Будущее в тебе. Комбриг - Олег Кожевников

— Ряба, я очень рад тебя видеть! Веришь, парень, что если бы не обстоятельства, я с удовольствием с тобой бы посидел, поговорил о жизни, вспомнил наши старые дела, мы даже распили бы с тобой бутылочку. Но, по секрету тебе скажу – дела очень серьёзные. По достоверным данным немцы в июне начнут против нас войну. Времени раскачиваться, жалеть себя и возмущаться суровыми решениями начальства – нет. Я верю тебе, и знаю, что ты способен, быть командиром роты и одновременно заниматься обучением бойцов из других подразделений. Тем более, непосредственно гонять красноармейцев тебе не нужно – ты будешь только контролировать, чтобы обучение шло по нашей старой методике. Ну и, естественно, вставлять пистоны младшим командирам и красноармейцам, если они недостаточно чётко выполнят нормативы и задания.

— Товарищ подполковник, ну, с организацией обучения – более или менее ясно, но вот с ротой – совершенно непонятно. Ещё ведь даже недели не прошло, как мне присвоили звание лейтенанта. Да я, направляясь сюда, думал, что, максимум, куда меня определят, это взвод.

— Парень, ты себя недооцениваешь! Ты в Финскую уже взводом командовал, так что, не надо прибедняться. И опыта у тебя, дай Бог каждому. Ты не грузись, а, в первую очередь, займись, как ты это можешь, обучением людей. Я тебе даю право, самых лучших отбирать себе в роту. Кстати, о твоей роте – названное тебе наименование, наше внутреннее, бригадное. Для внешних ушей оно будет звучать как отдельная стрелковая рота и соответствовать 401 штату, утверждённому 1 апреля. А значит, будет включать в себя 178 человек, в том числе 6 командиров, 22 сержанта и 150 красноармейцев. С вооружением мы немного похимичим – увеличим количество автоматов с 27 до 100, а 23 самозарядных винтовок, оснастим снайперскими прицелами, остальные виды оставляем (это 12 ручных и 2 станковых пулемёта, 3 ротных 50-мм миномёта). Основное отличие от обычной стрелковой роты будет заключаться в насыщении твоего подразделения автомобильным транспортом и броневиками, а также задачами – это разведка и проведение диверсий в тылу противника. Кроме этого – организация снайперских засад. Для этого в твоей роте будет сформирован снайперский взвод. Понятна идея, лейтенант?

— Так точно! Разрешите выполнять?

— Идите, Курочкин. Да, зайди к Пителину, он тебе даст полную деталировку всех планов по формированию роты. За все учебные мероприятия в бригаде отвечает майор Вихрев – он уже в курсе всей нашей методики и окажет тебе полное содействие в обучении красноармейцев. И ещё, лейтенант, в твоё распоряжение направляется сержант Кирюшкин. Используй его для обучения людей стрелковой подготовке. И пускай он одновременно подбирает самых способных стрелков в снайперский взвод. Не зря же он окончил снайперскую школу, и даже служил там некоторое время инструктором. Кроме этого, тебе будет помогать старший сержант Асаенов. Шерхан очень неплохо бросает гранаты, вот и используй его в качестве инструктора для этого вида обучения. Да и для воспитания личного состава неуставными методами он очень подойдёт. А это, скорее всего, делать придётся, ведь за один месяц нам не удастся превратить это сборище деревенских пацанов в нормальное воинское подразделение. Смотри, сам руки не распускай, всё-таки, ты теперь лейтенант. Если нужно, мигни Шерхану, он с самыми борзыми разберётся своим методом.

В полную силу весь процесс обучения удалось запустить только к 6 мая. Именно к этому сроку до бригады добралось большинство переведённых командиров, и прибыл первый эшелон с новобранцами. Обучение было разбито на три этапа:

– Первый включал в себя интенсивную строевую и физическую подготовку, а также навыки обращения с оружием. Длился он неделю. Непосредственно и самозабвенно этим этапом обучения занимался майор Вихрев.

– Второй был гораздо серьёзней, он полностью подчинялся методике, по которой учились красноармейцы моей роты в Финскую войну. Дополнительно в эту методику была введена обкатка бойцов танками. Царь и Бог на втором этапе был, несмотря на своё невысокое звание, лейтенант Курочкин. Пехота обучалась две недели. Будущие артиллеристы – одну, которые после завершения интенсивной пехотной подготовки, продолжали обучение военной специальности на своей батарее.

– Третий этап – стандартная военная подготовка в части, куда красноармеец был приписан. Курировал этот этап мой заместитель, майор Осипов. Как опытный артиллерист он занимался в основном профильными подразделениями. Контролем и оказанием помощи в формировании стрелковых рот при каждом дивизионе сорокапяток занимался капитан Сомов.

Весь этот многоэтапный процесс обучения и превращения бригады в монолитное образование шёл при непосредственном участии политорганов. Например, с прибывшим в бригаду 4 мая моим старым другом Шапиро я смог посидеть и поговорить по душам только в день его появления. Потом батальонный комиссар буквально дневал и ночевал в подразделениях бригады и не только в частях полка, где теперь он был комиссаром. Старый, ещё польской постройки военный городок, где формировалась бригада, после 5 мая стал напоминать растревоженный муравейник. И это несмотря на то, что 5 июня подразделения начали покидать это место. Согласно разработанному мной и Пителиным плану, шло постепенное рассредоточение бригады. Создавались узлы обороны вдоль автомобильной трассы Белосток – Слоним. А наиболее сильные оборонительные позиции должны были быть вдоль автодороги Пружаны-Ружаны-Слоним и Береза – Ивацевичи – Барановичи. Именно по этим трассам в моей реальности наступали танки Гудериана. Именно они поставили точку в судьбе Советских войск дислоцированных в "Белостокском выступе"

Штаб бригады перебрался в полевой лагерь недалеко от городка Зельва 14 июня. Из всей бригады в Михалово-городке остался только дивизион 85-мм зенитных пушек и шесть 12,7-мм пулемётов ДШК. Они должны были организовать радушный приём немецким бомбардировщикам.

Несмотря на постоянные накрутки вышестоящего командования, о недопущении ответных действий по предотвращению провокаций со стороны Германии, а так же, вышедшему 13 июня официальному заявлению ТАСС. Я всем своим зенитчикам отдал приказ – при налёте немецкой авиации немедленно открывать огонь на поражение. Вообще, взаимоотношения с командованием складывались не просто. Уж очень много негативной информации исходило из моей бригады. Как мог, я отбивался от нападок начальства. Вернее, делал это не я, а мой комиссар. Мы с Пителиным смогли убедить в правильности наших действий этого умного и душевного человека. Правда, после того, как он полностью встал на нашу сторону, старшему батальонному комиссару пришлось по два раза в неделю выезжать в Минск, чтобы доказывать, что дела в 7-м ПТАБР обстоят хорошо, а жалобы – просто козни недоброжелателей.

Слава Богу, что бригада была непосредственно подчинена округу. Если бы мы, подобно 6-му ПТАБР, подчинялись штабу армии, нас бы просто замучили проверками. А так, как штаб округа был далеко, комиссии появились у нас всего два раза. Одна была плановая, прибыла 4 июня с проверкой, как выполняется Постановление о формировании бригады. По-моему, члены комиссии были шокированы степенью боеспособности бригады. Никто из них не ожидал увидеть подразделение, мало уступающее старым кадровым частям, к тому же полностью оснащённое вооружением и техникой. Например, по сравнению с 6-м ПТАБРом, проверенным перед нами мы гляделись на несколько порядков лучше.

У наших, не очень отдалённых соседей, оснащённость вооружением и техникой не превышала 20 процентов, а уж про выучку личного состава, и говорить не приходилось. Правда, эта выучка давалась нам очень нелегко. Все нормы травматизма и смертности превосходили средние по округу в несколько раз. Наш базовый госпиталь был в основном заполнен пациентами, поступившими из моей бригады. Как передавали свидетели, начальник госпиталя иначе, как "мясником", меня не называл. Вот именно по таким фактам, как травматизм, дезертирство, самострелы и прибыла вторая проверка. Но после того, как они посмотрели на процесс обучения одной из групп красноармейцев, все вопросы были сняты. Я специально показал им нашу группу так называемого "отстоя", выдав её за группу обычных призывников, поступивших две недели назад.

Эпизод с посещением полигона, где обучались эти красноармейцы, можно было показывать в цирке, где артистами оказались по случайности одни "дауны" и умалишённые. Именно таких людей все подразделения сплавляли в эту учебную роту. Там ими занимались самые терпеливые командиры, по многу раз показывая простейшие действия красноармейца. В начале посещения занятий этой роты многие члены комиссии снисходительно улыбались. Но когда один из красноармейцев потерял ориентацию и вместо цели в виде фанерного танка, бросил учебную гранату в сторону группы проверяющих, улыбки на лицах пропали. Затем я предложил посетить стрельбище, но все члены комиссии отказались.