Лабиринт миров - Евгений Гуляковский

Любое другое оружие окажется бессильно против создания гиссанцев. Я не знал, что эти существа способны на передачу мысли, и никогда не слышал ни о чем подобном, но, видимо, их развитие и совершенствование проходило быстрее, чем мы могли предполагать.

«Оружие не понадобится, — вновь возник в моем сознании голос. Сегодня ты будешь драться по нашим правилам».

В ту же секунду я получил сокрушительный удар в солнечное сплетение. Нет. Чудовище не прикоснулось ко мне — это был ментальный удар. На секунду мне показалось, что кровь в моих жилах вскипела, и лишь мысль о Лании заставила меня сдержать крик боли. Я стоял, согнувшись пополам, упершись руками в край кровати, перед глазами плыли огненные круги. Я знал, что, если удар сейчас повторится, я не выдержу и потеряю сознание.

Но, видимо, для повторения удара требовалось какое-то время. Я почувствовал, что контроль над собственным телом постепенно возвращается ко мне. Если немедленно что-то не предпринять, ментальная атака повторится и я превращусь в беспомощного кролика, смотрящего в глаза удаву. Но я не кролик! Я человек!

Неожиданно я почувствовал, что во мне просыпается ярость. Эта тварь посмела проникнуть в мою комнату, посмела угрожать мне и Лании, она напала в тот момент, когда я был с женщиной, нарушая неписаный кодекс чести, существовавший почти у всех народов Земли…

Я представил, как моя ярость формируется во что-то реальное, в огненный щит, прикрывающий меня и Ланию. Я увидел этот щит. Я ощутил его существование, и в тот момент, когда удар повторился, я приподнял этот воображаемый щит и развернул его так, чтобы отразить удар обратно в своего противника.

Чудовище взревело от боли и ярости, потом закричала проснувшаяся Лания. Но я, не отвлекаясь и не теряя ни одного из драгоценных мгновений, прыгнул на другую сторону кровати, туда, где поверх одежды лежал ремень с прикрепленными к нему ножнами.

Удар повторился лишь тогда, когда я крепко сжал в ладони рукоятку кинжала. Щита в это время уже не было, да и сил у меня не осталось на то, чтобы повторить подобный фокус. Теперь от боли закричал я. Однако удар опоздал. Даже слабого движения кисти, выпустившего кинжал в цель, оказалось достаточно.

Сталь свистнула в воздухе, и в том месте, где она соприкоснулась с телом монстра, вспыхнуло фиолетовое пламя. Отвратительная вонь наполнила комнату, монстр пошатнулся и рухнул на пол. Теперь он таял у нас на глазах, превращаясь в облака удушливого дыма.

Мы выехали из города с рассветом. Перегруженный кар шел медленно, я захватил с собой слишком много снаряжения и оружия, но впереди нас ждала полная неизвестность. Я не рассчитывал на то, что Лании удастся быстро отыскать проход.

Она все еще не пришла в себя после ночного нападения, хотя и держалась мужественно, стараясь не показать, как сильно напугана. Никогда раньше создания гиссанцев не поднимались выше второго этажа, и никогда прежде они не вели себя столь дерзко и осмысленно.

Единственным утешением оставалось то, что гиссанцы были, по-видимому, не способны к управлению сразу несколькими особями, свободными от прямой связи с материнским телом.

Причина этого обстоятельства оставалась для меня неясной. При огромной биологической массе расположенных под землей материнских тел они способны на большее. По-видимому, их разум в настоящее время все еще находится в зачаточном состоянии. Но с каждым днем они совершенствуются, и времени у нас остается все меньше…

Меня не покидала мысль, что они почему-то не проявляют своих сил в полную меру. Я словно участвовал в каком-то странном спектакле, где поединки велись бутафорским оружием. Во время ночной баталии после первого ментального удара я несколько секунд был совершенно беспомощен, и у моего противника были все возможности покончить со мной еще одним ударом… Даже если он не мог сразу же повторить ментальный удар — силы его лап было вполне достаточно. Но он этого не сделал. Почему?

И еще одно серьезное сомнение возникло у меня. Лания считала, основывая свои выводы на исследованиях местных ученых, что гиссанцы и Гифрон (так они называли подземное тело, пронизавшее своими энергетическими нитями всю планету), в сущности, одно целое.

А что, если это не так? Что, если в невообразимой древности существовали две различные цивилизации, враждовавшие друг с другом? Такое предположение объясняло, почему следы обеих цивилизаций все время переплетаются. Оно могло как-то объяснить и то обстоятельство, почему гиссанский кинжал оказывал такое губительное действие на гифронских монстров.

К сожалению, земным ученым почти ничего не было известно о цивилизации гиссанцев, слишком много тысячелетий отделяло нас друг от друга.

За эту бездну времени даже археологические находки теряли свою достоверность, превращаясь в прах при первой же попытке их исследования. Мой нож редкое исключение — возможно, это единственный предмет, сохранившийся от цивилизации гиссанцев… Если мне удастся доставить его в земные научно-исследовательские центры, возможно, наши ученые смогут разработать на его основе действенное оружие против Гифрона.

А что, если Гифрон понимает это? И именно из-за этого на меня ведется такая интенсивная охота? Тогда нам не выбраться… Тогда они пойдут на все, чтобы не дать нам вернуться…

Слишком многое оставалось неясным, и одно противоречило другому… Дальнейшие события покажут, насколько серьезны намерения Гифрона уничтожить нас. Вот только может случиться так, что оценить полученную информацию будет уже некому.

Солнце взошло наконец над цепочкой низких холмов. Я выключил фары и обернулся, прощаясь с Барнудом. Город дрожал в мареве теплого воздуха пустыня нагревалась быстро, хотя и не так быстро, как та пустыня, где стоял настоящий Барнуд… Картину довершали облака пыли, поднятые электромагнитной подушкой кара, они заволакивали горизонт за нашей спиной, превращая Барнуд-2 в то, чем он был на самом деле, — в мираж. В город ночного кошмара. Хотя, если хорошенько подумать, там были не одни кошмары…

Лания сидела на заднем сиденье, слишком поглощенная работой, и не замечала моего взгляда. Мне пришлось изрядно повозиться, чтобы вывести в пассажирское отделение специальный терминал, соединенный с бортовым компьютером, и теперь она ежеминутно вводила в машину курсовые поправки, стараясь поймать постоянно убегавшую от нас зону перехода.

Несмотря на все усилия, Лании не удалось обнаружить никакой системы в движении этой зоны, оставалось только вводить новые поправки каждые пять минут.

Ее знание математики и умение работать с вычислительной техникой вызывали невольное уважение — но в глубине души я не верил в то, что ей удастся вывести машину в район перехода.

Слишком могущественная сила противостояла нам сейчас. Я не сомневался, что Гифрон способен управлять движением перехода, сбивая нас с курса…

Большую часть управления машиной взяла на себя автоматика. Моя роль в настоящее время сводилась к наблюдению за дорогой через перекрестие прицела лазерного автомата. Но поскольку никаких целей не было видно, мне не оставалось ничего другого, как выполнять свою привычную работу агента по чрезвычайным ситуациям. То есть складывать отрывочные фрагменты с трудом добытой информации в картину того, что сейчас происходило в Барнуде.

Как всегда, в этой головоломке не хватало важнейших кусков. Что именно разбудило Гифрона? Почему он появился именно здесь, в Барнуде? Каким образом он связан с остатками города гиссанцев, на развалинах которого был построен Барнуд? И, наконец, самый важный вопрос, касавшийся уже непосредственно меня самого, — каким образом наркотик, созданный Гифроном для «Феникса», воздействует на людей? Почему в моем случае не сработала привычная схема, и мое сознание не было порабощено внешним воздействием?

В настоящий момент это казалось мне наиболее важным, и я снова, в который раз, попытался сложить в осмысленную картину мозаику отрывочных фактов.

Действие яда оказалось неполным, очевидно, потому, что я не принимал наркотика в его окончательном, переработанном человеческим организмом виде. В мою кровь попала ядовитая смесь биологических веществ, превращавшая человеческий организм в полумертвую машину, вырабатывавшую «голубой гром» из собственной крови. Но то ли доза оказалась недостаточной, то ли мой организм обладал природным иммунитетом к этому яду. Так что же со мной произошло? И что происходит в настоящее время? Я чувствовал, что какие-то непривычные процессы продолжаются в моем организме до сих пор. Появились необычные ментальные способности, позволившие мне успешно отразить ночное нападение. Я стал лучше видеть по ночам, необычно обострился слух… Чем все это закончится? Во что я превращусь в конце концов?