Неизбежная могила - Гэлбрейт Роберт

миллиона вернулись бы под контроль Грейвсов, если бы они получили опекунство. Что, если твой отец и Мазу инсценировали смерть Дайю, а Шерри была добровольной сообщницей? Допустим, вместо того, чтобы утопить, Дайю увезли с фермы на достаточно долгое время, чтобы в нужной степени изменить ее внешность. Затем она вернулась три года спустя под другим именем, как ребенок, который, предположительно, отправился в Бирмингем, чтобы пройти подготовку в качестве будущего церковного лидера. Воспоминания становятся расплывчатыми. Зубы можно исправить. Никто точно не знает, сколько кому там лет. Что, если твой отец и Мазу выдали Дайю за Бекку Пёрбрайт?

— Да брось, — сказала Эбигейл. — Ее сестра и брат знали бы, что она не Бекка! Ее мать узнала бы! Люди так сильно не меняются. Им бы это никогда не сошло с рук!

— Ты не думаешь, что людям можно настолько промыть мозги, что они согласятся с тем, что им говорят церковные лидеры? Даже если опровержение у них прямо перед носом?

— Это бы выплыло наружу, — настаивала Эбигейл. — Дайю было бы... сколько? — десять, когда она вернулась? Скажу тебе по секрету: Дайю никогда бы не стала держать рот на замке о том, кем она была на самом деле. Притвориться обычным ребенком, а не дочерью папы Джея и мамы Мазу? Ни за что.

— Но в том-то и дело, — пояснил Страйк. — Когда Бекка вернулась, с ней обращались не как с обычным ребенком — вовсе нет. Она быстро поднялась по карьерной лестнице в церкви, в то время как остальных членов ее семьи держали в черном теле на ферме Чапмена. Она самая юная Глава церкви. Твой отец также сделал ее своей духовной женой.

— Ну, вот ты о чем, черт возьми! — воскликнула Эбигейл. — Это был бы гребаный инцест, если бы...

— А, — произнес Страйк, — вот тут-то и начинается самое интересное. Бекка, похоже, стала духовной женой примерно в то время, когда твой сводный брат Тайо начал проявлять к ней сексуальный интерес. Робин также из надежных источников узнала, что Бекка все еще девственница. Таким образом, — сказал Страйк Эбигейл, которая ему явно не поверила, — не знаю, как ты, но я не верю в историю о том, что твой отец выбрал Бекку в качестве будущего церковного лидера, когда ей было всего одиннадцать, поэтому мне приходят в голову четыре отдельные теории, объясняющие, почему с ней обошлись не так, как со всеми остальными. Одной из причин может быть то, что твой отец педофил, и разлучение Бекки с ее семьей было его способом обеспечить себе возможность заниматься сексом с ней.

— Он не педофил, — возразила Эбигейл. — Не... не настоящий.

— Что это значит?

— Ему пофиг на возраст согласия, если они, знаете ли, хорошо развиты, как эта Рози. Они должны выглядеть как женщины. Но не одиннадцатилетние, — сказала Эбигейл, — ни за что. В любом случае, Бекка не была бы до сих пор девственницей, если бы он трахал ее, не так ли?

— Согласен, — ответил Страйк. — Это объяснение меня тоже не устраивает. Итак, если интерес твоего отца к Бекке не был сексуальным, у нас остаются три версии. Первая: Бекка на самом деле Дайю. Очевидно, что это может быть доказано только в том случае, если мы получим образец ДНК Мазу. Но, как ты заметила, против этой теории есть возражения. Таким образом, мы переходим к следующей версии. Бекка не Дайю, но она биологическая дочь твоего отца, и, когда Дайю не стало, Бекку готовили занять ее место.

— Подожди, — нахмурилась Эбигейл. — Нет, стоп. У Луизы уже были дети, она привезла их с собой на ферму. Бекка родилась не там.

— Это не обязательно означает, что она не твоя сводная сестра. И, если уж на то пошло, то, что Дайю родилась до того, как вы с отцом переехали жить на ферму, тоже не означает, что Дайю не была его ребенком. Ты сказала мне, когда мы встречались в прошлый раз, что твой отец много переезжал, когда была жива твоя мать, и он также много странствовал с тех пор, как переехал жить на ферму. Я думаю, наивно воображать, что единственное место, где твой отец занимается сексом с другими женщинами, — это на ферме Чапмена...

— Дайю не была моей гребаной сестрой. Она была дочерью Грейвса и Мазу!

— Послушай, — спокойно обратился Страйк. — Я знаю, ты хочешь верить, что твой отец искренне любил твою мать...

— Так, черт побери, и было, понял? — сказала Эбигейл, снова порозовев.

— Но даже мужчины, которые любят своих жен, как известно, изменяют. Ты с родителями была когда-нибудь на каникулах в Кромере, где умерла твоя мать, или вы когда-нибудь жили где-то поблизости?

— Жили поблизости, — неохотно ответила Эбигейл.

— Тебе не кажется, что, возможно, твой отец и Мазу уже встречались и у них начался роман до того, как твоя мать утонула? Разве не правдоподобно, что он увез тебя жить на ферму Чапмена, чтобы быть со своей любовницей и растить обоих детей под одной крышей? Вряд ли он признался бы в этом своей скорбящей дочери, не так ли?

Лицо Эбигейл покраснело. Она выглядела рассерженной.

— То же самое относится и к Луизе, — сказал Страйк. — Он мог бы стать отцом всех ее детей, насколько тебе известно. Деловые поездки, собеседования при приеме на работу, доставка роскошных автомобилей, ночевки в разных городах… Я знаю, ты предпочла бы думать, что распущенность и неверность твоего отца начались на ферме Чапмена, но я пытаюсь выяснить, почему с Беккой обращались так, как не обращались ни с одним другим одиннадцатилетним ребенком ни до, ни после, и самое очевидное объяснение заключается в том, что Джонатан Уэйс был ее отцом. Похоже, он ценит своих отпрысков.

— Ты издеваешься? — огрызнулась Эбигейл.

— Когда я говорю «ценит», я не имею в виду, что это любовь в привычном нам понимании. Его цель, похоже, состоит в том, чтобы наполнить церковь своими собственными детьми. Если один или двое уходят, он, вероятно, воспринимает это как серьезную потерю, учитывая, что классная комната на ферме Чапмена полна его потомков.

— Но есть простой способ доказать все это или опровергнуть. У меня нет полномочий требовать образцы ДНК у твоего отца, Мазу или кого-либо из Пёрбрайтов, но если бы ты...

Эбигейл резко встала, выглядя расстроенной, и вышла из комнаты.

Уверенный, что она вернется, Страйк остался на месте. Достав телефон, он