лавочке возле кафетерия, порадовавшись вместе с ними необычно теплой осени, за которой (надо же, какое откровение!) все же наступит зима…

Пройдя мимо запыленных собеседников, постучал в дверь и приветливо поздоровался с хозяйкой, которая тут же принесла из дальней комнаты стопку газет и письмо — ну, конечно, опять Роману! У него просто потрясающее количество родственников, и всем он симпатичен… Дэн быстро просмотрел газеты: все ли в порядке, ничего не забыли, не перепутали? И вдруг…

— Тут вам еще бандероль, Дэнни, — сказала Мария, протягивая небольшой плоский сверток в плотной бумаге. — Вчера принесли…

…Еще не взяв пакет в руки, Дэн почувствовал исходящую от него волну какой-то жесткой «растрепанной» тревоги — и ничего больше, как будто отправители не умели испытывать более тонкие эмоции! Странно… Прочитав адрес на пакете, он забеспокоился еще больше: Сэму никто и никогда не писал! Но перевернув бандероль, Дэн увидел на обороте стандартный штамп СБ и немного успокоился: в свое время Сэм сотрудничал с ними, наверное, это связано с теми исследованиями… Однако беспокойство не проходило, и, уже нигде не задерживаясь, Дэн поспешил обратно в общину.

Сэм, вопреки ожиданием, не встревожился.

— Интересно, — сказал он беззаботно, — что им могло понадобиться через три года?

Дэн рискнул поделиться с ним кое-какими подозрениями.

— Понимаешь, — помявшись сказал он, — такое ощущение, что на этом пакете был очень сильный эмоциональный налет. Но похоже, что он «смыт»…

— Как смыт?

— Скорее всего, нестабильным бета-излучением!

Последние слова он произнес с сердитой досадой: сильное ясновидение пробьется сквозь любые попытки маскировки, но его дар пока еще не был достаточно развит, и из-за этого Дэн чувствовал себя виноватым. Инга ласково коснулась его плеча.

— Я думаю, в этих эмоциях не было ничего интересного, — сказала она. — Не исключено, что они обрабатывают бета-излучением всю свою почту, посылаемую эсперам — стандартная предосторожность…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});