Аналитик - Джон Катценбах

Она поднялась, и Рики с нею.

— У меня от разговоров об этом сердце стынет, святой отец. И нет мне никакого утешения.

— Я полагаю, дочь моя, вам следует открыть сердце всему доброму, что вы помните.

— Все доброе кончилось на той девчонке, святой отец. Когда она забеременела в первый раз, вот тогда моему мальчику и следовало бежать от нее без оглядки.

Голос женщины не оставлял никакой надежды на компромисс. Голос был холоден, монотонен. Она пребывала в полной уверенности, что ее дорогой мальчик не несет решительно никакой ответственности за выпавшие на его долю беды.

— Вы не знаете, что стало с тремя детьми? Вашими внуками? — спросил Рики.

Женщина покачала головой:

— Я слышала, их кому-то отдали. Данни подписал документы, когда сидел в техасской тюрьме.

— И вы даже имен их не знаете?

Женщина снова покачала головой. Жестокость, крывшаяся в этих покачиваниях, произвела на Рики впечатление удара кулаком — он понял, откуда взялось себялюбие юного Дэниэла Коллинза.

Выйдя под последние солнечные лучи, Рики, ослепленный ими, немного постоял на тротуаре, прикидывая, не длинная ли рука Румпельштильцхена пристроила Дэниэла Коллинза в очередь смертников. Об этом Рики оставалось только гадать.

Вернувшись в Нью-Гэмпшир, Рики вновь окунулся в простую, рутинную жизнь, которую вел в Дареме. Он словно бы растворился в необходимости неуклонно подниматься каждое утро, идти на работу и там орудовать шваброй, чистить туалеты и натирать мастикой полы в холлах. Он обнаружил, что совсем не скучает по прежней своей жизни, жизни психоаналитика. Странное дело, но Ричард Лайвли был гораздо ближе к человеку, которым Рики становился летом на Кейп-Коде, чем к доктору Фредерику Старксу, лечившему богатых невротиков.

И все-таки Рики опять приступил к физическим тренировкам и часы напролет проводил в тире, совершенствуясь в стрельбе из пистолета.

Как-то поздно ночью он спросил себя, сможет ли он просто махнуть рукой на все, что с ним случилось, оборвать всякие связи с прошлым и мирно жить от зарплаты до зарплаты.

Ему представлялось, что настал момент окончательного выбора. Лишь одно обстоятельство было для Рики совершенно ясным: стоит Румпельштильцхену узнать, что он сбежал, стоит всего только заподозрить, что Рики по-прежнему дышит воздухом этой планеты, как этот негодяй немедля пустится по его следам, причем с самыми недобрыми намерениями. Рики сомневался, что и на сей раз ему представится возможность сыграть в какую бы то ни было игру.

Какая-то часть его «я» настаивала на том, что он может быть счастлив и в обличье Ричарда Лайвли. Другая же часть придерживалась совсем иных воззрений. Доктор Фредерик Старкс не заслужил смерти. Нечего отрицать, он мог бы обойтись с Клэр Тайсон получше. В этом Румпельштильцхен был прав.

— И все-таки я ее не убивал, — вслух произнес Рики.

Комната, в которой он сидел, в одинаковой мере походила и на гроб, и на спасательный плот.

Рядом с ним на постели лежали документы, которые он забрал у старика Тайсона. В них содержались имена приемных родителей, двадцать лет назад взявших к себе троих детей. С этими людьми и должен быть связан его следующий шаг.

— Ладно, — негромко сказал он себе, — игра начинается заново.

Рики быстро выяснил, что в первые полгода после смерти матери социальная служба Нью-Йорка последовательно размещала детей в одной семье за другой, пока их не усыновили Говард и Марта Джексон, проживавшие в городке Уэст-Виндзор, штат Нью-Джерси. В отчете сотрудника этой службы говорилось, что размещение детей было сопряжено с трудностями; что они везде показывали себя детьми дурными, озлобленными и склонными к насилию. Сотрудник рекомендовал психотерапию, в особенности для старшего.

Дети были перечислены как мальчик по имени Люк, двенадцати лет; мальчик по имени Мэттью, одиннадцати лет, и девочка Джоанна, девяти лет. Библейские имена, подумал Рики.

Он провел несколько компьютерных поисков, но они ничего ему не дали. Проверил по электронным телефонным справочникам алфавитные списки абонентов, нашел в центральной части Нью-Джерси множество Джексонов, однако ни одно из этих имен не совпало с указанными в документах. Правда, Рики располагал их старым адресом. И это означало, что ему придется постучаться еще в одну дверь.

Рики забросил бритье и быстро отрастил бородку. Еще один ночной визит в костюмерную театрального факультета снабдил его поддельным брюшком — накладной подушечкой, благодаря которой он выглядел килограммов на двадцать тяжелее, — и коричневым костюмом, отвечающим его новому размеру. Все это он уложил в зеленый мешок для мусора и оттащил домой. У себя в комнате он добавил к содержимому мешка полуавтоматический пистолет и две полные обоймы.

В местном отделении компании «Рент-э-Рек», клиентами которого были в основном студенты, он взял напрокат машину. Служащий компании старательно переписал данные фальшивых калифорнийских прав, которые сунул ему Рики, и в следующую пятницу, вечером, после окончания рабочей смены в университете, он выехал в Нью-Джерси.

Было уже далеко за полночь, когда Рики, обогнув Манхэттен и катя по мосту Джорджа Вашингтона, оглянулся назад. Странные чувства охватили его, едва он въехал в штат Нью-Джерси. Нью-Йорк, казалось, олицетворял все, чем Рики некогда был, машина, бренча катившая по автостраде, — то, чем он стал, а тьма впереди — то, во что он может превратиться.

Внимание Рики привлек стоявший у автострады мотель, над которым светился знак, указывающий на наличие свободных мест. Здесь он и остановился на ночь. Утром он нацепил брюшко, надел поверх него тенниску, облачился в дешевый костюм и засунул в карман пистолет с запасной обоймой.

Почтовый ящик с нужным номером Рики отыскал на обочине проселка, вившегося среди полей. Вывеска на подъездной дорожке дома заставила его заколебаться. «Псарни "Безопасность прежде всего": Пансион, уход, дрессировка, разведение "природных" систем безопасности». Рядом с надписью красовалось изображение ротвейлера. Рики проехал по дорожке и остановился под деревьями.

Выйдя из-под деревьев, он направился к длинному одноэтажному дому с кирпичным фасадом. К дому была сделана пристройка — белая, обшитая вагонкой, — к пристройке примыкали вольеры. Рики, когда он только еще вылезал из машины, оглушила приветственная какофония собачьего лая. В ближайшем к Рики вольере стоял на задних ногах оскаливший зубы громадный ротвейлер.

Войдя в контору псарни, Рики увидел средних лет мужчину, который сидел, щелкая по клавишам калькулятора, за стареньким железным столом. Мужчина был тощ, лыс, длинноног и мускулист. Он встал и пошел навстречу Рики.

Рики предъявил ему приобретенное через Интернет удостоверение частного детектива. Мужчина сказал:

— Итак, мистер Лазарь, я полагаю, вам нужен щенок.

— Нет.

— Ладно, тогда что я могу для вас сделать?

— Несколько лет назад здесь жила супружеская пара. Говард и Марта Джексон.

Услышав эти имена, мужчина застыл. Лицо его мигом лишилось дружелюбного выражения.

— А почему они вас интересуют?

— Меня интересуют трое их детей.

Мужчина молчал, словно обдумывая сказанное Рики.

— У них не было детей. Ни единого. Только брат, который жил далеко отсюда. Он-то мне этот дом и продал. Я его отремонтировал, пришлось повозиться. Они здесь занимались тем же бизнесом, что и я. Но детей у них не было. Никогда, — наконец произнес он.

— О нет, — сказал Рики. — Вы ошибаетесь. Дети были. Они усыновили троих сирот из Нью-Йорка.

— Я не знаю, откуда у вас эти сведения, но только они неверны. Не было тут никаких детей, ни приемных, ни каких-либо других. Так что скажите лучше, что вам на самом-то деле нужно?

— У меня есть клиент. Его интересуют трое детей, усыновленных Джексонами в мае девятьсот восьмидесятого. У него имеются к ним вопросы. Большего я сказать не могу, — ответил Рики.

Глаза мужчины сузились.

— То есть кто-то заплатил вам, чтобы вы явились сюда и все выспросили. Ладно, а есть у вас номер, по которому я смогу позвонить, если вдруг что-то припомню?

— Я не здешний.

Хозяин псарни продолжал разглядывать Рики.

— Телефонные провода тянутся из штата в штат, приятель. Как мне с вами связаться, если вдруг понадобится?

— А почему вы думаете, что сможете припомнить что-то, чего не помните сейчас? — осведомился Рики.

Теперь мужчина, казалось, взглядом снимал с Рики мерку, стараясь запомнить каждую подробность его внешности. Рики шагнул назад к двери.

— Знаете что, я дам вам пару часов, чтобы все обдумать, а потом перезвоню.

Он быстро вышел из конторы и в несколько шагов приблизился к машине. Хозяин псарни последовал за ним, но потом свернул в сторону и через секунду уже оказался у вольера с ротвейлером. Он отпер дверцу. Пес, разинув пасть, мигом оказался у его ноги. Хозяин подал ему какую-то команду, и пес замер, не сводя глаз с Рики, ожидая следующей команды.