Cемейные узы не в счет - Кира Витковская

– Ты права. Я попробую.

– Не пробуй. Сделай. Возьми и расскажи Антону.

10.

«Легко сказать! – подумала Ксю, вспомнив свою последнюю фразу из разговора с сестрой, когда Лера ушла. – Возьми и расскажи! Смогла бы ты рассказать такое своему любимому человеку? Скорее всего, не смогла бы?»

Но так или иначе – Ксюше ведь пришлось пережить крушение надежд. Теперь уж окончательно – она забудет Марка. Если ее ребенок родится живым и здоровым – Ксю и надеяться больше не будет на то, что однажды они с Марком будут вместе. Жизнь маленького человечка взамен любви – ведь такую клятву она дала, когда боялась потерять ребенка. Все правильно – всегда приходится чем-то жертвовать.

Однако как тяжело было притворяться строгой и холодной, когда Марк несколько раз звонил ей, справиться о ее состоянии! Марк волновался о ней, он спас ее и ее ребенка… их ребенка, она все еще нужна ему… и пришлось попросить его не появляться и не звонить. Это было жестоко – Марк был явно расстроен, но выполнил ее просьбу. Почти месяц прошел с их последнего разговора. Ксюша скучала по нему и все больше чувствовала, что совершила ошибку. Только в чем? В скором замужестве? В связи с двоюродным братом? Или во всей жизни? Неужели все, что Ксю делала, были ошибки и глупости?

По мере приближения Нового года Ксюше все чаще вспоминалась та зима, когда она, еще школьницей, встречалась с Андреем, а мечтала о Марке. Так было и сейчас – то же чувство тоски, безысходности и в то же время старание показать всем, что все отлично. А на самом деле все больше забирала хандра, казалось, что Ксю больше никому не нужна. Разве что маме, которая преданно проводила с ней все дни. Ну и Андрею – в то время, когда он не занимался работой.

Ксюше думалось, что она застыла в пространстве и времени, что ее жизнь упорно не двигается дальше, вперед. И Ксю хотела, чтобы ее ребенок родился скорее – тогда в жизни появится смысл, будет существо, которому она будет нужна, о котором она будет заботиться… А то в последнее время все заботятся о ней – даже неловко как-то.

И наконец 16 апреля родился ребенок. Мальчик, о котором Андрей с гордостью сказал:

– Мой сын, Лесковец Евгений Андреевич!

Ксюша улыбнулась мужу, но, оставшись с малышом в комнате, она подошла к кроватке и тихо прошептала:

– Нет, маленький, ты не Лесковец, ты – Римшиц. Римшиц Евгений Маркович. Теперь я точно знаю, кто твой папа. Жалко только, что этого не узнаешь ты.

У Ксю с маленьким Женей было полное взаимопонимание. В отличие от многих молодых матерей она не боялась брать младенца на руки, и вовсе не потому что так уж так быстро всему научилась. Просто почему-то ей казалось, что этот мальчик – только ее и только с ней он будет в безопасности. С чего ей думалось, будто Женьке что-то угрожает– Ксю не знала, но ощущение это было неотвязным, и из-за него молодая женщина часто просыпалась по ночам, чтобы удостовериться – все ли с ним в порядке. Хотя нрав у Жени был не капризный, и слишком больших хлопот в виде «ночных концертов» он не доставлял.

А вот Андрей мальчика побаивался. Нет, он с удовольствием возился с ним в свободное время, не жалел денег на игрушки и вещи для сына, но стоило ему остаться с Женькой одному в квартире, как молодого отца охватывала паника.

– Не понимаю, Андрей, чего ты боишься? – усмехаясь, спросила как-то Ксю.

– Не знаю. Женя такой маленький – страшно держать его на руках подолгу. Еще сломаю ему что-нибудь.

– Наслушался страшных историй! Что было бы, если бы и я боялась брать Женю на руки? Как бы я его кормила, переодевала? Надо, конечно, осторожно, но бояться не стоит.

– Ну, это ты так умеешь, а я еще не могу.

Ксю пожала плечами, а про себя отметила: «Что ж, так и должно быть. Хоть Андрей и считает Женю сыном и любит его, но все же между ними чего-то не хватает».

А когда через месяц собрались ближайшие родственники, чтобы посмотреть на ребенка, произошла одна странная вещь. Все признали, что Женя чем-то похож на Ксюшу. Цвет волос, улыбка – это было от нее. Но вот глаза, начавшие терять младенческую синеву, были явно не Ксюшины. Но и не Андреевы. Глаза были карие, и кожа была смуглее, чем у родителей.

– Он на Андрееву маму похож, – сказала Ксю. – Она смуглая и кареглазая. Да и у меня в роду цыгане были. Наследственность двухсторонняя, так сказать.

– Он чем-то похож на Маркову Кристину маленькую, – заметила, улыбнувшись, Лиза.

– На что это ты намекаешь, Лизавета? – притворно нахмурился Марк. – У Светы с Лешей тоже ребенок кареглазый и смуглый, хоть они оба таковыми не являются. По-твоему, я тоже к этому причастен?

– Да нет, что ты, Марк! – попыталась было оправдываться Лиза, но тут вмешался Леша.

– Так-так, с этого момента поподробнее, старший брат! – сказал он. – Я вам со Светланой сейчас устрою допрос с пристрастием. Меня надурили?

– Не придумывай, милый, – улыбнулась Света, обнимая мужа.

– Вредина, – проговорил Алексей, но тоже улыбнулся.

Затем все вышли из детской в гостиную, с Женькой осталась Кристина и Лизины дети – Даша и Максим. Всем троим был интересен мальчик.

А взрослые тем временем разговаривали за столом.

– Теперь пора завести ребенка Кате и Владу, – сказал кто-то.

– Нет, не пора, – заявила решительно Кэт. Все засмеялись.

– А Карине не мешало бы выйти замуж, – заметила Лиза. Карина таинственно улыбнулась.

– Ну, может, скоро и выйду, – отозвалась она.

– Правда, Каринка? – спросила Катя. Карина покачала головой из стороны в сторону, словно говоря: «Может, да, а может, нет».

– А почему Лерка не приехала, Карин? – поинтересовалась Света.

– А у нее… дела, – ответила Карина.

– Она же последний год учится, скоро экзамены и зачеты, поэтому ей не до поездок туда-сюда, – объяснила Ксю, заметив недоумевающие взгляды. – Я помню, как я крутилась, когда заканчивала учебу. Правда, мне с памятью повезло, я запросто все запоминала, к тому же у меня язык хорошо ходит, болтать я умею. Я могла теорию не учить, но я практику всегда хорошо помнила, поэтому по ходу дела вспоминала и теорию. А некоторым приходилось все зубрить, потому что иначе зачет сдать не удавалось.

Потом Ксю вышла на кухню, чтобы поставить чайник.

– Ксюша, там Женька плачет, – сказала Кристина, прибегая к ней.

– Дай ему пустышку, Кристиш, я сейчас приду, – ответила Ксю. Кристина ушла.

– Надо будет поговорить с Кристиной по поводу этой ее фамильярности, – сказал Марк, неслышно зайдя в кухню.

– Какой еще фамильярности? – удивилась Ксю, вздрогнув от неожиданности.

– Что это за обращение к своей тете? Какая ты ей Ксюша?

– Только попробуй ей что-то сказать, Марк! Я не буду с тобой разговаривать, если Кристина назовет меня тетей.