Двуединый. Трилогия - Владимир Сазанов

— Опять станешь читать до полуночи? — Женщина осуждающе покачала головой.

— Часов до десяти максимум, — клятвенно пообещал муж, делая честные глаза.

— Я приду проверить. — Лидия чуть наклонилась вперед, заглядывая Абелю в глаза. — Возможно, ты даже найдешь мой ночной визит достаточной причиной, чтобы отложить книгу. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы так и было.

— Я могу и сам прийти, — предложил супруг.

— Мне нравится уют моей спальни, но наши встречи в ней такие… — Лидия замялась, подбирая слово. — Обязательные. Могу я хоть одну ночь провести в постели, где правила устанавливает кто-то другой? Пусть даже мне придется вынимать из-под подушки оставленную там книгу.

— Я не храню книги под подушкой, — возмутился Гнец, тем не менее обнимая жену за талию и притягивая к себе.

— Проверим, — пообещала Лидия, прижимаясь к нему теснее. Она ужасно хотела вновь почувствовать себя пушинкой в его руках и спать без сновидений, в которых ее опять накрывает ревущая лавина. — И не только сегодня. А то нам через шесть дней опять ехать в летнюю столицу и жить в твоем доме с маленькими комнатками.

— Через пять, — поправил жену Абель. — Финал турнира и все такое. Мне Рикка о нем в обед уже напоминала. Кстати, в Солиано ведь сейчас твой отец. Собираешься его навестить? Мне надо сроки пребывания планировать.

— Не собираюсь, — зло улыбнулась Лидия. — Я посещаю город, чтобы побывать на турнире, устроенном другом моего мужа. Не более. Если кому-то надо — пусть сам просит у меня аудиенции.

Юноша вошел в комнату своей родственницы за два часа до начала рабочего дня. Несмотря на раннее время, женщина не спала, удобно устроившись с книгой в кресле. Впрочем, бессонница Белинды давно стала для Сэма привычной.

— Зачем, тетя? — вопросил Фосс, усаживаясь во второе кресло. — Зачем?

— Зачем что, мой мальчик? — Женщина отвлеклась от книги.

— Зачем ты все это устроила?

— Что «это», Сэмюель? Я не понимаю твоих вопросов.

— Диверсия, тетя. Я имею в виду диверсию.

— Почему ты считаешь, что я как-то замешана в произошедшем?

— Потому что я знаю тебя, тетя. Знаю лучше любого другого. Потому и спрашиваю «зачем», а не «как». Слишком вовремя тебе стало плохо, когда ты просила Абеля оставить меня в поместье, и слишком быстро полегчало, когда выяснилось, что я все равно улетаю. К тому же такая явная опека совсем не в твоем стиле.

— Ты считаешь меня виноватой только на основании подобных подозрений? — Белинда отложила книгу в сторону. — Я уже не имею права доверять женской интуиции или беспокоиться о любимом родственнике?

— У меня есть кое-что кроме подозрений. Вот. — Сэм достал из кармана крупную деревянную щепку. — На ней есть следы крови. Я участвовал в разборе останков «Рассекающей небеса» и нашел отнюдь не один подобный обломок. А еще я находился на корабле в момент крушения и могу точно сказать, что никто из пострадавших не подходил и близко к тому месту, где находились меченные кровью деревяшки. Эта кровь не принадлежит кому-то из раненых или убитых. Мне пойти к Абелю и попросить его создать чары поиска? Кажется, он достаточно разбирается в магии крови, чтобы найти хозяина даже по давно засохшим каплям.

Белинда молчала.

— Я знаю тебя с самого детства, тетя, — продолжал Фосс. — И мне, в отличие от Абеля, прекрасно известно, что книги по магии крови ты не только коллекционировала. Тебе не приходило в голову, что в наше время, когда подобная магия никем не используется, кровавые следы изрядно демаскируют?

— Приходило. — Белинда выглядела совершенно спокойной, разве что чуть бледнее обычного. — Но сформированная магией крови связь — единственный способ подпитывать чары энергией на расстоянии.

— Ты настолько сильно ненавидишь ее? — устало вздохнул Сэм. — Готова отправить на встречу с Совершенством десятки человек, многие из которых тебе хорошо знакомы, лишь бы убить Ла Лидию.

— Не преувеличивай, — холодно произнесла женщина. — Мне наплевать на отродье Риттершанцев, выскочившее замуж за Гнеца. Сдохнет — хорошо, нет — я не собираюсь за ней гоняться со смертоносными заклинаниями. Совсем другое дело — ее братец Давид. И его дружок Бертран. — Ее голос набрал силу. — Ублюдок набрался наглости предлагать мне участвовать в убийстве в обмен на снятие проклятия! Он даже снизошел до личной встречи, желая полюбоваться на результаты своих трудов пятнадцатилетней давности!

— И ты согласилась. — Сэм не спрашивал, утверждал.

— Согласилась, — кивнула Белинда, успокаиваясь. — Знаешь ли ты, мой мальчик, каково это — годами существовать в страхе за свою жизнь? Цепляться за бытие дрожащими пальцами и осознавать, что не встретилась с Совершенством только благодаря усилиям целителей и милости твоего отца Вильяма?

— Догадываюсь, — уклончиво ответил Сэм.

— Догадываешься? — Белинда грустно улыбнулась. — Ты ведь, подобно ублюдку Вайсу, решил, что я ухватилась за шанс пожить полноценной жизнью?

— Это не так?

— Не так, мой мальчик. Твоя тетка давно забыла, что такое полноценная жизнь: во мне мало что осталось, кроме ненависти к Риттершанцам и благодарности не бросившим меня родственникам. Я хотела, чтобы у Бертрана все получилось. Чтобы он прикончил Гнеца. С моей помощью. — Женщина прикрыла глаза, и ее голос упал до шепота. — Тогда бы я смогла предстать перед главнокомандующим и дать ему выпотрошить свою память. До самых дальних уголков. Сойти с ума от стараний психо и отправиться на эшафот вместе с Вайсом за убийство наследника главы Дома Меча. — Белинда мечтательно улыбнулась. — Досталось бы и Риттершанцу. Старший Гнец — опасный человек, и он не простил бы наследнику императора выходки его дружка. Жаль только, ничего не получилось.

Воцарилась тишина. Женщина молча переживала крах своих надежд, а юноша просто не знал, что сказать.

— Зачем ты полетел с Гнецем, мой мальчик? — с горечью произнесла Белинда. — Почему не послушал меня? Я так испугалась за тебя. В последний момент даже выскочила на террасу, желая остановить корабль и во всем сознаться. Живи, Сэмюель, прошу тебя. Расскажи все Гнецу, уволься и живи. Поступи на службу к любому генералу, не связанному с высокой политикой. И постарайся не очень сильно ненавидеть свою глупую тетку, слишком поздно понявшую, что же для нее ценно на самом деле. — По щеке женщины сбежала одинокая слезинка.

— Я не могу тебя ненавидеть, тетя, — опустив плечи, пробормотал Сэм. — Но и относиться по-прежнему после смерти своего друга тоже не могу. Уезжай. Я ничего не скажу Абелю. Только отцу. Но он имеет право знать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});