Рождение Люцифера - Чингиз Абдуллаев

– Нам нужно искать этого человека, если его можно назвать человеком, – сказал Дронго.

– Звонил Кружков, – вспомнил Эдгар, – он сегодня весь день провел в Орехове Зуеве, опрашивал людей, интересовался бывшими сотрудниками «почтового ящика». Один раз у него даже потребовали документы. Так его могут принять и за шпиона.

– Что-нибудь узнал?

– Нет. Но старики вспоминали, как в восьмидесятые годы в «ящик» приехала группа молодых специалистов, которые весело проводили выходные дни, всегда собирались вместе, дружили…

– И здесь тоже ничего, – разочарованно пробормотал Дронго. – Значит, остается Кокорева, наш последний шанс. И нужно срочно отправляться в Санкт-Петербург, на встречу с Райхманом.

– Ты думаешь, он может нам помочь?

– Он самый богатый в этой группе, если не считать Фазиля Мухамеджанова. Но тот настолько погружен в свое горе, что сейчас ни о чем другом даже думать не может. Охманович, Старовские, сам Кродерс – достаточно обеспеченные люди, но швырять сотни тысяч долларов они явно не смогут. Нужно отправляться в Санкт-Петербург и выходить на Райхмана. Может, там что-нибудь поймем.

– Хорошо, закажу билеты на завтра. На поезд, конечно?

– Сейчас ходят экспрессы, – в тон ему ответил Дронго, – можешь взять на дневной. И закажи нам два номера в какой-нибудь гостинице.

– Это я сделаю по Интернету, – сказал Эдгар. – А как быть с Кокоревой?

– Просто поговорим, – предложил Дронго. – Ты называл меня неисправимым романтиком. Действительно, я все еще верю в порядочность обычных людей. Ну, не может человек из такой семьи оказаться настолько порочным. Родители – интеллигентные люди, дедушка – адмирал, муж – профессор… Не могу я поверить, что такая женщина могла взять деньги и устроить провокацию против сотрудника их министерства. Не могу и не хочу. Настоящими интеллигентами люди становятся только в третьем поколении. А здесь – такая родословная, и вдруг этот внедорожник… Я уверен, что мы обязаны завтра поехать и поговорить лично с Верой Максимовной Кокоревой. Я правильно помню ее имя?

– Можно подумать, что ты когда-нибудь ошибаешься, – усмехнулся Вейдеманис. – Конечно, правильно. Тогда давай прямо завтра утром. А днем мы поедем в Санкт-Петербург.

– Знаешь, что меня беспокоит? – неожиданно произнес Дронго. – Во всей этой невероятной истории я не могу понять мотивов человека, который действует под именем Моисеева. Хотя почти уверен, что и Моисеева тоже наняли. Зачем? Почему нужно тратить столько сил, денег, времени, чтобы устраивать такие пакости этим людям? В чем они провинились, что он их так ненавидит?

– Если поймем, то сумеем вычислить организатора этих гнусностей, – согласился Вейдеманис.

Утром в десять они отправились к Министерству экономики, где работала Вера Кокорева. Найти ее телефон было несложно, они даже не стали звонить Охмановичу и, перезвонив Кокоревой, пояснили, что хотят с ней встретиться. Дронго представился как эксперт Интерпола по вопросам преступности. Кокорева заинтересованно ответила, что готова встретиться с ним прямо в здании министерства. Через час они уже сидели в уютном кафе. Кокорева оказалась молодой, достаточно симпатичной женщиной, с карими глазами и короткими светлыми волосами. Она с понятным интересом поглядывала на двух высоких мужчин, таких разных и непохожих друг на друга.

– Извините, Вера Максимовна, что отрываем вас от работы, – начал Дронго, – но мы хотели уточнить один факт, который чрезвычайно важен для нашего расследования.

– Если могу, с удовольствием постараюсь вам помочь, – улыбнулась Кокорева.

– Вы наверняка знаете об увольнении из вашего министерства Андрея Охмановича, – напомнил Дронго.

– Да, – помрачнела Кокорева, – это ужасно. Мы все так переживаем.

– А подробности вам известны?

– Конечно. Из министерства было отправлено письмо, которое оказалось с устаревшими данными за прошлый год. И эти данные были потом использованы премьер-министром для его доклада. Получился большой скандал. Мне объявили выговор, а Охмановича, который отвечал за этот доклад, просто уволили. И я считаю, что с ним поступили крайне несправедливо.

– Но письмо отправлял ваш отдел.

– Да, конечно. И поэтому меня справедливо наказали, – сказала Кокорева. – Мы даже собрали подписи в защиту Охмановича, но на наше письмо не обратили никакого внимания. А почему вас интересует именно его дело?

– Мы ведем параллельное расследование по другим делам, – пояснил Дронго, – и нас интересует как раз случай Охмановича.

– Там напутал наш молодой сотрудник. Он уже уволился с работы, но все равно виновата была только я одна, – благородно заявила Кокорева.

– Как его звали?

– Хамит Хузин. Но он уже уволился, – повторила Кокорева, – хотя ему было только двадцать шесть.

– Вы можете дать адрес Хузина? – попросил Дронго.

– Я думаю, у нас остался его адрес и номер телефона, – кивнула Кокорева.

– Я хочу задать вам еще один вопрос, только если вы не обидитесь, – осторожно проговорил Дронго.

– Задавайте, – улыбнулась Кокорева, – постараюсь не обидеться.

– Вы недавно купили внедорожник за очень большую сумму. Можете ответить, откуда вы взяли деньги на покупку такой дорогой машины?

– Я не обижаюсь, – рассмеялась Кокорева. – У нас с мужем, конечно, таких денег никогда бы и не было, но мои родители недавно продали квартиру моего дедушки-адмирала. Они хотели помочь нам достроить дачу, которую мы с мужем начали еще несколько лет назад, но потом мой отец решил, что будет правильно, если он подарит мне деньги на хороший внедорожник, чтобы мы могли в любое время добираться до своей новой дачи. Мы с мужем обсудили этот вопрос и решили, что внедорожник нам очень пригодится. Поэтому я его и купила. А почему вас интересует моя машина?

– Уже не интересует, – улыбнулся Дронго. – Простите, что отняли у вас время. Насчет Хузина мы вам позвоним.

Они поднялись одновременно. Дронго поцеловал ей руку. Кокорева так и не поняла, что именно интересовало этих экспертов. Неужели им было так важно узнать, на какие деньги куплен внедорожник? Она попрощалась с гостями и отправилась к себе, а Дронго и Вейдеманис вышли из министерства. Дронго улыбался.

– Когда встречаешься с такими светлыми людьми, кажется, что все вокруг становится гораздо светлее и лучше, – убежденно произнес он.

Через пять минут, уже находясь в салоне своего «Вольво», Дронго перезвонил Кокоревой, узнал телефон и адрес Хузина. И тут же набрал его номер.

– Господин Хузин? – спросил он, услышав незнакомый голос.

– Да, это я, – подтвердил молодой человек.

– С вами говорит эксперт по вопросам преступности. Я хотел бы срочно с вами встретиться, если, конечно, вы не на работе.

– Я нахожусь дома, – ответил Хузин, – и пока не работаю.

– Вы по-прежнему живете на улице Кравченко?

– Да. Откуда вы знаете?

– Нам дали ваш телефон в общем отделе министерства, где вы раньше работали, – сообщил Дронго.

– Правильно. Мой дом недалеко от метро «Проспект Вернадского».

– Очень хорошо. В таком случае мы к вам приедем прямо сейчас. На каком этаже ваша квартира?

– На четвертом. Но у нас лифт не работает, обещали сегодня починить.

– Ничего, мы поднимемся пешком, – сказал Дронго. – Будем у вас примерно через час-полтора, если позволят московские пробки.

– Хорошо, – согласился Хузин, – приезжайте.

– Вы живете один?

– В этом доме – да, это квартира моего дедушки. А родители живут в Мытищах.

– Номер квартиры шестьдесят четыре?

– Да, все правильно.

– Ждите нас, мы скоро будем, – пообещал Дронго и дал отбой. – Он больше двух месяцев не работает и уволился сразу после этого письма, когда все данные были изменены… Интересно, на какие деньги он живет?

– Это ты спросишь у него, – сказал Эдгар.

– А билеты заказал?

– Конечно, на дневной экспресс, – ответил Вейдеманис.

На этот раз они задержались больше обычного и прибыли к дому Хузина примерно через два часа. Дронго и Эдгар вошли в обшарпанный подъезд. У входа стояли двое подростков, которые курили и о чем-то негромко переговаривались. Дронго покачал головой, но ничего не сказал. Его всегда возмущали молодые ребята, травящие себя никотином. Но делать замечание подросткам, рискуя нарваться на неприличный ответ, не хотелось. Не потому, что он боялся последствий. Сейчас самое важное – разговор с Хузиным, а замечание ребятам можно сделать и потом, когда они будут уходить.

На четвертый этаж оба поднялись достаточно быстро, но тяжело дыша. Дронго укоризненно покачал головой:

– Что-то мы с тобой совсем разленились. Посмотри, как мы тяжело дышим.

– Нам уже далеко за сорок, и у меня повышенный сахар, – ответил Эдгар.

– У всех повышенный сахар, – улыбнулся Дронго. – Но все равно нужно больше заниматься спортом. Или хотя бы физкультурой.