Подземелье ведьм - Кир Булычев

Аскольд подошел к бараку.

— Генерал здесь? — спросил он у офицеров, что лениво играли в шашки на веранде, начертив мелом доску и используя вместо шашек крышки от коки и лимонада.

— Подожди, — сказал один из офицеров, — генерал занят.

Они не считали Аскольда достаточно важной фигурой. Аскольд и не настаивал на этом.

Он оперся о перила веранды. Лес подходил к строениям — так их труднее найти вертолетам разведки.

Один из них жужжал неподалеку — Аскольд уже привык к этому, — бирманцы, возможно, готовили очередное наступление, неудачное, как и все предыдущие.

Жужжание превратилось в гул, в рев — это был не один вертолет, несколько машин приближалось к лесному лагерю.

Аскольд перепрыгнул через перила и кинулся к банановым зарослям.

Ракеты с вертолетов разрывались рядом с бараками и над бараками. Зрелище было подобно пиротехническим эффектам американского боевика про вьетнамскую войну.

Аскольд вжался в землю — земля была сухой, в горах давно не было дождя. Мягкий толстый банановый куст свалился перед ним, открыв вид на поляну — из вертолетов выскакивали бирманские солдаты и бежали к баракам. Никто не мешал им.

Аскольд лежал и смотрел, как из разрушенного ракетой барака вытаскивают генерала Лю. У толстяка, видно, были перебиты ноги — они волочились по земле, а в пыли оставалась красная дорожка.

Аскольд стал отползать в чащу, к зарослям бамбука.

Наверное, это было лишним — его сразу заметили. Он увидел дуло автомата и стал подниматься.

— Я случайный человек! — закричал он по-английски.

Солдат расстрелял его.

А полковник Наронг отыскал Лену в темнице.

— Не трогай меня, — сказала она, — я очень грязная.

— Не все ли равно, — сказал Наронг. Но нежных объятий не было. Он приказал вызвать медиков.

Когда он через час пришел в вертолет, где кое-как обмытая и перевязанная она лежала на носилках, Лена спросила:

— Как ты меня нашел?

— Совместная операция, — сказал он. — Мы помогли бирманцам, а они отдали тебя мне.

— Зачем я тебе?

— В гарем, — сказал полковник Наронг.

— На меня нельзя смотреть.

— Я тебя откормлю, — сказал Наронг.

— А где Аскольд?

— Кто?

— Русский, который приходил ко мне.

— К сожалению, здесь не было ни одного русского, — сказал Наронг.

Он протянул ей банку пива. Банка была теплой.

— Спасибо, — сказала Лена. — Так что же с ним случилось?

— Его больше нет. С ним случился… несчастный случай.

— Ну и хорошо, — сказала Лена. Ей не было жалко Аскольда. Она так и не поверила тому, что он боролся с наркотиками. Он был одним из них.

— Ты не полетишь со мной? — спросила Лена.

— Я прилечу к тебе вечером.

— Куда?

— В госпиталь в Чиангаре.

— Спасибо, — сказала Лена.

— Я не хотел оставлять тебя здесь, — сказал Наронг. — Я тебя люблю.

И подошел к люку, там обернулся и помахал ей, словно стеснялся слов, которые вырвались у него, отважного черного полковника.

Когда вертолет поднялся, она села на носилках. Два солдата и медсестра, что летели с ней, не мешали.

Лена стала смотреть в круглое окошко вертолета. Ей хотелось убедиться в том, что и в самом деле ей что-то удалось.

Внизу были горы, зеленые массивы леса, бурые и зеленые проплешины полей. Правда, красных заплат она не заметила.

В госпитале ей сказали, что она истощена, и физически, и морально. Ей надо отдохнуть. В санатории.

Она легла в постель и задремала. Было чудесно, она была чистой-чистой, отмытой, продезинфицированной, даже волосы, хоть их и остригли бобриком, были сказочно чисты. «Вы не поймете, — повторяла Лена, — что значит для женщины стать чистой после долгих-долгих дней в темнице с тараканами и крысами. Я могу понять графа Монте-Кристо, который так беспощадно мстил своим тюремщикам». Но ее-то тюремщики уже уничтожены. Нет Аскольда, нет генерала Лю.

Ее разбудили два офицера, полицейские. Они принесли ей джинсы, белье — целую сумку, словно кто-то ходил в магазин и выбирал по ее размеру. Она обрадовалась тому, что Наронг продолжает заботиться о ней.

Офицеры попросили ее одеться и подождали в коридоре.

Пришел доктор и вежливо попрощался с Леной. На дорогу он дал ей с собой таблетки в баночке. Велел принимать через четыре часа. Таблетки назывались «валиум» — наверное, вроде валерьянки.

Сандалии немного жали, с белья и джинсов она сорвала этикетки и наклейки.

Один офицер шел впереди, второй сбоку, они не разговаривали с ней, и Лена решила, что она сейчас увидит Наронга.

Серая машина, «Тойота», ждала у входа в госпиталь.

Они доехали до аэродрома. Все было рассчитано точно. Ей вручили билет до Москвы. И сто долларов.

— А где Наронг? — спрашивала она. — Где полковник Наронг?

Ей никто не ответил.

Лена поняла, что так, наверное, лучше всего — она сравнила фотографию в паспорте с собой в зеркальце.

В Шереметьеве пограничница тоже долго сравнивала ее с фотографией, и Лена ее понимала.

Ее так и не пропустили на Родину. Пришел лысый майор и отвел ее в белую комнату.

Два часа Лену допрашивали, где она пробыла все это время, не видела ли она там наших граждан и прочую чепуху. Она отвечала, что была больна и лежала в деревне. Так случается — заблудилась и заболела.

Ничего они от нее не добились.

Потом майор и второй, в штатском, вышли, но дверь закрыли неплотно, и Лена услышала, как майор сказал:

— Пока пускай едет, ничего не добьемся.

— Может, изолировать?

— За что?

— Героин?

— Ты ей подсовывать будешь? Да? А санкции ты получил?

— А если он вернется?

— Вот вернется, и решим… А пока…

Что «пока», Лена не узнала, потому что штатский заметил щель и прикрыл дверь.

Может, они не знают, что случилось с Аскольдом? Места там глухие, базу уничтожили полностью…

Майор ей сочувствовал. Неизвестно почему. Прощаясь, передал ей скоросшиватель с ксероксами статей из газет.

— Ознакомьтесь в поезде, гражданка Сидорова, — сказал он.

Лена подумала, что слово «госпожа» произносить неловко, не прививается оно в России.

В поезде Лена начала читать. И удивилась — в суматошном ускоренном движении последних дней она не замечала нарастающего гула лавины, которую сама же столкнула.

Она читала заметки по порядку, с того дня, как она попала на участок опиумного мака, и до последних новостей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});