Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В-третьих, этап созидательной, конструктивной демократии – в России просто еще исторически не наступил, базы для него еще нет, исходных данных нет. Действенных демократических институтов не создано. Воровать выгоднее, чем работать. Трудолюбие как массовая мораль отсутствует. Народ с одобрением ждет палкой по горбу – а для порядку. Периода селекции – когда в течение пары поколений выживают самые работящие и умелые, а прочие идут по миру и вымирают – Россия не проходила уже давно, напротив – мы имеем обратную селекцию, когда вымаривали работников, а плодили бездельников или воров. Развал в демократию не превращается, в демократию жесткий порядок, разумный и требовательный, превращается. Вот сейчас – его этап.
В-четвертых. Сегодня мы воочию наблюдаем пресловутый закат Европы. Депопуляция, физическая деградация, растущее иждивенчество, замена этноса переселением народов с Юга и Востока, отсутствие созидательных задач, духовный кризис, деидеологизация, разрушение морали, вседозволенность. (Подробнее о гибели евро-атлантической цивилизации – см. отдельную главу.) Сегодняшнее процветание Европы – это отсроченное самоубийство, пир обреченных: через пятьдесят лет грянет катастрофа. Вплотную приблизившись к катастрофе, Европа засуетится и начнет искать спасения отчаянно, как эпилептик на карнизе. Так для чего России сейчас добровольно совать себя в европейскую колею, близясь к аналогичной катастрофе? А может, выход, свой вариант, надо искать сейчас, заблаговременно?
Европейская модель сегодня – это как морально устаревший корабль: сегодня он, может, лучший в мире – но пока ты кончишь проектировать себе такой же, заложишь его на стапеле, построишь, спустишь на воду, достроишь и вооружишь – тот уже проржавеет, устареет и явит свою негодность для работы в новых наступивших условиях. И тот его владелец или разорится и пустит пулю в лоб, или начнет к тому времени строить уже другой корабль, более подходящий, новый, современный для наступающего дня.
Ставя задачу на копирование – ты заранее ставишь себя в отстающие навсегда. Прицеливаться надо на завтра, а не на вчера.
37. О союзниках и партнерах. Давно известно: союз с партнером сильнее тебя чреват тем, что партнер тебя подчинит. Разве что ты заранее рассчитал, когда кинуть партнера и по выполнении общей необходимой задачи разбежаться. (Так мыслил и товарищ Сталин в сорок первом.)
А лучше всего: когда партнер слабее тебя, но вы вместе сильнее общего противника. Он в партнерстве заинтересован кровно, а ты гнешь свою линию.
Союз с Западом неизбежно подчиняет Россию Западу. Он сильнее, богаче, привлекательнее. Он заинтересован в России как в партнере неконкурентоспособном, рынке сырья, дешевой рабсилы и сбыта своих излишков и второсортностей. А также – как в буфере против восточных государств ислама: перекладка, санитарный кордон, сдерживающая сила.
Но. Блокироваться сегодня с Ираном – Ираком – Сирией – Ливией – это кормить своего завтрашнего могильщика. Исламизация мира, которая им сладко снится и зло чешется, прежде всего ударит по нам же: мы ближе, мы соседи, у нас есть свои мусульмане, неплохо бы для начала прибрать под себя вчерашние наши среднеазиатские республики и, обзаведясь бомбой, подиктовать волю с границ. Мусульман в Европе все больше, через сто лет они могут грозить России не только с юга, но и с запада, вот тогда попляшешь, да не оказалось бы то пляской в петле.
Блокироваться с Китаем – через тридцать лет он нас подомнет и постепенно оттягает пол-страны.
Северная Корея и Куба – реликтовые режимы, значимы только в качестве военных баз и плацдармов влияния. Нет экспансии – низачем они не нужны. Курочка, конечно, клюет по зернышку, но теми зернышками сыт не будешь.
Индия и Вьетнам в Азии и бывшая Югославия в Европе – вот, похоже, что осталось России на сегодняшнем глобусе. Это людские ресурсы, это рынки, это плацдармы и возможные базы. Проблем больше, чем ответов, но с упомянутыми в блоке весит и может Россия больше.
38. Давно определилось: противостояние христианства и ислама проходит через Чечню, Израиль и Балканы. Поддержание в любой форме исламских радикалистов в этих регионах – акт тупого самоубийства. Выиграешь сегодня – заём, или сумму за оружие, или западный кредит – и проиграешь завтра, когда под угрозой бомбы в рюкзаке террориста тебе будут диктовать условия. Против этих ребят приходится быть заодно с Западом, иное себе дороже встанет.
По этой же причине еще долго придется вести убыточную для себя политику со вчерашними среднеазиатскими республиками – остающимися сегодня нашим санитарным кордоном перед радикализмом Среднего Востока. А что делать. Разве что стараться прельстить и повязать долгами.
39. К столетию со дня рождения Владимира Ильича Ленина ходил среди множества и такой анекдот: часы с кукушкой, каждый час распахивается дверца, выскакивает маленький Ленин и, взмахивая руками, вскрикивает: «Что делать! Что делать! Что делать!»
«Страдать!» – как авторитетно заявил влюбленному сыну лорд Честерфилд.
Можно, конечно, заменить государственный флаг, потому что его трудно отличить от словенского, голландского, египетского и еще нескольких близнецовых бело-сине-красных триколоров. Не вдохновляет. Слабо индивидуализирован, так сказать. Можно придать более величественные и гордые очертания пузато-кургузому византийскому двуглавому орлу, растопыренному по кругу и похожему на бройлера-мутанта. Правда, и американский флаг похож на полосатый матрас, но его хоть не перепутаешь.
Можно осознать, что счастливых периодов в истории не бывает, и всяк народ озабочен по-своему, и там хорошо, где нас нет.
Можно почитать Блока: «Работай, работай, работай – ты будешь с уродским горбом за долгой и честной работой, за долгим и честным трудом».
Можно процитировать Кестнера: «Оптимизм – наш долг, сказал государственный канцлер».
Можно, наконец, сказать себе, что все то, что мы сейчас переживаем, и есть нормальная жизнь. Вот так она устроена. Не арестовывают невинных по ночам? не сажают на Колыму? не наказывают кнутом? уже хорошо.
А кто вам сказал, что вы рождены для счастья? как птица для полета? Чехов? Вот к нему и претензии. Трезвость – норма жизни.
Можно заниматься спортом, петь гимн и платить налоги.
Можно вспомнить, что «жизнь есть борьба».
40. То, что переживает Россия сегодня, далеко не самое худшее и трудное из всего, что бывало с людьми. Это утешает и даже вдохновляет.
Нормальный переход от развала старой системы к становлению новой. С нормальными издержками.
Последнее. Что хорошо для улья – хорошо для пчелы. Платон.
Фашизм: психологические и социальные корни
1. Представьте себе военный гарнизон, затерянный в бескрайних просторах Советского Союза, один из множества – через десять лет после Великой Отечественной войны. Все офицеры, кроме лейтенантов, – бывшие фронтовики. Их дети, кто трех – шести лет, ходят в гарнизонный детский сад. И вот в этом детском саду некоторые мальчики, поодиночке или вдвоем-втроем, иногда рисуют углем свастику на песочнице или заборе.
Они что, тайные малолетние фашисты? Да нет, они воспитаны в абсолютной убежденности, что русские (они же советские) – самые лучшие: храбрые, самоотверженные, сильные, справедливые и победоносные. А фашисты (они же немцы) – самые плохие: жестокие, трусливые, кровожадные, несправедливые и глуповатые. Кино, книжки, обрывки взрослых речей – все свидетельствует об этом. Они гордятся наградами и подвигами отцов и победой своей Родины над гнусным и подлым врагом.
И более того: рисуя свастику, они знают, что делают дело нехорошее, запретное, осуждаемое, заслуживающее наказания. Если их ловят и уличают, они потупливают глаза и молчат, каменеют, никак не в силах объяснить, зачем они это сделали. И выслушивают в осуждение то, что и так отлично знают. И если наказывают – принимают наказание как должное. И совершенно не упорствуют – назавтра назло уличителям рисовать свастики даже не думают.
Если ловят – им стыдно и неловко, их поймали за нехорошим.
Может, они дебилы, дефективные? Нет, нормальные и вполне развитые дети.
1-А. Кстати о птичках. Трудно встретить ребенка, который не прошел бы через опыты детской жестокости. Будь то кошка, цыпленок или паук. С болезненным, азартно-тошнотворно-сладострастным любопытством мучают, увечат, убивают. Удовольствия не получают. В повторяемую привычку не превращают. Вспоминают с содроганием – и однако это внутреннее содрогание, память о кислой слюне под языком и легкой холодно-подрагивающей тошноте под ложечкой, вспоминают с известным удовлетворением. При этом отлично знают, что поступают нехорошо. Свой поступок не одобряют. От взрослых скрывают. Обычно проводят такие опыты в одиночку. Редко делятся даже со сверстниками. Если перед ними и бахвалятся подобным – ощущают, что в этом больше защитного цинизма, напускной бравады, скрывающей под собой самоосуждение и на словах оправдывающей собственную нехорошесть. То есть потребность самооправдаться как аспект бравады.
- К последнему шансу - Михаил Веллер - Публицистика
- Воры в законе и авторитеты - Сергей Дышев - Публицистика
- Россия будущего - Россия без дураков! - Андрей Буровский - Публицистика
- Нужна ли «українцям» Россия - Сергей Сидоренко - Публицистика
- Нобелевский миф - Кожинов Вадим Валерьянович - Публицистика
- Конец подкрался незаметно (сборник) - Михаил Веллер - Публицистика
- Конец подкрался незаметно - Михаил Веллер - Публицистика
- Ну что, еще не верится, что это конец? - Михаил Веллер - Публицистика
- Долина идолов - Михаил Веллер - Публицистика
- Неединая Россия - Олеся Герасименко - Публицистика