Три шага до магии. Трилогия - Михаил Александрович Швынденков

куклу, я приказал одну отправить маленькой Маше.

Время летело очень быстро. Мы иногда ездили в Семигорск, порыбачить, отдохнуть, пообщаться с друзьями, кто работал в Университете. Правда, часто причиной был вызов по каким-то делам. Меня включили в комиссию по проверки квалификации магов, но приглашали только в особых случаях. Вот, например, сдавала проверку на квалификацию наша Анюта. По результатам проверки получалось, что ей нужно присваивать степень Магистра Полной Магии, но девушке всего двадцать лет, моветон, не принято так в магическом сообществе.

Я не стал требовать, скандалить, гнать, этих ретроградов. Просто скромно попросил присвоить эту степень под мою ответственность.

Роналд и Мики закончили обучение в Магическом университете и постигали экономические науки во второй части университета. Под них готовы два графства, в них есть толковые управляющие, которые будут не просто всё делать за молодых графов, а будут их всему учить. Влад вроде бы немного адекватнее стал воспринимать своё положение сына высокопоставленных родителей. А Катрин сдружилась с Романом, и взяла над ним шефство. Она натаскала его по основным наукам, математике, правописанию, и сейчас они оба учились в Университете. Правда, Катрин училась в группе сильных магов, а Роман в группе студентов с малым магическим потенциалом. Но паренёк упорно занимался, и есть надежда, что года через два, он сможет поступить в группу сильных магов. Дед его работает инструктором. От возвращения ему владения он отказался, и теперь он безземельный аристократ.

Ириана и Ирена иногда показывались на нашем горизонте, но быстро снова исчезали. Так мы и жили.

Я долго не решался сходить в храм и поговорить со Святой Анютой без свидетелей. Но вот всё-таки пошёл. Главное, что мне нужно было выяснить, надо ли раскрывать секрет, что нужно, чтобы дети были одарёнными.

— Здравствуй Анюта, как поживаешь, много ли прихожан тебе молятся?

В ответ тишина.

— Не хочешь говорить, ну, тогда, я пойду.

— «Вот почему вы, мужики таки чёрствые?» — возникло у меня в голове.

— Тебе-то откуда знать?

— «Ты, противный, сделал женщине ребёнка, и ни разу не поинтересовался как у неё дела».

— Хочешь, чтобы у меня в семье был разлад?

— «Ой, да какая там семья? Жёны у тебя вышли в самостоятельную жизнь. Дети, кто уже своей жизнью живёт, кто в Университете, опять же далеко. Вдвоём вы и остались».

— Вот такая сейчас у меня семья, из двух человек. Хочешь её развалить?

— «А ты приведи ко мне свою жену, я ей всё объясню!»

— Нет! Я к тебе по другому вопросу. Он очень важен для меня и весьма важен для этого мира.

— «Ты не хочешь нормально разговаривать, ну и я с тобой говорить не буду!»

— Ты мне скандалы устраиваешь так, как будто это ты моя женщина!

В ответ раздался продолжительный смех.

— «Какие же вы мужики тупые. Ты так и не понял, что у тебя близость была и с Марией, и со мной. Я чувствовала всё, что чувствовала она!»

— Ну, тогда ты должна быть мне благодарна за доставленное удовольствие. Могу я свои вопросы задать?

— «Ты хам и тупица, пошёл вон!» — да уж поговорили.

Пришёл домой, настроение ниже плинтуса. Анейра ничего не сказала, но видимо что-то чувствует. Потом опять закрутился и эпизод почти забылся.

Неожиданно для меня и долгожданно для Анейры приехали дети. У них в университете каникулы. Через день и Ирена приехала. Дом наполнился шумом, суетой, жизнью.

Вечером сижу у Дерева Жизни. Роза подошла, обняла меня за голову и прижала к себе. И как в детстве, когда мама меня так утешала, захотелось заплакать. Вот рву жилы, всё куда-то бегу, а вот счастья нет. А в чём оно для меня?

— А Мария Анюте трёпку устроила, за то, что она тебя выгнала из храма и помочь не захотела. А братик такой смешной. Уже пытается вставать, но пока только сидеть может.

— Как мне его увидеть?

— Тётя Мария собиралась через три дня прийти.

— А куда?

— Сюда. Ей к Дереву легче всего портал открывать. А ты хочешь маму Аню привести, да? Пока не надо! Рано ещё!

Вечером в указанный день, я пришёл к Дереву Жизни, там никого не было. Я грустно подошёл к скамье, и лишь подойдя вплотную, увидел Розу и Марию с ребёнком. Вот это маскировка!

Роза и Мария сидели на разных концах парковой скамьи, а малыш полз от одной к другой, потом возвращался обратно. Вот он в очередной раз дополз до Розы, сел на попу и весело рассмеялся. Я присел перед скамьёй, так, чтобы моё лицо было на уровне его лица. Он сначала удивился, а потом стал трогать моё лицо, как будто хотел убедиться, что ему не показалось.

— Юся. Юся, — медленно, как бы нараспев произнесла Мария.

— Юфя, — произнёс малыш.

— Папа. Папа. Па-па, — произнёс я, а за мной повторила Роза.

Мальчик посмотрел на Розу, на меня, на маму, снова на меня.

— Па, — произнёс он, потом его тело словно поплыло, из него стал выдвигаться туманный контур тела, но тут же спрятался обратно.

— Па-па, — произнёс ребёнок.

Я взял мальчика на руки, он не капризничал, а стал исследовать моё лицо, голову, уши.

— Мария, а что это сейчас было, в нём что, Анюта сидит?

— Майкл, мы сами не знаем. Нет, не сидит, Анюты здесь нет. И ты не сердись на неё, она готова извиниться за свой срыв. А почему у Саши есть туманный облик, мы сами не понимаем. А у Сияющего Анюта спрашивать боится.

— А то он не знает про наши выкрутасы?

— Ну, наверное, знает, только спрашивать она боится.

— А этот туманный облик, это тоже ребёнок, или уже взрослый бог?

— Что ты сказал? Какой бог? Это ребёнок, сын Святой Анюты. Такой же ребёнок, как и мой сын.

— А как к нему обращаться? У него имя есть?

— Они — это единое целое. Я вообще поражена, что ты его заметил.

— А почему назвали Сашей?

— Мне сказали, что у тебя на родине так принято, если папа Михаил Александрович, то сына принято называть Александр Михайлович. Но с именем Алекс-ан-др будет путаница в этом мире, поэтому просто Саша.

— А ты планируешь направить его в этот мир?

— Роза предвидит, что так будет правильно.

— А ты его грудью кормишь?

Женщина густо покраснела, стушевалась.

— Маша, Мария, ты чего это?

— Хава-а-ар! — восторженный вопль Розы напугал малыша, и он вцепился в меня, как в спасательный круг.

Я посмотрел на дочь и вопросительно поднял бровь, только она это абсолютно проигнорировала, а обратилась к Марии: