G.O.G.R. - Анна Белкина

— Блин! — Недобежкин почесал затылок. — Да он у тебя по-английски забазарил! Что ты с ним сделал-то? Совсем мозги отшиб?

— Ничего, вот те крест! — оправдывался Ежонков и делал пассы короткими руками. — Он… сам…

— О, май хед! — канючил пудель. — Вере эм ай?

— В милиции! — окончил причитания Недобежкин. — Хватит прикидываться чайником! Придётся давать показания, или в «слоник»!

— Ват? — неподдельно удивился «пудель» и поднял на Недобежкина изумлённые глазки. — Рашн?

— Рашн, рашн! — подтвердил Недобежкин. — Давай, братец, присаживайся на нары и колись, пока у меня крепкие нервы!

— Эй! — подпрыгнул вдруг Ежонков, засияв от некоего своего счастья. — Кажется, у него прошёл выборочный гипноз!

— Да? — не поверил Недобежкин.

— Да, — подтвердил Ежонков. — Лимит времени исчерпался, и он излечился!

— Значит, можно допрашивать? — уточнил Недобежкин.

— Можно, можно, — разрешил Ежонков. — Теперь я могу получить полный доступ к его памяти!

Да, Филлипс очнулся от тяжёлого забытья, вызванного «звериной порчей». Теперь он знал, кто он, откуда, и мог рассказать об этом, не встречая психологических барьеров. Серые стены кругом, двухэтажные некомфортные нары, эта тусклая лампочка под пыльным потолком и квадратное зарешеченное окошко… Как агент ФБР, Филлипс быстро оценил ситуацию и понял, что находится в донецкой полиции. Местные полицейские каким-то образом ухитрились его арестовать и теперь пытаются допрашивать. Филлипс молчал: взвешивал все «за» и «против». Да, они наверняка уличили его в сотрудничестве с местным бандитом Кашалотом, в убийстве ни в чём не повинного директора того захудалого ресторанчика… Да, кажется, если он сейчас же не признается в том, кто он на самом деле — наверняка загремит в тюрьму за убийство лет на двадцать… Филлипс имел незапятнанную репутацию и героический послужной список. Поэтому он и решил признаться во всём на чистом русском языке: пускай не думают, что в ФБР набирают неучей!

— Я всё скажу! — внезапно и по-русски заявил «пудель» и поднялся на «задние лапки».

— Служит! — буркнул Недобежкин, вперив усталые рыбьи глаза в этого «прибацанного» бандита.

— Да, я служу! — подтвердил Филлипс. — В ФБР!

— Чтооооо???? — хором возопили Недобежкин с Ежонковым и синхронно выкатили глазки.

— Меня зовут Грегор Филлипс, — невозмутимо продолжал рассказывать правду Филлипс. — Я агент ФБР. Меня послали сюда для того, чтобы я разыскал базу «Наташенька» и обезвредил «Образец 307».

— Слышь, Ежонков! — Недобежкин до сих пор не верил ни Филлипсу, ни собственным ушам. — Что ты ему втемяшил?

— Ничего! — развёл руками Ежонков. — Я же тебе сказал, что он прокамлался! Кажется, он нам вываливает правду! Лучше, раскрой уши, Васёк!

— Хих! Ещё чего! Так и раскошелятся они на правду, бандюги! — зло хохотнул Недобежкин и сложил руки на широкой груди. — Давай, жучок, базарь про Кашалота, или в «слоник»!

Прагматичность не давала милицейскому начальнику поверить в то, что передним стоит настоящий агент ФБР. По старинке, по привычке он считал, что преступник просто-напросто «отпирается», не желает признаваться в преступлении и городит трёхэтажную чушь, лишь бы только отбояриться от суда и следствия.

— Вы — толкатель ручки! — не выдержал Филлипс и даже подался вперёд. — Вы даже не хотите слушать — так вам нужно сделать план по раскрываемости преступлений! Я слышал, что в России так делают — сажают, кого попало, когда не клеится план!

Заслышав эту «филиппику», Ежонков прыснул в рукав, а Недобежкин побагровел от ярости и даже пустил пар из ноздрей, как настоящий бык.

— Ааааа???!!! — заревел он, стиснул кулаки и собрался, было, «полететь» к себе в кабинет за противогазом для «слоника».

— Васёк, он сказал, что ты — канцелярская крыса! — вставил Ежонков, усмехаясь в несуществующие усы.

— Чего? — буркнул Недобежкин и задержался в железных дверях камеры.

— «Пэн пушер» по-английски — это «канцелярская крыса», — объяснил Ежонков, злорадствуя над тем, что «Геракл от сыска» Недобежкин так поверхностно разбирается в иностранных языках. — А если дословно перевести, то так и будет, «толкатель ручки»! Ферштейн?

— Ухь! — зашипел Недобежкин и вернулся назад. — Чи пускай дальше базарит… Совсем вы меня достали…

Милицейский начальник выпустил пар, «сдулся» и уселся на нары, привалившись к стенке спиной.

Глава 92. Невероятная история Филлипса

Филлипс радовался тому, что победил дремучую темноту ума местных полицейских и заставил их себе поверить. Всё, теперь можно рассказать им правду и, может быть, рассчитывать на их помощь. Видимо, не такие они и дремучие, раз добрались до Верхних Лягуш!

— Ладно, давай, выкладывай, что ты там затеял! — великодушно разрешил Филлипсу Недобежкин. — Но смотри, проверю всё до единого словечка. Если врёшь — не отбрыкаешься от тюрьмы! Хоть ты потом из штанов выскочи — посажу!

— Проверяйте! — храбро согласился Филлипс, поднялся с пола и сел на свободные нары напротив Недобежкина.

Да, теперь в этом странном создании, что назвало себя «агентом ФБР» пропало всё животное и дикое, а взгляд сделался по-человечески осмысленным. Неужели, прав Ежонков — «звериную порчу» наводят на определённое время??!

— Я продолжаю работу Никанора Семёнова! — внезапно заявил Филлипс, чем поверг Недобежкина, а так же и Ежонкова в глубокий шок и тихий ужас.

Оба выкатили на Филлипса изумлённые зрачки, а ушлый агент это заметил и только рад был стараться, рассказывая свою историю, но не всю, а только те её моменты, которые считал нужным.

— Никанор Семёнов, — вещал Филлипс, строго следя за реакцией местных сыщиков. — Долго следил за этим ГОГРом. Они всё прикрывались выявлением наследственных заболеваний, а по-настоящему — искали так называемый «идеальный геном», который совместим с «Образцом 307».

— Стоп, стоп! — перебил содержательный и интересный рассказ Недобежкин. — Вы все талдычите про этот ваш «Образец»… Объясните, наконец, что это такое и с чем его едят!

Кажется, американчик не понял, чего добивается от него милицейский начальник, потому что ответ его звучал вот, как:

— «Образец 307» скорее всего, несъедобный. Он каким-то образом интегрируется в ДНК человека и каким-то образом её изменяет. А вот, что именно это такое — я не знаю. Знал профессор Артерран, который работал с ним, и Росси. Росси финансировал проект «Густые облака» после того, как профессор Артерран исчез…

Ежонков только собрался буркнуть, что они видели этого «профессора» буквально, на днях, однако Недобежкин больно пихнул его локтем в сдобный бок: мол, не смей! Филлипс так увлёкся рассказом о ГОГРе и Артерране, что не заметил этого и продолжал с тем же азартом:

— Росси пытался добиться результатов, но Артерран, когда исчез, забрал с собой и «Образец», и прототип.

— Что за прототип? — уточнил Недобежкин, поёрзав на нарах и снова пихнув Ежонкова, который собрался, было вставить некое своё мнение.

— Я его не видел, — честно признался Филлипс. — Но прототип, это то, из чего профессор Артерран получал «Триста седьмой Образец». Росси пытался заполучить его любой ценой, искал документы с базы «Наташенька», свидетелей каких-то… Он и филиал этот в Донецке открыл только для того, чтобы добраться до держателей секретных бумаг. Я вышел на них и нашёл ассистентку Артеррана Эмму. Я уже почти нашёл то, что мне нужно, но ГОГР вынюхал меня. Они захотели, чтобы я бросил расследование, угрожали, пугали, предлагали взятки. Я знал, что они не смогут меня убить, потому что я — агент ФБР. Мою жену — тоже, потому что её охраняют день и ночь. Но они нашли в Бостоне мою сестру и сказали, что умрёт она. Я мог бы поднять все подразделения ФБР и защитить сестру от них, но они поступили очень подло…

В тот день Филлипсу в офис позвонил первый заместитель Росси по имени Мартин Мильтон.

— Я помогу вам выйти из этого дела без ущерба для себя и вашей семьи, — бесстрастно сообщил ему этот Мильтон. — Подъезжайте в порт сегодня к семи вечера. Будьте осторожны: я рискую не меньше, чем вы.

Тогда Филлипс уже понимал, что влип по-крупному, и его семья может, действительно, пострадать. Особенно — сестра. Филлипс согласился и в тот же день, к семи вечера потащился в порт на своём неновом «Понтиаке».

Оказавшись в порту, Филлипс вышел из машины. Погода испортилась: пошёл какой-то мерзкий дождик и поднялся пронизывающий холодный ветерок. Порт был пустынен и тих: даже «кроты» и всякие гуляки попрятались в свои дыры и норы. Филлипс прошёл немного и остановился у причала. В каких-нибудь ста метрах зябко плескался серый океан. Как ни крути, а март-месяц не баловал хорошей погодой. Филлипс глянул на часы: без десяти семь. Невдалеке послышался рокот мотора и шуршание колёс. Филлипс обернулся и увидел, как на фоне пришвартованной прогулочной яхты «приземляется» ободранный тарахтящий «Бьюик». В темноте он казался серым. «Точно, как на свидание!» — невесело ухмыльнулся Филлипс, поняв, что на этом драндулете приехал ни кто иной, как Мартин Мильтон. Из «Бьюика» вышел человек в пальто — да, это он, Мильтон. Мильтон немного постоял на месте, поозирался, будто бы в нерешительности, а потом — полез обратно в свою рассыпающуюся чахлую машину и выволок длиннющий зонтик с железной пикой. Раскрыв его, Мильтон прямой наводкой направился к Филлипсу. «Предусмотрительный! — с завистью подумал Филлипс, узрев комфортный зонтик. — Не то, что я — мокну…».