Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г.

— Действительно, сама по себе эта история — не более чем изолированный эпизод, но после смерти своего друга врач начал исследовать похожие случаи.

— Как звали того врача? — спросил я.

— Томас из Кэ́нтли, — ответил Марк, — хотя это и не важно.

Я плохо разбирался в истории медицины, и это имя не всколыхнуло во мне никаких воспоминания, поэтому я кивнул ему, чтобы он продолжил.

Марк снова заговорил:

— Он нашёл три похожих случая, случившихся в течение ста лет до его собственного, а подняв ещё более старые записи, он нашёл ещё больше, хотя они были слишком удалены от него по времени, чтобы можно было получить о них какую-то чёткую информацию. В конце концов он назвал этот недуг «ка́лтрин а́трофи», что на его языке означает просто «серая слабость».

Я осушил свой бокал, и встал, чтобы налить ещё из бутылки. Я взял бокал Марка, и долил ему, не дожидаясь, пока он попросит. Повернувшись обратно, я обратился к нему:

— Несмотря на всё это… прошло уже почти восемь лет, но ты — всё ещё среди живых, друг мой.

На его лице появилась грустная улыбка:

— Один из задокументированных им случаев длился почти десять лет. Он был поразительно похож на мой. «Носитель» был благословлён богом… в том случае — Сэлиором, лишь в течение нескольких недель, прежде чем был отброшен. На самом деле, в большинстве случаев была прямая зависимость между длительностью ношения человеком божества и тем, как быстро они умирали.

Несмотря на моё сильное желание злиться, отрицать его доводы, я не мог не ощутить отклик истины в его словах. Когда я подавил свои эмоции, мы посмотрели друг другу в глаза — и в тот миг я увидел, насколько сильно он убеждён. Мы подружились в очень раннем возрасте, и мы иногда говорили друг-другу взглядом больше, чем могли бы сказать за час разговора. Он уже какое-то время всё это изучал, пытаясь найти способ опровергнуть найденное им. Он уже перебрал все аргументы, которые я мог бы выдвинуть.

— Никто из тех умерших прежде людей не имел друга-архимага, — просто заявил я.

— У нескольких были друзья-волшебники, — ответил он, — и один из них зашёл настолько далеко, что связал себя узами с умиравшим человеком.

Это меня удивило:

— Зачем?

Марк поднял бокал, и медленно отхлебнул из него.

— Этот случай был вскоре после Раскола, и отброшенный богом человек был близким другом волшебника по имени Сэ́мьюэл Мо́рдан. Судя по всему, они крепко сдружились во время войны против Балинтора и шиггрэс. Сэмьюэл был известным целителем, и его теория заключалась в том, что бог, пребывая в его друге, каким-то образом повредил то, что он называл «источником жизненной силы».

— Я могу лишь предположить, что ты имеешь ввиду имеющееся в теле средство для выделения эйсара, — прокомментировал я. Все живые существа выделяли разное количество эйсара. Это также было главной причиной, почему живая тень Мойры Сэнтир медленно угасала, если она вообще всё ещё существовала. Когда изначальная Мойра создала свою копию, она дала ей фиксированное количество эйсара, и за прошедшее время это количество истощилось. Когда я впервые встретился с ней, я невольно предоставил «источник», который ей нужен был, чтобы появляться — она к тому времени уже стала слишком слабой, чтобы действовать самостоятельно.

Марк кивнул:

— Если то, что Сэмьюэл — и, позже, Томас из Кэнтли — предположил, было верным, то занимание тела живого человека каким-то образом повреждало в этом теле источник эйсара. С течением времени, в зависимости от серьёзности повреждений, человек постепенно слабел, растрачивая свой эйсар, и не имея возможности его возобновить.

Теперь я понял, почему Сэмьюэл Мордан связал себя узами со своим другом. Волшебник и его Анас'Меридум делились друг с другом эйсаром через узы. Сэмьюэл надеялся, что узы смогут предоставить его другу необходимую для выживания жизненную силу.

— И что случилось с Сэмьюэлом и его другом после того, как они связали себя узами?

Взгляд Марка впился мне в глаза:

— Они оба умерли несколько недель спустя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У меня есть идея получше, — начал я, но он остановил меня прежде, чем я договорил.

— Это — не твоё решение, Морт.

Я пренебрежительно махнул рукой:

— Я не буду собой рисковать. Смотри, я создам узы с землёй. Это даст больше эйсара, а если ничего не выйдет, то никто больше не пострадает. Уж это-то не пробовать никаких причин нет. Чёрт, да я, возможно, смогу починить ту часть тебя, которая создаёт твой эйсар. Этот Сэмьюэл, о котором ты говорил, был лишь волшебником. Я же могу зайти глубже. Если я войду в твоё тело, как я сделал с Пенни, то я, возможно, смо…

— Нет.

— Я не понимаю.

Марк немного опустил голову, будто говоря с ребёнком:

— На самом деле ты «ещё как» понимаешь, чёрт возьми, — сказал он, с упором на «ещё как».

— Ты беспокоишься, что я откину копыта? — подал я мысль.

— Нет. Ты должен знать достаточно хорошо, что я уважают твою свободу делать глупости и откидывать копыта, если ты этого хочешь, даже если у тебя есть семья, и дети, и сотня других причин не рисковать по-идиотски своей жизнью, — ответил он.

На секунду его ответ задел моё чувство юмора, и я засмеялся:

— Ну вот, теперь ты заставляешь меня задуматься о мудрости всех моих прошлых решений.

Он улыбнулся:

— Ты — самый большой глупец, какого я когда-либо знал, за исключением меня самого. Я знаю, что ты готов сделать что угодно, лишь бы исправить это, но я всё равно не позволю тебе экспериментировать на мне.

— Почему?

— Помнишь наш уговор? — внезапно спросил он.

Я знал в точности, что он имел ввиду… обещание, которое я заставил его мне дать несколько лет назад, когда ему в самом начале было сложно справиться с потерей своей богини. Я заставил его поклясться не кончать жизнь самоубийством, если только он не позволит мне помочь.

— Я думал, что ты, возможно, уже отказался от этого. А что Марисса?

Выражение на его лице стало твёрже при упоминании его жены:

— Я люблю её, Морт. Сейчас — больше, чем когда-либо прежде, но я не в силах ничего изменить. Боль никуда не делась. Я боролся с нею каждый день, и если бы не Марисса, то я сомневаюсь, что я протянул бы настолько долго.

— Без тебя она будет без ума от горя.

— Она заслуживает нечто лучшее, чем то, что я могу ей дать. Я даже не могу дать ей детей.

Что-то встало на место у меня в голове, когда он сказал это.

— Так вот почему вы переезжаете в Аградэн — там её семья, — сделал наблюдение я.

— Они ей понадобятся, — сказал он, — потом… Она ещё молода, Мордэкай. Она ещё может иметь детей, если не будет ждать слишком долго.

Я зыркнул его сквозь наворачивавшиеся у меня на глазах слёзы:

— Быть может, тебе следует спросить об этом её. Я подозреваю, что у неё есть несколько мнений на эту тему, которые тебе, возможно, стоит принять во внимание! В самом деле, может быть, мне следует спросить у неё самому.

Марк не стал утруждать себя попытками меня остановить, потому что я не вставал со своего места. Он просто сказал:

— Не надо.

Я зарычал на него сквозь сжатые зубы — нечленораздельный, бессловесный звук, смесь слёз и фрустрации.

Он встал, и подошёл, встав передо мной:

— Ты обещал помочь, что бы я ни выбрал. Ты не можешь это остановить — так помоги мне, чтобы ей было не так тяжело.

Я встал, и обнял его, крепко, а потом ответил:

— Что тебе от меня нужно? Судя по твоим словам, ты уже всё решил.

— Когда девочки вернутся, то они захотят узнать, почему ты плачешь. Мы скажем им, что говорили о твоём отце. Позже я хочу, чтобы ты поддержал моё решение переехать в Аградэн… для проведения исследований насчёт рода Гэйлин. Мне также нужна будет твоя помощь с финансами. Переезд, наверное, будет недёшево стоить, — тихо сказал он мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я оттолкнул его:

— Я помогу тебе с финансами, но я ещё не оставил надежду.

Он засмеялся, вспомнив шутку, которую они с Дорианом сыграли над нами с Пенни много лет назад, а затем снова обнял меня: