Неизвестный Мессершмитт - Леонид Анцелиович

Тео Кронейс не мог смотреть спокойно, что вытворяет Мильх с заводом в Аугсбурге. Какая-то жалкая подачка в виде всего дюжины «хейнкелей», в то время как их должны построить пять сотен. Это он узнал по секрету от своего друга в Министерстве авиации. Нет, этого Мильха надо призвать к порядку. Это не справедливо и не по-государственному. Когда Германии позарез нужны боевые самолеты в огромных количествах, этот Мильх не дает развиваться Баварскому авиационному заводу. Конечно, Мессершмитту ехать к Мильху нельзя. «А что, если мне самому попробовать? Это, пожалуй, идея», – закончил он свои раздумья. После этого, улучив момент, переговорил с Герингом. Теперь Тео был уверен, что Мильх получит нужные слова от Геринга и будет сговорчивее.

Обсудив с Тео состояние дел на других авиазаводах, расстроенный дискриминацией, Вилли про себя решил: «Пусть работает колея» – и согласился на визит Тео к Мильху.

Они поехали вдвоем с Сейлером, ответственным финансистом BF-W. Тео надел парадную форму штурмовика самого высшего звания, которую он недавно получил. Сейлер был в черном костюме с черным галстуком. Мильх встретил их радушно, поздравил Тео с новым званием в СА. Когда сели за стол, Мильх заявил, что высоко ценит конструкторский талант господина Мессершмитта, но не может ему простить того, что он прятался после катастроф самолетов М-20 «Люфтганзы». Теперь, в качестве предварительного условия заказа, он требует от Баварского авиазавода обязательства оплатить в течение 24 часов после падения любого нового самолета, спроектированного Мессершмиттом, штраф в сумме двух миллионов рейхсмарок.

Мильх от удивления даже поднял брови, когда Сейлер тихим и уверенным голосом произнес: «Баварский авиационный завод принимает это условие». Мильх также обвинил Мессершмитта в продаже проекта самолета в Румынию, на который были затрачены так нужные Германии трудовые ресурсы. На это тут же возразил Кронейс: «А что ему оставалось делать, если ни один его проект не покупает правительство?» Они просидели у Мильха целый час и вышли с заказом на постройку по лицензии 30 новейших двухмоторных бомбардировщиков Дорнье. Это уже были большие деньги, и можно было начинать коренную реконструкцию завода. В северо-западном углу территории заложили новые цеха и ангары. Число работающих на Мессершмитта перевалило за 500.

Конструкторы Мессершмитта быстро освоили чертежи бомбардировщика Дорнье, потому что он был очень похож на разработанный ими и построенный три года назад биплан М-22. Теперь Дорнье спроектировал моноплан с лучшими моторами и новым оборудованием. Многое в конструкции Do-11 казалось спорным, но в целом было чему поучиться. Им предстояло обеспечивать производство конструкторским сопровождением. На этой машине повысили свою квалификацию и производственники завода.

Нацисты в это время продолжали реконструировать политическое устройство страны. После законов о лишении суверенных прав земель Германии и роспуска их парламентов усиленно создавались все атрибуты унитарного государства. Бывшие партийные гауляйтеры стали назначаться Гитлером имперскими наместниками земель. Завершился самороспуск всех еще не запрещенных партий. Введен запрет на создание новых партий. Установлена однопартийная система. Принят закон о лишении всех эмигрантов германского гражданства. Теперь каждого неблагожелательного гражданина по любому доносу сажали в концлагерь и держали там, сколько хотели. Гитлеровское приветствие становится обязательным для государственных служащих.

Съезд победителей открылся с помпой в первый день сентября в Нюрнберге. Вилли не давал покоя вопрос: откуда Гитлер возьмет столько денег, чтобы быстро наладить производство вооружений в таком количестве и такого качества, какого достигли развитые страны. Конечно, Гитлер посадил своего человека – Шахта – председателем имперского банка, и он уж точно придумает какой-нибудь финансовый фокус. Хотя сейчас на съезде все говорят о национальной революции, а о приготовлении к войне – ни слова.

Но у Геринга в голове война была главной стратегической перспективой. Он уже собирал по всей стране компании, способные создать самое совершенное воздушное оружие и в больших количествах. Когда он думал о Баварском авиационном заводе, все яснее вырисовывалась необходимость укрепить руководство хорошим организатором. Молодой и талантливый Мессершмитт должен всю свою энергию отдавать созданию новых конструкций боевых самолетов и не отвлекаться на реконструкцию производственных цехов, обустройство жилья для нанимаемых рабочих, снабжение производства материалами, готовыми изделиями и транспортом. И чем больше он об этом думал, тем определеннее проявлялся его старый друг Тео Кронейс. Во-первых, он прекрасный летчик и всю свою жизнь посвятил самолетам. Во-вторых, он верный товарищ и один из лидеров СА. В-третьих, он волевой организатор и уже семь лет владеет успешной авиакомпанией. И, наконец, он дружит с Мессершмиттом, испытывал его самолеты, и они легко сработаются.

В письме Кронейсу, которое Геринг подписал 20 октября 1933 года он видит его в новой роли организатора авиационной промышленности Баварии и настоятельно рекомендует опытному менеджеру сосредоточиться на реорганизации и перестройке самолетостроительной компании в Аугсбурге, намекая на предстоящую разработку одноместных скоростных боевых машин.

Тео воспринял рекомендацию Геринга как приказ. Теперь они будут работать с Вилли в одной компании. Они уже с ним в одной колее, и уже никто не может свернуть с нее ни вправо, ни влево. Но теперь у них одна цель – построить как можно больше одноместных скоростных боевых самолетов высочайшего качества. И никто не должен им мешать!

Тео знал, что новый закон о статусе чиновников возвышал их права, но требовал очиститься от неблагонадежных и имеющих не арийское происхождение. Теперь он просто считал своим долгом использовать все свое влияние в партии, чтобы защитить интересы Баварского авиазавода, Вилли Мессершмитта и свои собственные. Тео Кронейс решил избавить всех от Мильха. Но как изящно! Просто надо доказать, что Мильх – полуеврей.

На стол Геринга легли фотографии с еврейского кладбища. На них в разных ракурсах красовалось надгробие с фамилией Мильх. Из приложенных справок и копии свидетельства о смерти следовало, что покойный никто иной, как отец Эрхарда Мильха.

Геринг сразу сообразил, что это скандал высшей категории. Любимец Гитлера, который завоевал его сердце, еще когда возил лидера партии на самолете «Люфтганзы» по предвыборным митингам, госсекретарь Министерства авиации, которому лично Гитлер поручил вооружить Военно-воздушные силы новыми самолетами, – и вдруг полуеврей. Нет, господа, это уже удар по нему, Герингу, и по всему высшему руководству партии! Но замять это дело не удастся. Тот, кто донес на Мильха, – честный и преданный товарищ, он обязан был это сделать. Но надо найти доказательство, убеждающее всех, что Мильх – чистокровный ариец. Уже слишком много людей знают об этом «открытии» и ждут с нетерпением расправы. Когда Геринг заговорил с Мильхом о его происхождении, тот побледнел и только разводил руками, не предложив никакого решения. Он только повторял, что это наверняка дело рук Кронейса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});