Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР - Джон Келлер

Перед отъездом Кремаковского Виганд решил еще раз задобрить его и устроил ему и его спутнику поход по универмагам Восточного Берлина и валютным магазинам. Затем нагруженных покупками как Санта-Клаусы обоих офицеров отвезли в аэропорт. К тому времени когда Кремаковский поднялся на борт лайнера «Аэрофлота», отношение полковника действительно трансформировалось, и он сердечно попрощался со своими «друзьями» из Штази.

Пожав руку Виганду, Кремаковский улыбнулся. «Мы назовем нашу совместную операцию «Моисей», — захохотал полковник.

«Я никогда не думал, что он способен улыбаться, не говоря уже о веселье», — вспоминал Виганд.

После ознакомления с результатом переговоров Мильке приказал проводить операцию «Моисей» исключительно силами подразделения Виганда.

В августе 1982 года Виганд вылетел в Москву, где его встретил Кремаковский и отвез на «Чайке» в новое здание КГБ на площади Дзержинского. Виганд ранее уже бывал в советской столице в качестве туриста и был знаком только со старым зданием этого ведомства на Лубянке. Позднее он вспоминал: «Снаружи новое здание выглядело как любой другой большой правительственный комплекс. Но когда вошел, у меня захватило дух. Я очутился в огромном холле, отделанном панелями из ценного дерева, с мраморными колоннами, хрустальными люстрами и роскошными красными коврами — лучшими из лучших образцов в СССР. Я думал, что попал во дворец царя Николая. Повсюду стояли обязательные бюсты Ленина и Дзержинского». Виганд не мог удержаться от вопроса о том, в какую сумму обошлось это здание. Кремаковский холодно ответил: «Такая организация, как наша, которая в нашей стране что-то значит, должна производить впечатление, соответствующее ее престижу».

Кабинет Кремаковского, имевшего такое же звание, как и Виганд, по роскоши внутреннего убранства вполне мог сойти за кабинет Генерального секретаря ЦК КПСС, который Виганд видел в советских фильмах. Однако немец не мог не улыбнуться, заметив недостатки советской системы. Рядом с письменным столом полковника стоял стол с шестнадцатью телефонами. Когда звонил один из них, Кремаковскому приходилось снимать трубки чуть ли не со всех телефонов и прикладывать их к уху, чтобы определить, какой из них звонит. Все они звучали одинаково. Виганд рассказывал: «Иногда он хватал не ту трубку, и тогда случался хаос. Поскольку соединение шло через секретаршу, у нее тоже, должно быть, стояло шестнадцать телефонов. А у более высоких начальников число телефонов доходило до двадцати». Когда Виганд спросил, почему КГБ не установит современную АТС, Кремаковский не понял вопроса.

— Ведь это помогло бы сэкономить средства на обслуживающем персонале, а главное на материалах, таких как медь.

— Нам это не нужно, мы страна богатая, — ответил советский полковник.

Вместо того чтобы перейти к делу, Кремаковский пригласил в свой кабинет нескольких подчиненных и устроил застолье в честь гостя из ГДР, желая поразить последнего щедрым гостеприимством. Возможно, его отношение к немцам не изменилось, но он явно не хотел прослыть скупердяем. Водку запивали крепким чаем и закусывали шоколадными конфетами и свежими фруктами. Провозглашались тосты за успех будущей совместной операции. О делах не говорили ни слова. Через пару часов Виганда доставили на одну из конспиративных квартир КГБ, где ему удалось немного выспаться и протрезвиться. Вечером гид из КГБ отвез его в «Азербайджан», один из лучших ресторанов Москвы на улице Горького, где в честь Виганда была устроена официальная вечеринка.

«Это был праздник, русское пиршество, которое я никогда не забуду, — вспоминал Виганд. — Я потерял счет тостам. Сначала мы выпили за здоровье Брежнева, затем помянули Ленина, а когда перебрали всех коммунистических вождей, то переключились на профсоюзы и закончили нашими родителями. В перерывах между тостами мы усердно налегали на холодные закуски — жирную русскую сельдь, ветчину, помидоры, огурцы. К тому времени когда подали главное блюдо, я уже так напился, что не помню что ел».

На следующее утро у Виганда, сидевшего в кабинете Кремаковского, от боли разламывалась голова. Советский полковник показал рукой на стопку папок, лежавших на кофейном столике, и сказал: «Операция «Моисей». Взгляните». Все материалы были уже переведены на немецкий язык. Виганд был ошарашен. Оказалось, что в Израиле уже много лет существовала обширная шпионская сеть, созданная советской контрразведкой. Четыре агента-двойника были внедрены в «Моссад» и поставляли очень ценную информацию. Кураторы из КГБ под видом туристов встречались подпольно со своими агентами в Болгарии и других странах восточного блока. Помимо четырех агентов-двойников, КГБ завербовал еще шестнадцать человек среди иммигрантов.

Виганд был озадачен. С какой стати, спросил он Кремаковского, КГБ вдруг понадобилась помощь контрразведчиков из Штази? Ведь операция и так шла чрезвычайно успешно. «Дела обстоят не так хорошо, как вы думаете, — мрачно ответил Кремаковский. — Первая четверка работает, но остальные не вышли на связь с нами и у нас нет возможности послать туда на их розыски своих людей. Затем Кремаковский сообщил Виганду, что КГБ хочет, чтобы сотрудники Штази отправились в Израиль, разыскали отбившихся от рук агентов, наставили бы их с помощью угроз на путь истинный.

Полковник Виганд пришел в возбуждение: «Владимир Анатольевич, вы, должно быть, шутите! Любому немцу провернуть что-либо подобное в Израиле было бы очень трудно, но для восточного немца трудности возрастают в неимоверной степени. «Моссад» работает хорошо, и они поймали бы нас сразу. Они считают наше правительство антисемитским. Их очень разозлил отказ ГДР выплатить компенсации евреям. Они только и ждут, чтобы мы совершили какую-нибудь глупость».

Виганд знал, что КГБ в целом и такой человек, как Кремаковский, в частности, не любит отказов, он тем не менее решил пойти на такой шаг, будучи убежденным, что Мильке его поддержит. Тем большим было его облегчение, когда Кремаковский просто пожал плечами и ответил: «Ладно. Тогда перейдем к обсуждению планов, которые вы привезли с собой».

Штази разработала обширную программу наблюдения и вербовки советских граждан в ГДР. Основной упор делался на работу с женами многочисленных правительственных и партийных чиновников, а также офицеров Национальной Народной Армии и госбезопасности, которые женились на советских гражданках во время учебы в различных заведениях Советского Союза. Эти женщины поддерживали контакты с «русской мафией» в Западном Берлине. Им было сравнительно легко заниматься контрабандой и валютными махинациями, поскольку, будучи привилегированными жителями ГДР, они не проходили таможенного контроля. Некоторые жены даже подрабатывали проституцией в Западном Берлине. Виганд сказал Кремаковскому, что даже если мужья и подозревали или точно знали, чем занимаются их жены, они были не в состоянии заставить их прекратить эту деятельность.

«Все мужья, даже один генерал-майор, которого я знаю, полностью находятся у них под каблуком, — сказал он презрительно Кремаковскому. — Некоторые жены даже поколачивают своих мужей, которые оказались слабовольными трусами». Советский полковник улыбнулся и одобрил предложенный план.

Кремаковский затем протянул руку к другой папке. «Ну что ж, начинайте разработку жен. Особое внимание обратите на «Змею»». Это была кличка Марии Браунер, женщины, родившейся во Львове и выросшей в Латвии, Виганд сразу же узнал это имя. Она была женой Артура Браунера, состоятельного и довольно известного западноберлинского кинопродюсера. Сотрудники КГБ прозвали ее Ларисой.

Согласно сведениям контрразведки КГБ, фрау Браунер была «заклятым врагом Советского Союза и причинила большой ущерб советской экономике тем, что вывозила контрабандой на Запад бриллианты, иконы и картины». Из материалов в папках Виганд узнал также, что эта женщина организовала в Западном Берлине с помощью «русской мафии» обширную контрабандную сеть. Более того, у КГБ имелись подозрения, что Браунер сотрудничала также с «Моссадом».

Полковник Виганд поинтересовался у своего советского коллеги, почему госпожу Браунер не арестовали в СССР, учитывая собранные КГБ доказательства ее преступной деятельности. Кремаковский ответил, что он хотел выявить всю ее сеть, включая тех, кто жил в Советском Союзе, и, пригрозив арестом, склонить ее подручных к сотрудничеству с КГБ и попытаться внедрить их в «Моссад», а также поручить присматривать за евреями в СССР.

После того как Виганд изучил дело «Змеи», ему сообщили, что операция «Моисей» имеет еще два ответвления. Первым был «Скаут», палестинец, учившийся в Киеве и женившийся на советской гражданке. КГБ удалось завербовать его. Виганд должен был взять палестинца под свою опеку и вывести на него сотрудников «Моссада», работавших под крышей израильского посольства в Бонне, в надежде, что те завербуют его.