Пепел богов. Трилогия - Сергей Вацлавович Малицкий

и показал ему заверенные рукой его отца письма, в которых говорилось, что Мелит должен подчиняться Харе, и никому больше. И знаешь, что еще? Там стояли подписи и печатки всех предков Мелита на много колен в глубь веков.

— И он тоже поставил свою печатку? — понял Кай.

— Не сразу, — качнул головой Ашу. — Он упрямился до вечера. А ночью ко всем его воинам, которые и друг о друге-то не все знали, явился живой мертвец с угрозой смерти. И к Мелиту тоже.

— Сиун Сакхара, — понял Кай.

— Он самый, — кивнул Ашу. — Утром Мелит поставил свою печатку. А все воины тринадцатого клана знали, что, если они не будут служить ему так, как надо, их ждет смерть. И их близких ждет смерть.

— Что хотел Хара от тринадцатого клана? — спросил Кай.

— Следить за двенадцатью, за всеми, кроме него самого. Убивать того, кого прикажет сиун Хары. Убивать всякого, кто узнает о тринадцатом клане. Сообщать, если кто-то из двенадцати исчезает, следить за ним. Убивать членов его семьи. Убивать всех, на кого покажет сиун Хары.

— Зачем?! — воскликнул Кай.

— Думаю, что Хара так забавлялся, — объяснил Ашу. — Он безумен.

Последние слова Ашу произнес, наклонясь к самому уху Кая, и добавил шепотом:

— У них у каждого крест. У каждого. На голове. Просто Хара лыс, и поэтому его крест заметен. А у остальных он прикрыт волосами. Нетронутыми остались только Мелит, Этри, Кинун. Может быть, из уважения к их роду. Хотя Кинун узнал обо всем позже. Но Этри, которая едва не потеряла голос, сказала, что видела мертвеца, который расчерчивал когтем голову ее любовника. Не удивляйся, она тут путалась со многими. После этого она и решила убить Хару. Когда была в свите Кинуна в Ламене, разузнала, кто лучший ламенский воин. Переоделась, выскользнула из замка, нашла парня и задурила ему голову. Отправила его убивать Хару. В качестве мести. Но там ничего не вышло. Парень, как я понял, не сдал заказчицу, точнее, он не знал ее имени, но Мелит все разнюхал и на всякий случай уговорил Кинуна отправить Этри к сестре в Хилан. И сам отправился туда же. Как будто можно спрятаться куда-то в Текане…

— Не понимаю, — прошептал Кай. — Но почему у тебя такой вид, как будто ты собираешься умереть?

— Я и собираюсь, — ухмыльнулся Ашу. — Знаешь, что я делал, когда ты бросил орех в бассейн в моем дворе? Я сидел на скамье и смотрел на маленькую девочку, которая кружилась передо мной и звонким голосом пела: «Сегодня, Ашу. Сегодня, неудавшийся смотритель. Сегодня, слабак Ашу. Сегодня придет твоя смерть». Вот я и думаю, не от твоих ли рук я должен ее принять, охотник, бывший некогда зеленоглазым, хотя я бы не узнал тебя и с прежним взглядом, слишком уж стар ты стал. Только по голосу.

— Не от моей руки, — ответил Кай.

— Тогда я пойду, — поднялся Ашу, но замер и повернулся к Каю. — Не от тринадцатого клана, а от моей службы, которая была лучше тринадцатого, четырнадцатого и любого другого тайного клана, сколько бы их ни случилось. Но не потому, что я боюсь тринадцатого клана. Или клана Смерти. Нет, просто мне кажется, что из тебя выйдет толк, парень. Поэтому я тебе скажу.

Над площадью прогремела молния. Упали первые капли дождя. Ашу поежился от холода, запахнул куртку, покачал головой.

— Ни один город не избежит этой напасти. И с Хурнаем случится такая же беда. Мелит говорил, что иногда, раз в тысячу лет, Пагуба оказывается такой, что прочие несчастья можно сравнить с насморком. Что иногда Пустота вовсе пытается захватить Салпу, чтобы властвовать безраздельно. И что однажды Салпа может не пережить такой Пагубы. Но об этом к Мелиту. Или к одному из двенадцати. Хотя бы к одному из тех, о ком ты спрашиваешь. Хисса живет с дочерью в Зене, у пристани. Ее муж вроде бы был обыкновенным бакенщиком, пока не утонул по пьяному делу. Но опасайся за свою девчонку, воины тринадцатого клана могут следить за Хиссой. Ты узнаешь ее по рыжим волосам и веснушкам. Где скрывается Паркуи и кто он, мне неизвестно. Сакува прятался два первых года Пагубы тоже в Хилане. Где он теперь, я тоже не знаю, он умелец уходить от слежки, но выбор для поиска невелик — Зена, Хилан, Гиена, Парнс, Хастерза. Сакува среди прочих самый мудрый и осторожный. Если он, как я слышал, твой отец, постарайся отыскать в себе те же качества. Асву найти легко. Он уже много лет служит послушником в Парнсе, в Гиене не показывается. Это все. Эшар найти невозможно. О ней никто не знает уже много лет. Ходили слухи, что она скрывалась под личиной жены Вавы, но это только слухи. Жена Вавы мертва, кому, как не тебе, знать это?

— Спасибо тебе, — прошептал Кай.

Ливень усиливался. И, что казалось самым странным, одновременно усиливался и холод. Вот уже, разбиваясь о камень, капли стали разлетаться искрами льда.

— Поторопись, — сказал Ашу. — Начинается погибель Хурная.

Он успел отойти на десять шагов, не больше. В дальнем углу опустевшего трактира мелькнула тень, и Ашу повалился на камень. Тень развернулась в сторону Кая, но Каттими опередила ее.

— Ты не предупредил, — закричала она со слезами. — Не предупредил, что надо охранять и твоего собеседника!

Трактирщик с криком бросился закрываться в низком трактире. Полог навеса стал прогибаться ото льда. Кай подбежал к телу Ашу. Нож вошел в его подзатылочную впадину. Метнулся к убийце. Нож Каттими пронзил ему гортань. В руке убийцы был готов следующий нож. Кай содрал повязку с лица, посмотрел на Каттими, которая вновь стала сама собой.

— Мити!

— Я вижу, — всхлипнула она. — Посмотри. У него шрам в виде креста под волосами! А у тебя зеленые глаза. Опять зеленые глаза. И прежнее лицо. Это не простой дождь. Это колдовство.

— Это Пагуба! — отрезал Кай. — Бегом за мной. Выходим в море!

Дождь лил безостановочно. От черноты туч над Хурнаем словно опустилась ночь. Струи дождя схватывались льдом уже на подлете к мостовой и обращались в ледяной бурьян. Кай и Каттими сбивали об него колени. Он держал ее за руку. А посредине площади, в сиянии молний безмолвно кружился босой странник в огромной обвисшей шляпе.

Глава 16