Меч Владигора - Леонид Бутяков

Прислонясь к внушительному колесу повозки и с удовольствием вытянув натруженные ноги, Владигор сквозь полуприкрытые веки наблюдал за обозниками, о чем-то оживленно беседующими с воинами Демида. Он усмехнулся при мысли, что все хитрости старшого сейчас насмарку пойдут: кто-нибудь из дружинников наверняка проговорится, куда их отряд путь держит. Ну, так и есть! Один из деревенский парней, покинув прочих, торопливо шмыгнул к Ставру и, к явной досаде старшого, что-то зашептал на ухо своему хозяину.

В это время прямо над Владигором раздался негромкий смех и веселый женский голос произнес:

— Опять дружинники пролопухались! Теперь Меченый никуда не денется — сбавит цену.

Владигор задрал голову и посмотрел на выглядывающую из-за кожаного полога кибитки молодую женщину. Она без малейшего смущения встретила его взгляд, затем легко спрыгнула на землю и вновь рассмеялась.

— Хитрюга Ставр всегда при торге тягомотину затевает, чтобы его люди смогли тем временем из болтунов сведения вытянуть. Неужто соратники твои об этом не знают?

Владигор промолчал. Он с таким нескрываемым интересом уставился на молодуху, что она, выгнув бровь, не без язвительности спросила:

— Давно девок не видал?

Не дождавшись ответа, весело махнула рукой:

— Э, ладно, глазей, коли охота напала! Я не жадная — за огляд плату не беру.

Она, безусловно, была красива — но той красою, которая не всем по нраву. На смугловатом обветренном лице ярко выделяются большущие светло-карие глаза, а точнее, даже не карие — янтарные, золотистые. Белокурые, серебрящиеся в лунном свете волосы туго перехвачены ремешком и — не девичьей косой, а своевольным конским хвостом — падают за спину. В плечах, пожалуй, тоже отнюдь не по-девичьи крепка и осаниста. Да и ростом — Владигору вровень. В довершение всего, одета по-мужски, в груботканые штаны и холщовую рубаху, а на ременной перевязи, перекинутой через высокую грудь, — полдюжины боевых метательных ножей.

Это вызвало у Владигора непроизвольную ухмылку. На бабу в мужском наряде и при оружии на его вотчине показывали бы пальцем.

Молодуха, ответно рассмотрев его с головы до ног и зацепившись острым взглядом за насмешливую улыбку, небрежно бросила:

— Извини, дружок, ошиблась. Не разглядела впотьмах. Думала — ратник, оказалось — так, паренек какой-то…

Владигор растерялся. Будь она мужиком, не спустил бы явной издевки. А как молодухе ответишь? Содрать бы порты да всыпать розгами!

Подавив раздражение, он встал (а ведь верно прикинул: всего на вершок незнакомка уступала ему в росте!) и, сколь мог вежливо, произнес:

— И ты извини, ратница, за беспокойство. Не разглядел впотьмах красну девицу, думал — неумный гусляр скоморошится.

Ее громкий, заливчатый смех поразил Владигора.

— Ну, касатик! Вот ущучил!.. Метил в небушко, попал в солнышко. Дедуля, слезай-ка сюда, веселиться будем! Тут один чужеземец меня скоморошкой охаял, надо же!..

Вконец запутавшись, Владигор на шаг отступил от кибитки, не зная, чего еще ожидать. И вовремя. На голос молодухи из-за полога сперва показалась лысая, но весьма крупная башка, а затем и все остальное — невысокий кряжистый старикан звероподобного вида. Он резво спрыгнул на землю и подслеповато осмотрелся. Уткнувшись выцветшими глазами в предполагаемого обидчика, небрежно положил крепкую пятерню на рукоять кинжала.

— Чего-то я не понял тебя, Олюшка… Забижает кто, али напротив — твои побасенки хвалит? Резать мне сего молодца али миловать?

— Сама не разберу, дедушка, — продолжая посмеиваться, ответила молодуха. — Давай у молодца спросим.

Только теперь Владигор понял, что его разыграли — беззлобно, да с умом. Еще чуток — и стал бы посмешищем для всех, кто, привлеченный нежданным весельем, поспешил к скоморошьей кибитке.

И как он сразу не сообразил, что за девица перед ним выкобенивается? Все дело в том, наверное, что синегорские скоморохи, которых ему встречать доводилось, всегда были мужеского обличья, к тому же — увечные и малорослые. Лысый старикашка, хотя и без видимых изъянов был, скоморошеству вполне соответствовал. Но вот внучка его…

Ничего лучшего не придумав, Владигор поклонился обоим и чистосердечно признался:

— Каюсь, люди добрые! Уели вы меня, чужеземца, до косточек. Никогда бы не подумал, что среди венедских скоморохов столь велеречивые да прекрасноликие…

— …шастают, юродствуют и балабокают! — под общий смех договорила вместо него молодуха, а сморчок-старичок продолжил:

— И на гуслях звенькают, и на дудках гудкают, и поют, и пляшут — за пустую кашу! И нашим, и вашим, и Машам, и Дашам, и нищему, и хищному — всякому-растакому, было бы кому!

Невесть откуда в его руках появились гусли. Трижды ударив по струнам всей пятерней и тем самым призвав людей к тишине, старик с неожиданной легкостью пробежался по ладам заскорузлыми пальцами, извлекая из почерневшего от многолетья инструмента цветастую мелодию. Ей тут же начали вторить переливчатые звуки свирели, которую, ловко вынув из рукава, поднесла к своим губам златоокая красавица.

Свирель и гусли какое-то время перекликались меж собой, будто спорили, но очень скоро сошлись в разудалой песенке, и старик затараторил скороговоркой:

— Сказочка-рассказочка для баб и мужиков — на том из языков, которого не знаем, однако понимаем — тарабарщинка! Не судите, не корите, не ругайте сгоряча. С перва раза не смекнете — позовите толмача!

Молодуха, оторвавшись от свирели, с хитрецой оглядела народ и запела нарочито нравоучительно:

«Манмазейка Малмалека, трандыхаться не ходив те краюхи, где Грозека крандыётся на пути!» —так твердонила Малека Малмалеку своему.Но не слухал Малмалека — трандыхал в краюхиму!     И у самой океаны,     где хлюпаются киты,     наступил свои топтаны     на Грозекины хвосты!

Тут песенку подхватил старик:

Разбузанилась Грозека,     зарырыкала: «Хро-хро!» —и глупеха Малмалека ухватила за перо!

Вновь запела девица, на сей раз по-детски пискляво:

Переспугал Малмалека:     «Ой, Малесонька, ситай!Мне Грозека-обожрека     всю крылашку зацапай!..»

Народ, собравшийся возле скоморохов, не удержался — захохотал. «Тарабарский» язык, разумеется, не нуждался в переводе.

Внушительным басом вступил дед:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});