Охота на привидений - Артем Кораблев

— Идет сюда, интересно, кто это? — за­дал вопрос в воздух Пал Палыч.

— Это мой отец, — ответил ему я.

— А где же Андрей?

Второй вопрос остался пока без ответа.

— Может, что-нибудь случилось? — взволнованно предположила Светка, и ее беспокойство передалось и мне, и Пал Па-лычу. Мы поспешили в сени.

— Здрасьте, охотнички! — приветство­вал нас папа, когда мы открыли ему дверь.

— Здравствуйте, — отозвался Пал Па­лыч. — А где Андрей, с ним ничего не слу­чилось?

— Приболел малость. Ничего страшно­го. По Москве опять грипп гуляет, вот он его и подцепил. Да не волнуйся так. — Отец глянул на побледневшую Светку. — Говорю же, ничего страшного. Поправля­ется твой папа. Дня через два он бы сам за вами приехал, да ведь вам уже в школу надо, вот он и позвонил мне и попросил за­брать.

— Как же вы нас нашли? — спросил Пал Палыч. — Тут не так просто добраться.

— Да мне Андрей все хорошо объяснил. И карта у меня есть, не так уж и трудно.

— А чего ты не на «Мерседесе»? — спросил отца я.

— Да дайте хоть в дом-то пройти-, — взмолился он, — завалили вопросами. Чаю налейте, я не завтракал.

Пока Светка собирала на стол, папа объяснил, что взял машину по довереннос­ти у своего товарища. «Мерседес» не го­дится для русских проселочных дорог, вот и пришлось решать вопрос по-другому.

— Андрей мне свою «девятку» предлагал, да уж больно пугал меня дорогами. Вот я и решил, что «УАЗ» получше будет, — объяснял папа, уже перемешивая ложеч­кой сахар в моей металлической кружке.

Потом он рассказал нам московские но­вости. Все было, как из другого мира. Оди­чали мы тут в Ворожееве. Наши псы нас заждались. Тамерлашка, оказывается, но­чует у двери и ругается на всех, кто прохо­дит мимо. Светкина Ксюша тоже скучает, скулит. Мамы наши здорбвы и ждут не до­ждутся момента, когда снова смогут за­няться нашим воспитанием. Отец накупил мне каких-то новых фильмов, которых я еще не видел. Так что пора было собирать­ся и ехать. Наши приключения мы могли рассказать в дороге.

Вскоре мы доупаковали в рюкзаки пос­ледние вещи. Пал Палыч запер дверь, ставни, и мы все разместились в «уазике», не забыв на этот раз и Ганнибала.

— Так это и есть тот самый египетский котенок? Ну и страшен, — немного обидел Светку папа. Ганнибалу же за это доста­лась добавочная порция ласки.

Папа завел мотор и хотел ехатъ тем же путем, что и приехал, через Андреевку. Для этого ему надо было развернуться. Но Пал Палыч, с которым они уже перешли на «ты», убедил его ехать через лес, как мы добирались сюда с таксистом.

– Здесь короче будет, – – уверял он, — и дорога получше.

— Ладно, ты покажешь, — согласился папа.

Мне это было немного досадно, потому что я хотел еще раз бросить прощальный взгляд на Ворожеево, на старую церковь, на склеп Куделина, на дом бабы Дуни. Ведь столько приключений случилось со мной за короткие осенние каникулы в этих местах! Когда я еще их увижу? То, что я сюда все-таки вернусь, я не сомне­вался. Я ведь собирался найти икону. Де­ло только откладывалось.

И вот околица Ворожеева скрылась вдали за облаком снежной пыли, подни­маемой колесами «УАЗа». Папа лихо кру­тил баранку, будто всю жизнь гонял на по­добном транспорте по разбитым проселоч­ным дорогам, а мы прыгали чуть ли не до потолка на сиденьях, хватаясь за все, за что только было можно. Ганнибал испу­ганно орал, утробно урчал и рвался из Светкиных рук.

— К лесу, к лесу, левее забирай, — ука­зывал дорогу Пал Палыч, сидя рядом с папой. На переднем сиденье его не так трясло, как нас со Светкой.

— Левее так левее, — бодро сказал мой папа и вывернул черное кольцо руля. Что случилось потом, я не сразу понял, потому что от удара оказался чуть ли не на шее у папы. Светка тоже полетела вперед и вре­залась в спинку переднего сиденья, но ко­тенка не выпустила. «УАЗ» встал. Мотор заглох сам или его заглушил папа, я уж не знаю. Но когда я пришел в себя, его тарах­тения уже не было слышно.

— Так, — сказал папа, обернувшись к нам, – все целы? Травм нет?

— Что случилось? — спросила Светка, потирая ушибленное плечо.

– Все в порядке, — ответил папа, — засели.

Он распахнул дверь и выпрыгнул нару­жу. Пал Палыч тоже стал медленно выби­раться, оберегая больную ногу. Вылезли и мы со Светкой.

«УАЗ» засел крепко, по самое днище, обоими задними колесами в обледенелых колеях.

— Как мы только тут проскочили, ког­да сюда ехали? — удивлялся Пал Па­лыч. — Ведь на такси.

— Может, это такси до сих пор где-ни­будь в лесу стоит, — мрачно пошутил па­па. — Что делать-то будем?

— Надо что-нибудь под колеса подсу­нуть, — предложил полковник. — Сейчас в лес схожу посмотрю.

Сначала он принес каких-то веток, ко­торые буксующие колеса «УАЗа» мгновен­но превратили в мелкую труху и выплю­нули назад.

Пал Палыч снова удалился в лес и не­ожиданно принес оттуда ржавую водопро­водную трубу, длиной метра в два с поло­виной. Чего только не сыщешь в наших лесах.

— Это не перемелет, — сказал Пал Па­лыч и уверенно сунул трубу под колесо.

Папа дал по газам, труба с пением опи­сала дугу в дециметре над сводом черепа полковника и, тревожно гудя, запрыгала позади «УАЗа» на обледенелой дороге.

Пал Палыч тихо выругался, надеясь, что мы не услышим. Отец вылез из машины.

— Бесполезно, — сказал он. — Надо идти за буксиром.

Пал Палыч повернулся и похромал к Ворожееву.

— Давай, я сбегаю, — остановил его па­па. — Ты только скажи к кому, а то у тебя нога.

— Не надо, — отмахнулся полковник, — лучше с ними тут посиди. А мне надо ногу расхаживать, засиделся уже. К тому же в Ворожееве может никого и не быть. Тогда придется в Андреевку идти.

— Тем более, — убеждал его папа, — ты только скажи к кому.

Но упрямый Пал Палыч настоял на сво­ем. В Ворожееве действительно помощи не оказалось. Дядя Егор ушел на охоту и не­кому было завести его грузовик. Тетя Катя не знала даже, где ключи от зажига­ния. Пал Палыч таскался в Андреевку, зато приехал оттуда на тракторе.

Пока его не было, папа развел костер, и мы неплохо проводили время, рассказы­вая ему свои ворожеевские приключения. Кое-чего я, конечно, не договаривал. На­пример, не рассказал, как убил дятла и еще кое-какие детали.

— Маме только про могилу не расска­зывай, — сделал замечание папа, — пере­пугаешь вусмерть.

С трактором дело пошло на лад, и «УАЗ» быстро был освобожден из ледяно­го плена. Отец расплатился с тракторис­том, и тот довольный покатил назад. Мы заняли наши места в «УАЗе». Дальней­ший путь до шоссе мы проделали без при­ключений, но в молчании. Трудно беседо­вать, когда только и думаешь, за что бы еще ухватиться. Наконец, проселок окон­чился, и мы выехали на ровную асфальти­рованную дорогу.

Тут первым заговорил папа.

— Они мне тут кое-что порассказали, пока тебя не было. — Обратился он к Пал Палычу. — Веселые у тебя получились ка­никулы.

— Да уж, — согласился Пал Палыч, — в другой раз пусть Андрей или Ирка с ними едут.

Папа рассмеялся.

— Однако у вас тут чего только нет, — продолжал он, покачав головой, — и при­видения, и воры по домам шастают.

— Это не воры, а дураки, — сказал тог­да Пал Палыч. — Егоров племянник и его дружок. А я, старый болван, в прошлый раз лично им с кафедры два маскхалате привез. Думал, для охоты. А они по домам заколоченным лазают. Деда тут нашего деревенского так напутали, чуть не помер. Вышел из дома, а перед ним привидение без лица стоит. Ну, один из них, в маскха­лате. Максимыч теперь только-только оклемываться начал.

— А что им там надо-то, в этих домах заколоченных?

— Да черт его знает! Темнят, не говорят ничего. Дураков из себя строят. Ну, Егор им дал жару. Больше они тут долго не по­явятся.

— А икона эта, — поинтересовался отец, — старинная диска?

— Да нет, — ответил Пал Палыч, — диска лишь прошлого века, но оклад у нее дорогой, серебро с камнями драгоценны ми. И еще, говорят, что мастер ее писал известный. В общем, дбска ценная.

Я сидел и слушал разговор отца с Пал Палычем. И испытывал при этом разнооб­разные ощущения. Сначала я с удовлетво­рением отметил, что правильно угадал тех, кто скрывался под маскхалатами, и пра­вильно сделал, что не рассказал об этом ми­лиции — вон ведь дядя Егор сам с ними разобрался. Но когда папа заговорил об иконе, меня охватили совсем другие чув­ства. Сначала я никак не мог понять, при чем тут доска. А когда понял, страшная догадка пронзила мой мозг и тяжким гру­зом придавила к сидению.

Я все же еще раз решил убедиться в правильности моей догадки и поэтому спросил папу:

— А что, иконы досками называют?

— Ну да, — подтвердил он, — их же на досках пишут. Только когда речь идет о стройматериалах, то говорят доска, а если речь идет об иконе, то обычно говорят доска. Ударение на первом слоге.