Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

вырвешься!

— На втором месяце работы — определённо не выпустит, — кивнул Эркенгер. — Как раз у монтажников самая «жара». Ты уж как-нибудь продержись до декабря…

Иджес сердито фыркнул.

— А гонки миниглайдов⁈ Конец августа! Тут-то какая «жара»⁈

— Сдача объекта, — флегматично отозвался Эркенгер. — Не мне же за технику отвечать. Предупреди гонщиков, что в этот раз без тебя… не последний же ты механик в Ураниуме! Гедимина попроси…

Гедимин мигнул.

— Я проверю, если что. Ты мне только правила оставь. А то я не знаю, куда смотреть, — пробормотал он.

— Спасибо, — буркнул Иджес. — В следующем году меня уже туда не возьмут.

Эркенгер хмыкнул.

— Думаешь, к следующему году у Маккензи кончатся заказы? Как раз лучше было бы — ни гонщикам, ни тебе не дёргаться…

Иджес сверкнул на него глазами так, что Гедимин развернулся боком и вклинился между сарматами.

— Heta!.. Вы в душевой-то были после ночной фуры? Я вот с утра не был.

— Голос разума, — ухмыльнулся Эркенгер. — Пойдём в душевую, Иджес. И в ангар. Если совсем худо — возьмём по дрону, устроим свои гонки. Может, тебе полегчает.

03 мая 07 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

На платформу под защитным полем поставили четыре ЛИЭГа; ещё шесть ожидали своей очереди на гусеничной тележке. Гедимин скользнул по ним взглядом — «ремонтное чутьё» молчало — и уставился на литейную станцию, привезённую на другой тележке. «Неужели кто-то додумался⁈ А сольвентные колонны у них тоже есть? А со скирлином как?»

— Мать моя колба! Это вы зачем притащили⁈ — крикнул Маккензи в передатчик, указывая на «литейку». — Сказано же — системы жизнеобеспечения! А это к ним каким боком⁈ Джед, ты не отвлекайся, это сейчас увезут. Ты смотри сюда. Тут четыре ЛИЭГа — это для гражданского убежища в Чикаго… видишь, тут даже гравировка — «Хувер». Это оно так называется…

Маккензи широко ухмыльнулся.

— Если Хувер пролетит на следующих выборах — наверное, позовут перегравировывать. Ну да это всё чепуха… — он развернулся к гусеничной тележке. Та, на которой стояла литейная станция, уже уползала на склад.

— А тут смотри внимательно. Эти две пары — для вип-убежищ в Чикаго. Одно… а, не буду засорять тебе мозги. Туда я тебя точно не повезу! А вот эта, третья, пара — для нашего, ураниумского «випа».

— Что⁈ — Гедимин изумлённо мигнул. — У нас тут тоже строят…

— Бригада «Лоривега», — Маккензи снова ухмыльнулся. — Думал я взять, но моим парням не разорваться — и так придётся помогать с монтажом этих игрушек! Строим-то их мы, в «Налвэне», от нас и монтажники… ну да не беспокойся, тебя туда не потащат!

— А гражданское уже построили? — Гедимин попытался вспомнить, видел ли он планы ураниумских убежищ. Что-то похожее на местную геологию вроде всплывало — но мало ли где напластования гранитов, а в воде много радионуклидов…

— Нет. И не будут, — сказал Маккензи, понизив голос и придвинувшись вплотную. — И ты, Джед… очень прошу — об этом не болтай. Мы, сарматы, о себе уже позаботились. А остальное — дело «макак».

— Saat hasesh, — выдохнул Гедимин сквозь сжатые зубы. — То есть — в городе вообще не знают? Что кучка уродов…

— Джед! — Маккензи, отступив на шаг, досадливо сощурился. — Чего ты дёргаешься-то, понять не могу⁈ У тебя полгорода лучших друзей, что ли? Когда только успел…

— Там твой «прикормленный» Фокс, между прочим, — угрюмо напомнил Гедимин. — Или его к «випам» возьмут — на нижний ярус?.. Хотя — в Саскатуне медиков наверху держали. В бараке, но наверху…

Маккензи с размаху хлопнул себя по лицевому щитку.

— Джед! Фокс твой — в городском совете! Договорятся наконец и построят убежище на весь Ураниум — позову тебя проверять ЛИЭГи. А пока там считают, что до нас ракеты не долетят — проверь уже те, что есть!

…Сигма-сканер подтвердил то, что Гедимин чуял и без него, — все ЛИЭГи были исправны и могли спокойно проработать четыреста лет. «А это убежище… я его вспомнил,» — думал сармат, отправляя генераторы на склад. «Там не было никакой дури, кроме двух уровней, вот оно и забылось. Запасы на четыреста лет. И… эти „макаки“ могут прожить четыреста лет. Плодиться там. Выйти в конце концов наружу. Когда то, что останется от города, перестанет фонить. А на кой метеороид они тогда тут нужны⁈»

— Не болтай, Джед, ладно? — Маккензи, глядя на странно спокойного сармата, сам начал дёргаться. — Проку не будет. Другие сарматы только порадуются — чем меньше «макак», тем лучше. А сольёшь информацию горожанам — кончится штрафом или тюрьмой. За подстрекательство к беспорядкам. Ты хочешь опять в тюрьму, Джед? В местную, не в лунный бардак? С такой статьёй я тебя не вытащу…

— Уймись, — буркнул Гедимин, глядя, как гусеничная тележка подвозит к платформе ещё не проверенные трансформаторы. — Я работаю.

В груди ворочалось что-то холодное и угловатое, и даже потереть рёбра сквозь броню не получалось. «Чем меньше „макак“, тем лучше? Те, кто свой город бросает под ракетами, точно не нужны. Что можно сделать, чтобы убежище схлопнулось? Не сейчас — потом, когда, и правда, полетят ракеты? Какой-то датчик излучения, от него — сигнал на срабатывание… чего? Цепной реакции в ЛИЭГах? Самосборный „Гельт“ я туда не протащу. Найдут — подставлю чужих сарматов. Цепная реакция… надо подумать в эту сторону. Хотя — кто меня потом к этим ЛИЭГам подпустит⁈»

…Он думал, что к вечеру забудет обо всех «мартышечьих» планах, но не тут-то было — когда он лёг на матрас, под рёбрами снова заныло. «Я ведь телепортом могу туда пройти. Хотя бы в водохранилище — его-то ипроном не покроют. Взрыв выбьет заслонки, излучение пройдёт насквозь — снизу ипрона тоже нет…»

Он выругался про себя и перевернулся на другой бок. «Может, и прав Маккензи, что никуда меня не берёт…»