Юбер аллес (бета-версия) - Юрий Нестеренко

- Я вам сказал, кто я такой! - рявкнул Фридрих. - Свяжитесь с посольством и проверьте мой личный номер! Только сначала отдайте приказ перехватчикам. Отозвать их обратно вы всегда успеете.

- У вас нет полномочий объявлять код "Гром". Я не отдам такой приказ без санкции командования.

- Ваше имя и звание?! - гаркнул Власов еще громче. Иногда это действовало.

- Дежурный по штабу ПВО майор Сивухин, - невозмутимо отозвался наушник.

- Так вот, майор, если не хотите завтра быть капитаном - немедленно свяжите меня с вашим командованием!

- Ждите, - коротко бросил Сивухин.

Фридрих ждал, с трудом обуздывая нарастающий гнев и по-прежнему держа пистолет у головы пилота. Снаружи меж тем принялись дергать дверь вертолета, затем колотить в нее. Фридрих скосил взгляд направо и увидел, что к "Фоке-Ахгелису" направляются доповцы.

- Власов или как вас там, - ожил, наконец, наушник начальственным басом, - вы действительно захватили медицинский борт? Сейчас же прекратите самоуправство!

- Я сделал это, чтобы связаться с вами! Нужно немедленно сбить самолет диверсанта, пока он не уничтожил Ламберта!

- Ситуация под контролем. Занимайтесь вопросами вашей компетенции. Которых на территории суверенной России, кстати, немного.

- Вы хоть понимаете, с кого сорвут погоны, если теракт состоится?

- Полагаю, с начальника охраны... - насмешливо ответил бас и тут же спохватился: - Я не обязан отчитываться перед вами. Покиньте незаконно захваченный вертолет, или будете отвечать по законам Российской Республики.

Бесполезно, понял Власов. Он имеет распоряжение не вмешиваться и не препятствовать теракту в отношении Ламберта. Распоряжение, отданное, очевидно, еще заговорщиками и доселе не отмененное... а почему, собственно, его должны были отменить, если в России заговорщики заручились поддержкой на самом верху? То, что замысел Зайна провалился, отнюдь не означает, что Мосюк расхотел смещать руководство ДГБ. Конечно, формально дэгэбэшникам, обеспечивающим безопасность высокого гостя, сейчас оказывается всяческое содействие. Но если при этом есть возможность не отменить распоряжение, отданное дураку-генералу, верящему, что его не сделают крайним - почему бы именно так и не поступить?

Кому еще звонить? Бобкову? Калугину? А что они могут сделать за оставшиеся минуты? ПВО не находится в подчинении ДГБ. Даже допо - и та не находится. В распоряжении Департамента нет собственных истребителей - во всяком случае, базирующихся на подмосковных аэродромах. Учебные и испытательные центры ВВС тоже слишком далеко от Москвы, да и их начальство не стало бы действовать без приказа...

Доповцы, заглядывавшие через боковое остекление в кабину, очевидно, разглядели власовский пистолет и предпочли пока отступить, встав в оцепление вокруг "Фоке-Ахгелиса". Один из них что-то говорил в портативную рацию.

Фридрих принял решение.

- Мне понадобится ваша помощь, - сказал он пилоту, чуть отодвинув "стечкин", но не опуская его совсем. - Взлетайте и наберите высоту двести.

- Послушайте, - торопливо сказал вертолетчик, глядя на него просительно, - я не знаю и не хочу знать, что там у вас за шпионские игры... но здесь четверо тяжелораненых, из них две женщины и маленькая девочка. Их надо срочно в больницу, дорога каждая секунда. Давайте я скажу допо, что недоразумение улажено и у меня нет претензий, вы отпустите вертолет, а потом...

- На "потом" нет времени, - перебил Фридрих. - Мне тоже дорога каждая секунда. И я тоже, если вы не расслышали, в данный момент занимаюсь спасением человеческой жизни. Просто эта жизнь сейчас важнее, чем те.

- Да кто дал вам право решать, чья жизнь...

- Некогда спорить, - Фридрих снова прижал ствол к виску пилота. - Взлетайте, или лишитесь собственной.

- Если вы меня убьете, кто поведет вертолет? - криво усмехнулся пилот.

- Я. Я оберст Люфтваффе. У меня Рыцарский Крест за Африканскую кампанию.

Это был блеф чистой воды: Фридрих никогда в жизни не пилотировал вертолет и хорошо знал, что это заметно сложнее, чем управлять самолетом. Хорошо стриммированный, уравновешенный по всем осям самолет, в полном соответствии со своим русским названием, летит по прямой сам, практически не требуя вмешательства со стороны летчика - для вертолета же устойчивого положения равновесия не существует в принципе. Один из американских хеликоптерных асов сравнил управление винтокрылой машиной с "балансированием, сидя на шаре, поставленном на другой шар".

Однако русскому вертолетчику блеф показался убедительным, особенно в сочетании с пистолетом у виска. Он покорно взялся за ручку "шаг-газ", увеличивая угол установки лопастей, и "Фоке-Ахгелис", чуть качнувшись, взмыл в воздух. Через несколько секунд он поднялся уже выше головы Воина-Освободителя и продолжал набирать высоту. Фридрих окинул взглядом проспект Освободителей, забитый машинами с одной стороны и идеально пустой с другой, протянувшееся между ним и Парком Победы Староможайское шоссе, где движение было по-прежнему оживленным, и тающее в мутной дымке нечистого московского воздуха Можайское шоссе на западе. Низко над головой плыли тяжелые зимние облака. Где сейчас Ламберт и где - Эберлинг? В принципе, от Внуково досюда на хорошей скорости можно домчаться за пятнадцать минут... если так, и если встреча в аэропорту не затянулась - а разрешенный маршрут L-29, в свою очередь, огибает столицу достаточно далеко с юга - тогда Эберлинг может и не успеть перехватить свою жертву ни на Киевском шоссе, ни даже на МКАД. Тогда все решится где-то здесь. Эберлинг будет идти не выше двухсот метров, чтобы оставаться ниже облаков и поля зрения наземных радаров и лучше видеть происходящее на земле, но и не ниже ста, чтобы не зацепить городские постройки. Заход он будет строить вдоль дороги, вдогонку своей цели - так легче попасть; в ходе атаки, вероятно, снизится, возможно даже ниже крыш, благо ширина проспекта более чем достаточна - опять же чтобы повысить шансы попадания... Шансы эти у него, кстати, не столь уж велики - в частных аэроклубах бомбометанию не учат; впрочем, если инструктор - бывший военный летчик, он мог показать по просьбе курсанта, как строится заход - "просто из любопытства" и без реального сброса, а кроме того, Хайнц, как человек, давно неравнодушный к небу, может иметь немалый налет в рехнерсимуляторах. В любом случае, готовиться надо к худшему - лучшее позаботится о себе само.

- Слушайте задание, - сказал Фридрих пилоту, когда цифровой альтиметр показал 180. - Летите над проспектом Освободителей в сторону МКАД, затем над Можайским. Скорость - максимальная, на которой возможен быстрый разворот. Нас интересуют два объекта: правительственный кортеж на земле и самолет L-29 в воздухе, на этой высоте или чуть ниже. Заметив кортеж, мы будем его сопровождать, пропустив впереди себя метров на двести. Заметив самолет... ваша задача будет - развернуть машину правым боком перпендикулярно его курсу и висеть как можно более ровно. Возможно, я буду командовать вам "вверх" или "вниз", это надо будет делать быстро. Вы хороший пилот, вы справитесь. Я видел, как ровно вы садились. Сейчас я открою боковую дверь. Тут есть какая-нибудь страховка?

- Да, трос и сбруя, там сзади уложены. С креплениями справитесь?

- Постараюсь. Ведите машину.

Сбруя оказалась конструкцией из плотных брезентовых полос и ремней, которую, очевидно, надевал на себя спасатель, когда ему приходилось спускаться на тросе в такие места, куда вертолет не мог сесть. Замок с креплениями оказался не сложнее, чем на парашютах. Помимо замка, на животе у Фридриха оказалась металлическая коробочка с боковым рычажком на три позиции - вверх, вниз и нейтрально. Рычажок управлял закрепленной на борту лебедкой. По умолчанию трос был полностью смотан; Фридриху пришлось на миг дернуть рычажок вниз, ослабляя трос, чтобы подойти к двери и открыть ее, сдвигая назад.

В салон снова ворвались грохот и пронизывающий ледяной ветер. В следующий миг, перекрывая шум винта, пилот крикнул: "Вижу кортеж!" Фридрих, держась левой рукой в перчатке за край дверного проема, осторожно выглянул вперед. Плотная масса зимнего воздуха, рвущегося навстречу со скоростью полтораста километров в час, ударила его в лицо, обожгла кожу, вцепилась в волосы, залила слезами глаза - но все же Власов успел разглядеть внизу, на пустом шоссе, мчавшуюся с мигалками полицейскую "суку", а за ней, с большим отрывом - черный лимузин и черную же машину сопровождения. Кортеж гнал очень даже лихо - километров сто двадцать в час, не меньше. Как видно, "истинный дойч, прибывающий минута в минуту", все же чувствовал беспокойство и стремился максимально сократить свое пребывание на улицах недружественной ему российской столицы... Хорошо, подумал Фридрих, поспешно убирая голову обратно в салон и потирая успевший занеметь лоб - пилот уже воспринимает себя не как жертву захвата, а как члена команды. Кажется, это называется парижским синдромом, в честь инцидента, когда заложники, захваченные в одном из парижских банков, встали на сторону террористов. Парижский так парижский, лишь бы шел на пользу...