Красные и белые. На краю океана - Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов

Паук подошел к ветле, скинул с плеча сумку.

— Привал,— прохрипел он и сел, прислонившись к дереву.

— Я натер мозоли,— пожаловался Индирский, стаскивая разорванные торбаса. — Куда мы все-таки идем, Матвей Максимович?

— На реку Маю. Там отряд Елагина, к нему ушли наши ребята.

— На реке Уде скрывается группа Сентяпова. Может, лучше туда податься?

— Один черт, Елагин или Сентяпов! К кому-нибудь да пристанем.

Белка спустилась на нижнюю ветку, с интересом посматривая на людей. Паук выдернул из снега корень стланика и ловко, с размаху ударил по белочке, зверек свалился*к его ногам. Паук засмеялся.

Индирский поежился от этого смеха и подумал: «Паук так же спокойно расшибет мне голову».

•*- Зачем ты убил белочку?

— А почему ты убил Феону?

Паук снова рассмеялся и встал.

Сейчас не до попреков, надо шагать, пока есть продукты... г ,

Вскинув на спину сумку, он побрел по рыхлому снегу, Ин-дирский догнал его.

Иди вперед, я пойду за тобой, — остановился Паук.

— Нет, я не могу идти впереди...

Они пошли рядом и уже запоздно развели костер. В темноте шумели деревья, пламя играло на заснеженных стволах, Индирский сутулился у костра, тоскливо поглядывал в ночь.

Напротив сидел Паук и думал о совершенно ненужных вещах. «Ежели положить на снег вошь, скоро ли она замерзнет? Можно ли выдумать такие карты, чтобы я видел у соседа все козыри, а он бы моих не видел? Хорошо бы поставить на ра-ших следах волчьи капканы. Кто за нами погонится, попадет в капкан, а мы пойдем себе». Последняя мысль доставила ему особенное удовольствие, он ухмыльнулся, поглядел на Индир-ского. «Попал я с ним впросак. А что, если он задумал пакость? Прихлопнет, заберет продукты —и айда, пошел!» Эта мысль так ярко вспыхнула в угрюмом уме Паука, что он приподнялся на корточки, стал раскачиваться над костром.

...Индирский проснулся. Костер погас, было холодно, над сопками багровела луна.

— Матвей Максимович,— позвал Индирский.

Никто не откликнулся на зов.

Индирский вскочил, заметался около костра, пока не заметил цепочку следов, уже полузасыпанную снегом. Паук ушел давно, бросив его на произвол судьбы

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

В лужах, оставленных отливом, ползали крабы, заря в за-паднои стороне моря истаяла, зато восточная часть раскалилась необычайно: там из глубины вставало солнце. В небе плыли мелкие продолговатые облака, с берега наносило запахи расцветшего багульника.

Андрей спешил, прыгая через лужи, спотыкаясь о камни на галечной косе: его охватило только одно желание — поскорей увидеть Феону. Желание было всеобъемлющим, при этом Андрей особенно остро видел весь утренний мир.

1 Иосиф Индирский (он же Индигирский) выжил и выбрался из тайги. Он создал из бывших мятежников банду, наводившую ужас на жителей Побережья.

Индирский разбойничал до 1928 года. В том году по заданию ГПУ знаменитый чекист Сыроежкин проехал из Москвы до мирового полюса холода Оймякона, проник в банду Индирского под видом соучастника и застрелил его во время пирушки. (Прим, автора.)

Он видел лиственницы с крошечными лиловыми шишками на ветвях, собачьи следы, наполненные розовой от рассвета водой, сонных чаек, сносимых речным течением в море. Замшелые бревна домов сочно лоснились, окна сияли каплями прошедшего дождя, вороны на крестах церкви каркали по-весеннему приятно. Андрей натолкнулся на заржавленную пушку командора Беринга — она была красива и безобидна, обогнул лежавший посреди улицы череп кита — череп походил на праздничную ярангу.

Бородатый красноармеец — часовой у штаба Части Особого Назначения — показался добродушнейшим мужиком, для чего-то надевшим краснозвездный шлем, вывеска «Уездный СоЁет» поразила своей новизной. Куда бы ни падал взгляд Андрея, все было свежо, молодо, красиво, звучно.

Он пробежал церковную площадь, увидел домик Феоны и с радостью постучал в дверь. На стук не отозвались. Андрей настойчивее забарабанил в дверь. Молчание встревожило его, он присел на крыльцо. «Феона куда-то ушла, подожду, скоро вернется»,— успокаивал себя Андрей, но тревога росла — непонятная, предчувствие чего-то недоброго закрадывалось в сердце, сидеть и ждать Феону было невозможно.

Андрей решил обежать все места, где бы могла она находиться. Заглянул в факторию, на радиостанцию, в магазин, в церковь. Феоны не было. Он стал спрашивать знакомых и незнакомых— никто ее не встречал. Наконец какой-то рыбак сказал, что видел ее в лодке на Кухтуе, Андрей переправился на другой берег Кухтуя, в Булгино. Прошел по улице. От прогнивших яранг несло полным запустением.

Он бродил между ярангами, пока не столкнулся с Элляем. Старик шел опустив голову, сгорбившись, тяжело волоча больные ноги.

— Капсэ бар, Элляй? — обрадованно приветствовал старика Андрей. ^

Элляй пристально и долго вглядывался в него, не узнавая.

— Худое капсэ у меня. Очень худое капсэ. Постой, погоди, однако, это ты, нюча? Муж Феонки?..

— Что у тебя случилось? — сразу охрипшим, испуганным голосом спросил Андрей.

— Я только что похоронил Феонку. Ее убил дурной люди, но кто, еще не узнал...

Сопки, тайга пошатнулись в глазах Андрея, земля ушла из-под ног, речная волна вздыбилась мутным крылом, пестрый мир развалился на части, обрушилось само небо...

Он- упал ничком и замер в беспамятстве. Когда же Элляй привел его в чувство, спросил:

— Где ты похоронил ее?

...Они пришли на свежую могилу, Андрей опустился на колени, прижался лбом к кресту, комкая в пальцах сырую землю.

Над могилой вздымалась лиственница, под обрывом светился необозримый полукруг океана.

— Что же мне делать, Элляй? Для чего жить? — спросил Андрей.

Элляй положил перед ним свой винчестер.

— Если бы меня еще носили ноги, я бы не говорил, для чего жить. Где-то укрылся белый тойон Елагин, где-то прячется Ин-дирский, в тайге ой как много еще плохих нючей, среди них и тот, кто убил Феонку...

Андрей долго, без всякой цели бродил по охотским улочкам, пока не очутился у дома, в котором разместился штаб ЧОНа. Алексей Южаков встретил его как старого приятеля, спросил, что намерен делать.

— Елагин и Андерс скрылись в тайге. Что же мне остается? Или я их, или они меня...

— Мы выступаем на поиски елагинцев. Не успокоюсь, пока не избавлю Побережье от этих бандитов.

— Я пойду с тобой.