Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль

Мафадет зашипел, а толпа зашипела в ответ; он разжал страшные челюсти, пытаясь обнажить зубы.

Лицо Айзека исказилось.

Там, где должны были сверкнуть свирепые футовые клыки, из десен животного торчали жалкие обломки. Наверное, зубы выбили, догадался Айзек, из страха перед его смертельной ядовитой хваткой.

Он неотрывно смотрел на истерзанного монстра, шлепавшего по воздуху черным языком. Мафадет снова опустил голову на пол.

— Чертова задница! — с сожалением и отвращением прошептал Айзек. — Никогда не думал, что посочувствую подобному существу.

— Можно себе представить, в каком состоянии мы увидим гаруду, — ответила Дерхан.

Зазывала спешно задернул занавес над несчастным животным. После этого он рассказал толпе историю о том, как Либинтоса пытали ядом, когда он попался в лапы Мафадетского короля.

«Бабушкины сказки, лицемерие и показуха», — с презрением подумал Айзек. Ему стало понятно, отчего толпе дали увидеть лишь кусочек, позволили смотреть лишь минуту или даже меньше. «Вряд ли кто-то успел сообразить, что зверь умирает», — размышлял он.

Айзек невольно вообразил себе, каким же должен быть здоровый мафадет. Он представил неслышную поступь этого огромного коричневато-желтого зверя, пробирающегося сквозь горячий сухой кустарник; молниеносный удар его ядовитых клыков.

И кружащего над ним гаруду со сверкающим клинком.

Толпа покорно направилась к следующей клетке.

Айзек больше не слушал завывания проводника. Он смотрел, как Дерхан что-то быстро записывает в блокнот.

— Это для «Бэ-бэ»? — шепотом спросил у нее Айзек.

Дерхан быстро огляделась.

— Может быть. Смотря по тому, что мы увидим дальше.

— То, что мы увидим дальше, — в ярости зашипел Айзек, увлекая за собой Дерхан, уже заметив следующий экспонат, — это человеческая порочность в чистом виде! Черт возьми, я в полном отчаянии, Дерхан!

Он остановился на небольшом отдалении от зевак, которые глазели на ребенка, родившегося без глаз, хрупкую, костлявую девочку, которая выкрикивала что-то бессвязное, поворачивая голову навстречу гомону толпы. «ОНА МОЖЕТ ВИДЕТЬ ВНУТРЕННИМ ЗРЕНИЕМ!» — гласила табличка над ее головой. Кто-то из стоящих перед клеткой смеялся и покрикивал на девочку.

— Черт возьми, Дерхан… — Айзек покачал головой. — Посмотри, как они издеваются над несчастным созданием…

Не успел он это сказать, как одна пара с отвращением на лицах отошла от демонстрируемого ребенка, плюнув в сторону женщины, которая громче всех смеялась.

— Они меняются, Айзек, — спокойно сказала Дерхан. — Быстро меняются.

Провожатый вышагивал между рядами невысоких палаток, выборочно останавливаясь то тут, то там, чтобы продемонстрировать страшных чудовищ. Толпа понемногу рассасывалась. Люди небольшими кучками беспорядочно расходились. У некоторых палаток их останавливали служители, ожидавшие, пока соберется достаточное количество народу, чтобы поднять завесы над сокрытыми за ними экспонатами. В некоторые же из палаток можно было зайти прямо внутрь, и тогда из-под грязной парусины доносились крики удовольствия, изумления и отвращения.

Дерхан и Айзек забрели внутрь длинной ограды.

Над входом висела табличка, написанная щегольским, изящным почерком. «БЛЕСТЯЩАЯ КОЛЛЕКЦИЯ ЧУДЕС! ВЫ НЕ ПОБОИТЕСЬ ВОЙТИ В МУЗЕЙ НЕРАСКРЫТЫХ ТАЙН?»

— Ну что, не побоимся, а, Дерхан? — проворчал Айзек, когда они вошли в теплую и пыльную мглу.

Глаза постепенно стали привыкать к свету, который лился из угла этой импровизированной комнаты. Хлопчатая палатка была наполнена витринами из металла и стекла, которые тянулись вдоль стен. В нишах горели свечи и газовые рожки, свет которых, пропущенный через линзы, эффектными пятнами освещал странные экспонаты. Переходя зигзагами от одного к другому, зрители перешептывались и нервно посмеивались.

Айзек и Дерхан медленно прохаживались между сосудами, наполненными желтоватым спиртом, в котором плавали разрозненные части тел. Двухголовые зародыши и фрагменты лап морских чудовищ. Сверкающий багровый зуб, который с одинаковым успехом мог быть клешней какого-нибудь паука-ткача или же полированной болванкой, выточенной из дерева; глаза, которые судорожно моргали и жили в колбах с газированной жидкостью; замысловатые, крохотные узоры на спинках божьих коровок, видимые лишь через увеличительное стекло; человеческий череп, бегающий на шести насекомоподобных медных ножках. Крысиный выводок со спутанными хвостами, которыми они по очереди карябали всякие непристойности на маленькой черной доске. Книга, сделанная из спрессованных перьев. Зуб драда и рог нарвала.

Дерхан делала какие-то пометки в блокноте. Айзек жадно разглядывал окружавшие его примеры шарлатанства и тайных наук.

Наконец они вышли из музея. Справа от них оказалась Англерина, Королева Морских Глубин; слева — Старейший Человек-Кактус в Бас-Лаге.

— Что-то мне уже скучновато, — сказала Дерхан. Айзек согласился.

— Давай быстренько найдем человека-птицу, Владыку Дикой Пустыни, и свалим отсюда. Я куплю тебе карамельной ваты.

Они начали лавировать между рядами уродов, толстяков, волосатых и карликов. Вдруг Айзек указал на табличку, висящую прямо над их головами. «КОРОЛЬ ГАРУДА! ВЛАСТИТЕЛЬ НЕБЕС!» Дерхан раздвинула тяжелый занавес. Они с Айзеком обменялись взглядами и вошли внутрь.

— А! Жители этого странного города! Проходите, садитесь, послушайте истории суровой пустыни! Побудьте немного со странником из далекого далека! — донесся из темноты ворчливый голос.

Айзек, прищурившись, вгляделся сквозь решетку.

В темной глубине палатки неясно виднелась болезненно скрючившаяся фигура.

— Я, вождь моего народа, прибыл посмотреть Нью-Кробюзон, о котором мы столь наслышаны.

Голос был визгливым, резким, однако в нем не было решительно ничего похожего на те странные звуки, которые вырывались из гортани Ягарека. Говорящий вступил из темноты. Айзек распахнул глаза и открыл рот, чтобы издать победно-изумленный рев, но крик этот умер, едва зародившись, перейдя в придушенный ужасом вздох.

Существо, стоявшее перед Айзеком и Дерхан, вздрогнуло и почесало живот. Плоть тяжело свисала складками, словно у зажиревшего школяра. Кожа была бледной и рябой от болезней и холода. Айзек в смятении окинул глазами фигуру. Странные тканевые наросты виднелись на пальцах ног — когти были вырваны. Голова покрыта перьями разной длины и формы, беспорядочно торчавшими от макушки до затылка толстым, неровным, клочковатым слоем. Глаза, близоруко уставившиеся на Айзека и Дерхан, были человеческими, над ними с трудом приподнимались веки, покрытые коростой и гноем. Большой клюв был весь в пятнах, словно старая оловянная ложка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});