Князь Вольдемар Старинов. Дилогия - Садов Сергей Александрович

А в этот момент с другой стороны «скорпионы» усилили обстрел самого замка, катапульты стали перебрасывать через стену уже менее элегантные, зато более тяжёлые камни, лучники тоже усилили обстрел. Солдаты приступили к рытью окопов, которые под углом приближались к стенам. Этот способ осады, разработанный в своё время ещё Вобаном, доказал свою эффективность, правда только для пехоты, вооружённой мушкетами — вести стрельбу из окопов из луков очень сложно, а арбалетчиков не так много, чтобы это имело какое-то значение. Зато эти окопы в решающий момент позволят перебросить почти под стены большое число солдат, защищённый от вражеского обстрела со стен. Именно на это Володя и рассчитывал, предлагая такой вариант. Инженеры в свою очередь идею обтесали и приспособили под местное вооружение.

А сейчас Володя наблюдал как возводят две осадные башни. Как раз закончили собирать основание на колёсах — самая трудоёмкая часть и требующая особого внимания. Теперь дело пойдёт быстрее и к сроку обе башни будут готовы.

Ночью несколько сотен лучников начали обстрел замка зажигательными стрелами. Запас их наделали такой, что об их экономии никто не думал. Сами стрелы были просто как кирпичи — нанятые крестьяне делали грубые заготовки, которые потом более умелые мастера доводили до готового изделия. Следующие прикрепляли к ним оперенья — за перьями посылали целые подводы в соседние деревни. Сложнее было с наконечниками и первое время их даже пытались делать, но быстро поняли, что даже на плохенькие не хватит железа, а время на изготовление стрел стало недопустимо велико. Подумав, от наконечников избавились совсем, точнее ставили по мере того, как кузнецы изготовляли партию, а так просто привязывали упаковку с горючим материалом и всё — сено, пропитанное маслом и смолой с серой, ещё какие-то смеси, доставленные из города, что-то придумали сами инженеры. А дальше на стрелы стали крепить «авось зацепится». Название появилось с лёгкой руки Володи, который однажды наткнулся на колючие кусты, росшие недалеко от лагеря. Задумчиво оглядев ветку, он отломил несколько шипов вместе со стеблем, собрал их пучком, получив «кошку» и привязал к стреле. На скептический взгляд лучника, при котором он проделал эту операцию Володя пожал плечами:

— Авось зацепится.

С тех пор такие наконечники никто иначе и не называл. Точность таких стрел была плюс-минус пятьдесят метров, но по мишени никто и не собирался ими стрелять, а промахнуться по такой цели как замок довольно проблематично.

Красивое зрелище, когда сотни горящих стрел взлетают в ночное небо, а потом устремляются вниз… и так раз за разом, раз за разом почти всю ночь. Следом летели горшки с маслом, добавляя пламени. Утром к стенами выдвинулись колонны пехоты со штурмовыми лестницами… постояли немного и вернулись в лагерь.

С другой стороны методично и верно долбили в основании стены требуше. Граф Танзани пропадал у них постоянно, понимая, что для осаждающих именно эти машины представляют наибольшую опасность, а значит именно на них должен быть направлен их удар. А потом он устроил засады на лодках за всеми кустами, которые только нашлись, гонял часовых, самолично проверяя по ночам как они несут службы, выдвинул вперёд дозоры на лодках, каждую ночь патрулирующих реку, в тылу установил кучу ловушек, а гать, по которой шло снабжение, освещали десятки костров.

И так продолжалось каждый день — непрекращающийся долбёж стен из требуше, ночью массовый обстрел зажигательными стрелами, утром выдвижение пехоты будто на штурм, потом возвращение в лагерь. От перебежчиков было известно, что всё это выматывало обороняющихся страшно, им приходилось постоянно быть на ногах, то туша пожары, то готовясь к отражению атаки. Штурмовые башни тоже росли день ото дня, а солдаты уже разровняли для них дорогу, ров тоже был засыпан, несмотря на противодействие. Впрочем под таким обстрелом, что устраивали лучники не очень-то и попротиводействуешь.

А ещё каждое утро стены замка украшали трупы повешенных — так граф боролся с дезертирами и с теми, кто хотел сдаться.

— Решительный человек, — буркнул Володя, разглядывая в бинокль как вешают очередного бедолагу. — Этот не сдастся.

Это было понятно и так, поскольку граф Иртинский отказался даже вступать переговоры, когда Володя пробовал посылать парламентёра.

На шестой день беспрерывных обстрелов в стене появилась трещина, всё чаще с неё сыпались камни — всё стало ясно, что теперь её разрушение всего лишь вопрос одного или двух дней. Да и штурмовые башни были уже готовы и их как раз обшивали шкурами, а из деревень гнали быков, чтобы впрячь в них. Ещё соорудили что-то типа русских гуляй-городов. Без ружей и пушек не очень полезно, зато поможет избежать потерь при начале штурма. Их тоже выдвинули на позиции, чтобы быть готовыми в любой момент. Беспрерывно шли тренировки, солдаты репетировали выдвижение на позиции ежедневно — и себя тренируют и противника изматывают — те ведь не знают настоящий это штурм или опять обман. Один раз Володя велел всем отдыхать и вражеские солдаты простояли на стенах почти весь день, подозревая что раз нет таких репетиций, то значит солдаты отдыхают перед штурмом. Когда колонны снова двинулись к стене шум в замке поднялся такой, что слышали наверное во всех окружающих городов, но постояв немного, солдаты снова вернулись в лагерь. Число дезертиров, несмотря на суровые меры, возрастало.

От них Володя прекрасно знал о настроении обороняющихся, а потом большое количество дезертиров его не обманывало — бежали солдаты мелких баронов и тиров, но солдаты самого графа оставались верны своему сеньору, хотя именно на них и легла основная тяжесть осады. Жертв, из-за слишком большого количества солдат в не рассчитанном на такую массу народа замке тоже оказалось велико. А вот нужды в припасах они не испытывали, а потому заморить голодом гарнизон вряд ли удастся.

Володя в очередной раз осмотрел в бинокль стену, уже всю покрытую трещинами от обстрелов. Был заметен даже лёгкий наклон.

— Странно, что они ничего так и не предприняли, — пробормотал Володя.

— Они не ждали, — ответил граф. — С этой стороны никто и никогда обстрела не вёл и у них просто нет средств, чтобы переправить нужное количество людей через реку. А с небольшим отрядом тут ничего не сделаешь.

— Всё равно надо быть настороже. Полагаю, они тоже времени даром не теряли.

Князь как в воду глядел. Этой же ночью осаждённые предприняли отчаянную попытку захватить требуше на болоте. Под покровом темноты они переправились на небольших, наспех сделанных лодках и устремились на штурм. К счастью налетели на одну из засад, которая и подняла тревогу — врагов встретил залп арбалетчиков почти в упор, а потом началась яростная рукопашная схватка в ночи. Целей врагу добиться так и не удалось — только повредили один из требуше. Но запас деталей был велик и уже через четыре часа исправленная машина снова присоединилась к обстрелу.

После отбитой вылазки всем стало ясно, что штурм всего лишь вопрос ближайших дней. В этой ситуации всеобщего напряжения и появился гонец от Крейна, который остался в замке следить за порядком в уже взятых под контроль районах герцогства. Гонец появился как раз в момент, когда шло обсуждение дня начала общего штурма и раздача приказов каждой штурмовой колонне. Сообразив, что по пустякам Крейн тревожить не будет, князь велел привести гонца…

Володя прочитал послание… перечитал. Прикрыл глаза и задумался. Остальные напряжённо ждали, понимая, что в послании что-то очень важное.

— Где письмо? — повернулся князь к гонцу.

Тот молча достал из сумки ещё один свиток. Володя и его прочитал два раза и снова задумался.

— Полагаю, — неторопливо заговорил он, — об этом стоит знать всем. Сын бывшего герцога запросил помощи у герцога Нарского.

— Это же… — первым сообразил граф Танзани.

— Верно. Герцог Нарский — вассал короля Октона Третьего Корвийского… Более того, он написал письмо лично королю Октону. К счастью гонец нарвался на один из патрулей и это письмо попало к нам. Игранд предлагает, как законный наследник герцогства после пленения отца принести присягу на верность королю Корвии. Граф, насколько это предложение соблазнит Октона?