Эксперт № 23 (2014) - Эксперт Эксперт

— Каким же образом традиция этой высочайшей цивилизации могла быть передана на Русь, где даже читать-писать еще не умели?

— Для начала тут есть очень интересный геополитический момент. Арабское завоевание перерезало торговые морские, средиземноморские, пути, существовавшие всегда. В результате актуализируется путь «из варяг в греки», и как крупный торговый центр на этом пути возникает город Киев, при активном участии тех же варягов. И дальше начинается собирание земель и племен вокруг этого нового мощного центра, экономически могущественного в силу своего геополитического стратегического положения. Так что парадоксальным образом мы возникновением нашего государства обязаны пророку Мухаммеду.

Что произошло в конце десятого — начале одиннадцатого века, когда Русь приняла христианство из Византии? Она приняла христианство от самой глубокой и сложной культуры и цивилизации, которая тогда только была в мире, которая впитала и ничего не потеряла от всей эллинской премудрости, от всей античной эллинистической традиции умствования.

— Позже Западная Европа читала Аристотеля в переводах с арабского…

— И сильно позже. Так вот, наши предки были в совсем недавнем прошлом язычники, то есть, с точки зрения эллинов, варвары. Даже непонятно, как у них дело обстояло с письменностью, — скорее всего, ее не было. А им, просто в силу практической необходимости строить храмы, совершать литургию, нужно в кратчайший срок освоить огромный пласт невероятно сложных интеллектуально насыщенных текстов. И как мне кажется (это уже мое рассуждение), столь сжатые сроки их освоения оказали колоссальное влияние на все последующее развитие русской культуры и в каком-то смысле сказываются до сих пор. Необходимость в очень короткие сроки впитать множество смыслов, многие из них не до конца переварив, — это парадигма, которая до сих пор живет в нашей традиции. С одной стороны, приобщенность к чему-то невероятно сложному, высокому, глубокому, а с другой стороны, невозможность оперировать этим так, как это можно и должно, то есть некая скованность и присутствие какой-то другой почвенной традиции. Надо было перевести и усвоить целую систему понятий, за которыми стоит многовековая традиция греческой философии. И конечно, ничего подобного на Западе не было и не происходило. Там в каком-то смысле был более естественный логический путь постепенного образования варварских народов. А российская ситуация с этой точки зрения вполне уникальна. То есть так получилось, что Русь в результате принятия христианства перескочила на несколько уровней культурного развития. Вот эта, не побоюсь сказать, недоусвоенность каких-то важнейших вещей — они не были в полной мере прожиты культурой — это тоже одно из очень интересных явлений, еще до сих пор толком в нашей культуре не описанное. Просто элементарно за ней не было этого тысячелетия Античности.

— Это действительно очень интересная тема, отсюда, наверное, в нашей культуре такое стремление к недостижимому идеалу. Будем надеяться, нам все же удастся со временем полностью вступить в «права наследства». Не потому ли, что этого до сих пор не произошло, Византия и ее наследие, давно ушедшие, становятся важной темой в современной России?

— Для начала мы должны обрести собственную идентичность и просто понять, кто мы и откуда мы пришли, то есть понять свои византийские корни просто через систему образования и в первую очередь через духовно-культурные ценности. Я бы предостерег от попыток имитировать Византию политически. Такие попытки предпринимались на протяжении веков, но всякий раз получалось что-то очень несимпатичное. Видимо, этот путь тупиковый и никакое политическое копирования Византии невозможно. А вот восстановление национальной идентичности на почве принадлежности к этой великой традиции и осознания ее европейской сути — это важнейшая задача, которая имеет и социально-политическое измерение.

— Что, на ваш взгляд, этому препятствует?

— В первую очередь навязанная нам система понятий, которую мы впитали через всю систему образования. Мы ведь говорим на понятийном языке западноевропейской цивилизации, который в значительной степени был сформирован в эпоху Просвещения и в контексте позитивистской идеологии. Была создана модель универсума, которую иногда называют причинно-следственным универсумом, обращенным к механике явлений. В этой идеологии не только человек — центр мира, но и предмет — центр мира, а то, что не может быть описано как предмет, как материальная основа, то не является сюжетом науки, и цивилизация этим интересоваться не должна.

Но для нормального функционирования культуры необходимо признать существование нескольких систем, которые могут замечательным образом друг друга дополнять. Как вы знаете, у нас есть левое и правое полушария мозга, отвечающие за рациональное и духовно-образное. И в России правое полушарие невероятно развито. Вытеснение духовно-образного, которое предполагает цивилизация причинно-следственного универсума, для российского и русского сознания неприемлемо. Духовно-образное начало присутствует, если хотите, генетически, как через память поколений и через глубинную связь с византийской традицией, о которой, конечно, девяносто девять процентов населения России вообще не задумывается и просто не знает, что это такое. В том числе не знает и потому, что вся система образования эту тему игнорирует.

И на мой взгляд, первое, что надо было бы сделать, — попытаться создать систему «византийского» образования, которая объясняла бы детям для начала «византийскую» систему ценностей, к примеру понятие иконического как некоего способа восприятия мира. На мой взгляд, восстановление этой идентичности и осознание своих культурно-духовных ценностей абсолютно не противоречат никакому взаимодействию с Западом. Византия для нас так важна и актуальна, потому что только через осознание своих византийских корней, на мой взгляд, мы можем восстановить национальное чувство собственного достоинства без фанатизма и полувоенной мобилизации сознания. Оно не предполагает национального превосходства, а просто делает нас духовно равноправными партнерами в любом диалоге — хоть с Америкой, хоть с Западной Европой, хоть с Китаем.

Другая задача — системное и тактичное объяснение миру, в первую очередь Западу, природы византийского наследия и его духовно-художественных ценностей, которые являются неотъемлемой частью европейской традиции, но при этом в некоторых аспектах не совпадают с «либерально-демократическими» аксиомами наших оппонентов.

Иллюстрации предоставлены Алексеем Лидовым

Hi-End

section class="box-today"

Сюжеты

Технологии:

Пленочное дело

Куриные эмбрионы борются с гриппом

Вкалывают роботы

/section section class="tags"

Теги

Технологии

Гаджеты

Культовая вещь

/section

В воскресенье 1 июня в Москве не только прошло традиционное ралли ретроавтомобилей L.U.C Chopard Classic Weekend Rally, но и открылся бутик Chopard в ЦУМе. В честь обоих событий в Москву привезли новейшие модели из коллекции L.U.C, одной из классических часовых линеек Chopard. Впрочем, не стоит забывать, что эта семейная компания начиналась не с ювелирных украшений, а именно с часовой мануфактуры и до сих пор производит превосходные часы.

Главная новинка в серии L.U.C, которую мы теперь увидели и в Москве, — модель L.U.C 8HF Power Control. Внутри у этих часов первый в мире механизм, функционирующий с частотой 57 600 полуколебаний в час и получивший сертификат швейцарского Института хронометрии COSC. Этот уникальный калибр L.U.C 01.09-L обеспечивает устройству запас хода на 60 часов. На циферблате у этих черных с антрацитовым оттенком часов помимо центральной часовой, минутной и малой секундной стрелки есть индикаторы даты и запаса хода. Как это сейчас принято, великолепный шопаровский сверхбыстрый механизм открыт: его можно увидеть через небольшое окошко из сапфирового стекла со стороны задней крышки. Ну и в целом это красивые, очень современные и очень эффектные мужские часы: у них 42-миллиметровый корпус из керамики и водонепроницаемость до 100 метров. Серия ограничена 250 экземплярами.

Том Форд объявил, что в грядущем сезоне выпустит линию кедов. От такой марки, как Tom Ford, прославившейся своей безупречной формальной мужской одеждой, этого ожидаешь, конечно, не в самую первую очередь. Но если учесть, как люксовые бренды бросились осваивать супермодный сейчас нормкор, то есть подчеркнуто анонимный стиль, похожий на униформу, составленный исключительно из самых базовых вещей no name, то в этом нет ничего удивительного. Нормкор, тренд для интеллектуальной и часто даже профессиональной публики, уставшей от моды, очень ловко был подхвачен люксом, и сейчас каждый второй люксовый бренд делает кеды, слипоны или биркенштоки. Кеды Tom Ford будут являть собой классический образец такого люксового нормкора: они максимально простые с виду, без броских логотипов, но при этом каждый ботинок сделан вручную итальянскими мастерами, которые в течение недели сначала обрабатывают кожу, потом оставляют ее на десять дней принимать форму модели и наконец три дня полируют кеды. Представлены кеды Tom Ford будут в двух видах: высокие и низкие. В коллекции есть кожаные модели, которые выпустят в семи оттенках, и вельветовые в пяти цветах. Низкие модели будут стоить 660 долларов, высокие — 990. Купить их можно будет в бутиках Tom Ford в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Лас-Вегасе, Далласе и Чикаго. Доберутся ли кеды Форда до Европы, пока не ясно, но вряд ли нас решат обделить спортобувью по 1000 долларов.