Десять заповедей мертвеца - Марина Серова

Галина Георгиевна смотрела на это как на нечто само собой разумеющееся. Видимо, старуха знала разгадку этой тайны. Она советовалась с Владом по всяким хозяйственным вопросам. Спрашивала у него, не возражает ли мужчина насчет курицы на ужин. Попросила нанять для нее нового шофера – взамен убитого Вовочки… У меня создалось впечатление, что Галина Георгиевна мысленно уже простилась с дочерью. Старуха всего один раз за неделю навестила Светлану в больнице. Ей разрешили взглянуть на раненую. Поскольку я сопровождала Галину Георгиевну, то настояла на том, чтобы войти в палату вместе с охраняемым объектом. Светлана лежала в отдельной палате, подключенная к приборам. Дышала женщина самостоятельно, но из комы так и не вышла. Лицо ее было серым, нос заострился. Я повидала много умирающих. Кричевская выглядела именно так.

Галина Георгиевна вышла из больницы в тяжелой задумчивости.

Новый шофер – молодой парень с лисьей физиономией – отвез нас домой. И только когда мы шли от машины к подъезду, старуха вдруг схватила меня за руку – вцепилась, как утопающий в спасательный круг – и прошептала: «Женя, найдите Валечку! Я вас умоляю!» Я сказала, что попробую. Но когда я попыталась вернуться к этому разговору, старуха сделала вид, что его не было.

А вскоре я стала свидетелем очень интересной беседы. Той же ночью я спустилась на кухню. Признаюсь честно, на меня нашло то, что в народе носит название «ночной жор». Здравый смысл и беспокойство по поводу фигуры боролись с ним недолго – жор победил. Я отправилась на кухню, мечтая о бутерброде. Ступать я старалась тихо, чтобы никого не потревожить. Свет в кухне я не зажигала – мне вполне хватало лампочки внутри холодильника. Но оказалось, не я одна бодрствовала в эту ночь. Из-под двери спальни Галины Георгиевны пробивался яркий свет. Вот эта дверь отворилась. На пороге появился Влад. Странно, что он делает ночью в спальне старухи?

– Спокойной ночи, – сказал телохранитель, и в ответ ему прозвучал голос Галины Георгиевны:

– Не понимаю, как ты можешь спать спокойно, пока Светлана в больнице.

Надо же, оказывается, она искренне любит дочь и беспокоится о ней! Вот вечно я предполагаю в людях самое плохое. Как приятно ошибиться…

Но следующая фраза старухи придала этим словам совершенно другой смысл:

– Ты понимаешь, что она не должна очнуться?

– Понимаю, не дурак, – резко бросил Швецов и отправился к себе. Когда телохранитель проходил через освещенную гостиную мимо кухни, я замерла и даже постаралась задержать дыхание. Но Влад меня не заметил. Он был в тренировочных штанах, с обнаженным торсом. На его груди отчетливо выделялся старый хирургический шрам. Ступая мягко и неслышно, Швецов прошел мимо. Так ходят тигры…

И в этот момент, стоя в полной темноте с бутербродом в руке, я и приняла решение. Нет, я не уйду из этого дома, пока не пойму, что здесь творится. Кто на самом деле стрелял в Светлану? И кому понадобилось возлагать вину за это на семнадцатилетнего парнишку? Этот кто-то решил, что Женя Охотникова ему не опасна, она просто наемный охранник, которому ни до чего нет дела, которому можно сунуть в зубы пачку денег, и проблема решена… Этот кто-то заблуждается. Этому кому-то предстоит горько разочароваться. В общем, с этой минуты дело Кричевских для меня не просто работа. Оно становится личным. А ведь я вооружена и иногда бываю очень опасна…

На следующее утро я как ни в чем не бывало общалась с Галиной Георгиевной, не давая ей ни малейшего повода заподозрить, что я была свидетелем вчерашней сцены.

В этот день старуха несказанно меня удивила. После завтрака Галина Георгиевна сообщила, что сегодня едет в бассейн. Я едва не подавилась кофе. У нее дочь в реанимации, а она в бассейн собирается! Обычно обсуждать клиентов не в моих правилах, но тут случай был совсем уж вопиющий. Видимо, я не сумела совладать со своим лицом, потому что пожилая дама поджала губы, а потом сказала:

– Мне необходимо поддерживать силы! Сейчас, когда все так непросто, они нужны как никогда.

«Непросто» – это сильно сказано. Дочь в реанимации, внук в бегах… Галина Георгиевна намеревалась сказать что-то еще. Возможно, сообщить, что больше не нуждается в моих услугах. Но я не могла этого допустить. Особенно после принятого этой ночью решения разобраться в происходящем.

Я наклонилась к старухе и, конспиративно понизив голос, сообщила:

– Да-да, вы правы. И меры безопасности нужно усилить. А то вдруг тот, кого так опасалась Светлана Сергеевна, попытается устранить и вас!

Галина Георгиевна открыла рот – и закрыла его. Если она сейчас скажет, что бояться ей совершенно некого и она больше не нуждается в охране, тем самым старуха признает, что ей известен таинственный враг дочери. Получится, что Галина Георгиевна играет на его стороне против Светланы. Возникнут вопросы – а может быть, и в покушении на бизнес-леди виновен не Валя, а загадочный киллер? Нет, допустить такого Галина Георгиевна не может. А значит, в ближайшее время ей ни в коем случае нельзя отказываться от моих услуг. Я слишком много знаю…

Так что я «усилила меры безопасности». Из-за этого поездка в бассейн превратилась в настоящее шоу. Вообще-то, я могу выполнять свою работу так, чтобы ничуть не беспокоить клиента. Но на этот раз я намеренно устроила цирк – проверяла подходы к зданиям, не позволила старухе сесть в машину до тех пор, пока не осмотрю транспортное средство… Похожий на лису шофер таращил глаза, наблюдая, как я тщательно исследую днище вверенной ему тачки.

Мы посетили бассейн, потом парочку обувных магазинов. Старуха Кричевская пыталась поднять себе настроение проверенным способом, но сегодня что-то не клеилось. Только в четвертом по счету обувном салоне, доведя молоденькую продавщицу до истерического припадка, старуха развеселилась и позволила себе улыбнуться. В общем, день удался.

Вернувшись домой, старуха заявила, что у нее разболелась голова. Сказала, что сегодня больше не намерена покидать свои покои, и дала мне выходной на остаток дня и всю ночь, до завтрашнего утра. Честно говоря, это было очень кстати. Мне нужно было провернуть одно чрезвычайно важное дело. Но Галине Георгиевне знать об этом совсем не обязательно…

Влад проводил меня задумчивым взглядом, но ничего не сказал. Во дворе уже темнело. Я села в свой верный «Фольксваген» и поехала по знакомому адресу. Путь мой лежал в Кривоколенный переулок, в гости к сироте Жанне Подарковой.

Конечно, после покушения на Светлану Кричевскую меня допрашивали – как и всех в доме. Домработница Людмила выложила полиции причину, по которой поссорились мать и сын. Она рассказала о «девчонке», но кто такая эта девчонка и где ее искать, она не знала. Я не стала скрывать от полиции, что владею информацией. У меня не было причин защищать Подаркову.

Само собой, первая версия была такой – Валентин после перестрелки во дворе своего дома первым делом бросился к подружке. Я сообщила адрес Жанны, туда отправили наряд полиции… Но Валентина там не оказалось.

Теперь мальчишку искали по всему городу. Кричевский не покидал Тарасова – это было установлено совершенно точно. Аэропорт, вокзал, станция междугородных автобусов – везде дежурили сотрудники. Конечно, мальчик мог нанять кого-то, чтобы его вывезли из города на автомобиле. Но что-то мне подсказывало – Валентин еще в Тарасове.

Его мать, которую он так любил до этой злополучной ссоры, находится в реанимации. Мальчик не уедет, пока Кричевская не поправится или не умрет. Жестоко, но это и в самом деле так. Особенно если Валя не виновен в роковом выстреле…

Парнишке не к кому обратиться. Друзей в городе у него нет. Денег при себе тоже, ведь Валя выскочил из квартиры в домашней курточке и джинсах. А что касается отца парня… Нет, Евгений Больц не станет помогать сыну. Скорее всего, стоит Вале хотя бы появиться у него на пороге, скрипач первым делом позвонит в полицию.

Так что мальчишке некуда податься. Кроме…

Жанна сама открыла мне дверь. Девушка была в коротком халатике, из кухни пахло котлетами. Подаркова ахнула и прижала ко рту кухонное полотенце:

– Вы?!

– Где он? – Я отодвинула девушку плечом и вошла в квартиру.

– Нет! Я вам его не отдам! – Жанна попыталась закрыть собой дверь в спальню. Но тягаться со мной щуплой сиротке было трудновато. Я осторожно подвинула Жанну и распахнула дверь в комнатенку. Щелкнула выключателем… Моим глазам предстала постель, откуда, моргая от яркого света, щурил на меня заспанные глаза Валентин Кричевский.

– Конспираторы, тоже мне… Детский сад просто! – в сердцах сказала я. – Надень штаны, парень, нам надо серьезно поговорить.

Кричевский растерянно заморгал.