Мир приключений 1964 - Георгий Кубанский

Фридрих Кан решил: в кабинете фюрера он начнет с итальянских фотографий. А уж потом, когда фюрер рассвирепеет и учинит разнос командованию флота, он, Кан, выложит свой главный козырь — доложит об Абсте и подготовленной им группе пловцов. Но, как известно, дело приняло иной оборот, и Кан должен был благодарить провидение за то, что не поторопился с реляцией по поводу деятельности лаборатории “1-W-1”.

3

В камине, сложенном из глыб зеленоватого гранита, догорало большое полено. Время от времени на нем вспыхивали короткие синие языки пламени, и тогда из полумрака проступали темные силуэты.

Уже давно стемнело. Дувший весь день ветер унялся, на остров легла тишина.

Абст подошел к окну, распахнул его створки. В комнату хлынула влажная свежесть, и были в ней запахи стоячей пресной воды, и плесени, и топких илистых берегов, и деревьев, намерзшихся за зиму, а сейчас возвращавшихся к жизни.

Кан зябко поежился, зевнул.

Абст обернулся:

— Вам нездоровится? Быть может, выпьете кофе?

Кан кивнул.

Вскоре служитель прикатил столик с кофе и бутылкой коньяка, подбросил в камин дров.

Абст разлил кофе по чашкам, одну пододвинул гостю.

— Что же нам делать? — спросил он. — Неужели, прекратить все?

— Работай, Артур. Работай спокойно. Мы на пороге большой войны. Она потребует много оружия. Любого, какое только сможет изобрести человек. — Кан помолчал и закончил: — Бог знает, сколько миллионов людей предстоит истребить армиям фюрера. Для этого годится всякое оружие. Лишь бы оно действовало достаточно эффективно…

Неожиданно за окном раздался стон.

Стон повторился. Он нарастал, делался громче, перешел в пронзительный вопль и оборвался.

Одним прыжком Абст оказался у двери, рванул ее и выскочил из комнаты.

А за окном уже слышались крики, топот, рычание, треск кустарника. В отдалении негромко хлопнул пистолетный выстрел.

В тот же миг оконное стекло разлетелось тысячей брызг, и в раме возникло лицо человека. Выкатившиеся из орбит глаза, всклокоченная черная борода, окровавленные кулаки, которыми человек исступленно молотил по раме, по остаткам стекла, — при виде всего этого Фридрих Кан оцепенел.

А неизвестный уже втиснул в раму плечи, ухватился рукой за подоконник, подтянул ногу. Еще мгновение — и он будет в комнате.

Кан кинулся к камину, схватил тяжелую кочергу и принял оборонительную позу.

Но за окном появился Абст с помощниками, и человека оттащили. Еще несколько секунд слышался шум борьбы. Затем дом снова окутала тишина.

Все произошло молниеносно. На столе еще дымился кофе. В камине потрескивали дрова. Но подрагивала полусорванная с петель пустая створка окна, а ковер был устлан осколками стекла, и огонь камина отражался в них множеством веселых искорок.

Вернулся Абст.

Прерванная происшествием беседа возобновилась. Кан и его помощник вели себя так, будто ничего не произошло. Теперь темой разговора были пловцы.

Абст докладывал: днем они тренируются в бассейне, ночью на озере. Обстановка подходящая, глубины хорошие. Разработан и осуществляется целый комплекс подсобных упражнений, цель которого выработать и развить у пловцов храбрость, инициативу, находчивость. И все же это не то, что нужно.

— Чего же недостает? — спросил Кан.

— Образно говоря, запаха крови. — Абст усмехнулся. — Звери, которых готовят для убийства, должны полюбить запах крови.

— Хочешь скорее пустить их в дело?

— Необходимо, чтобы пловцы провели несколько операций. Они должны поверить в свои силы, убедиться в надежности и мощи нового оружия.

Абст продолжал развивать свою мысль, но Кан слушал рассеянно. Перед ним неотступно стояло лицо умалишенного, его глаза. Проходили минуты, и крепла уверенность: он уже видел где-то этого человека!

Кан встал с кресла, приблизился к камину, долго глядел на огонь, затем прошел к роялю в противоположном конце комнаты, задумчиво провел пальцем по полированной деке концертного Дидерихса.

Внезапно он обернулся:

— Бретмюллер?

Абст кивнул.

— Поразительно! — прошептал Кан, возвращаясь к креслу. — Бедняга, до чего он дошел… Очень плох?

Абст пожал плечами.

— Конечно, — пробормотал Кан, — конечно, безнадежен, коли его отдали тебе. Жаль, очень жаль Бретмюллера. Это был хороший немец, хороший офицер.

…Семь месяцев назад подводная лодка новой серии “Випера”, только что вступившая в строй, была назначена в дальний поход. ОКМ объявило: лодка уходит в океан, чтобы окончательно проверить механизмы в условиях длительного автономного плавания.

На деле лодке поручили важное разведывательное задание, зашифрованное как “операция бибер”.[9] Ей предстояло пройти несколько тысяч миль на юг и скрытно проникнуть в район расположения крупной базы военно-морского флота одного из потенциальных противников Германии. Лодка должна была изучить систему обороны базы, произвести промер глубин прилегающих к базе районов, взять пробы грунта, а главное — установить и нанести на карту весьма сложный фарватер в рифах, являющийся единственным подходом к базе.

“Виперу” проводили в поход. Проводы были торжественные. ОКМ старательно подчеркивало: оно ничего и не от кого не скрывает — лодка отправляется в обычное плавание.

Сменялись недели, а сведений о лодке не поступало. Первое время это не тревожило командование — в походе лодка должна была соблюдать радиомолчание.

Однако прошли все сроки, а “Випера” не вернулась. Поиски результатов не дали. И лодку объявили пропавшей без вести.

А потом германский рефрижератор, следовавший с грузом бананов мимо той самой базы, выловил в море командира “Виперы”.

Офицер был в последней степени истощения. И если жизнь еще теплилась в нем, то разум несчастного был утрачен.

Фрегатен-капитэна Ханно Бретмюллера доставили в Германию, где лучшие специалисты взялись за его лечение — тщетно: больного признали безнадежным. И вместе с его разумом была похоронена тайна гибели “Виперы”.

В конце концов больного передали в “1-W-1”. Бретмюллер был вдов и бездетен, не имел родственников, и Абст мог делать с ним все, что угодно…

Кан поднял голову и поглядел на Абста.

— Ну-ка, поговорим о Бретмюллере. Давно он у тебя?

Абст отпер шкаф, достал пачку карточек, отобрал нужную.

— Фрегатен-капитэн Ханно Бретмюллер доставлен в лабораторию сорок восемь дней назад, — сказал он, просмотрев запись.

— Что же с ним случилось?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});