Бог-Император Дюны - Фрэнк Герберт

— Мы двинемся дальше, мой господин? — почтительно спросил Монео.

У Монео в груди вместо сердца тикают часы — он настоящее воплощение службы, подумал Лето. Ему предстояло провести важные переговоры, встретиться с множеством посетителей и сделать еще массу важных дел. Время подгоняло его. И ему не нравилось, когда его Бог-Император начинал толковать с Дунканами, вспоминая фрименское прошлое.

Лето вдруг осознал, что на этот раз задержался в пути дольше обычного. Придворные и гвардейцы давно замерзли на свежем утреннем холодке, тем более что придворные надели одежду, предназначенную для праздника, а не для зашиты от погоды.

Хотя, кто знает, подумал Лето, вероятно, для них празднество — это своеобразная форма защиты.

— Там были дюны, — произнес между тем Айдахо.

— Да, протянувшиеся на тысячи километров, — согласился Лето.

Мысли Монео пришли в смятение. Бог-Император отличался склонностью к рефлексии, но мажордом никогда не видел своего господина таким грустным. Вероятно, он грустит из-за смерти предыдущего Дункана. Кроме того, иногда Лето в таком состоянии высказывал вслух свои тайные мысли. Никогда нельзя спрашивать о причинах плохого настроения владыки, но им можно и нужно воспользоваться.

Надо предупредить Сиону, подумал Монео. Если бы только юная глупышка могла меня послушать!

Мятежный дух в Сионе был очень силен, не то, что в Монео. Лето обуздал его, приучил к Золотому Пути и беспорочной службе, но методы, которыми пользовался Лето для его воспитания, не годятся для Сионы. За время службы Монео узнал о таких способах воспитания, о которых он раньше не мог и подозревать.

— Я совершенно не узнаю местность, — признался Дункан.

— Прямо там, — продолжал Лето, — где кончается Лес, начинается дорога к Расщепленной Скале.

Монео перестал прислушиваться к их голосам. Очарование и колдовство Бога-Императора — вот что заставило меня так беззаветно ему служить. Лето никогда не перестает удивлять и поражать. Он непредсказуем. Монео посмотрел на профиль Императора. Во что он превратился?

В начале своей карьеры Монео изучал секретные журналы Цитадели, читал историю трансформации Лето. Но симбиоз с песчаной форелью оставался тайной за семью печатями, и даже рассказы самого Лето не могли рассеять этого непонимания. Если верить записям, то кожа из песчаных форелей сделала тело Лето неуязвимым по отношению к времени и физическому воздействию. Ребристый корпус мог противостоять даже зарядам лазерного ружья.

Сначала песчаная форель, потом червь — это часть великого цикла, в конце которого образуется Пряность. Этот цикл помещается в теле Императора, отмечает его время.

— Давайте двигаться, — произнес наконец Лето.

Монео мучила мысль о том, что он что-то пропустил. Он вышел из задумчивости и посмотрел в улыбающееся лицо Айдахо.

— Это называется витать в облаках, — смеясь, произнес Лето.

— Простите меня, господин, — сказал Монео. — Я…

— Ты витал в облаках, — повторил Лето, — но в этом нет ничего страшного.

Лето поудобнее разместился в тележке, закрыл защитный пузырь, оставив снаружи только голову и двинул свой экипаж. Повозка начала медленно взбираться на подъем.

Айдахо поравнялся с Монео.

— Под тележкой есть воздушная подушка, но он пользуется колесами, — сказал Айдахо. — Почему он это делает?

— Господу Лето нравится использовать колеса вместо антигравитации.

— Но почему? И как он управляет этим экипажем?

— Вы его не спрашивали?

— У меня не было такой возможности.

— Императорскую повозку изготовили на Иксе.

— Что вы хотите этим сказать?

— Говорят, что Господь Лето приводит экипаж в движение, когда начинает думать об этом каким-то особым способом.

— Но точно вы не знаете?

— Такие вопросы не доставляют ему удовольствия.

Даже для близких ему людей Лето остается загадкой, подумал Монео.

— Монео, — окликнул Лето своего мажордома.

— Вам лучше вернуться к своим обязанностям, — сказал Монео, жестом направляя Айдахо в арьергард.

— Я бы предпочел быть впереди, — возразил Дункан.

— Господь Лето не желает этого! Ступайте назад!

Монео поспешил занять свое место возле лица Лето, заметив, что Айдахо выполнил его приказ.

Лето взглянул на Монео.

— Ты очень хорошо это исполнил, Монео.

— Благодарю вас, мой господин.

— Ты знаешь, почему Дункан хочет находиться впереди?

— Конечно, ведь именно там должен находиться командир гвардии.

— Правильно, и он очень хорошо ощущает опасность.

— Я не понимаю вас, господин. Я никогда не понимаю, почему вы делаете ту или иную вещь.

— И это правильно, Монео, Так и должно быть.

***

Присущее женщинам чувство сопричастности является изначально семейным чувством — забота о детях, собирание и приготовление пищи, общие радости, любовь и горести. Похоронный плач — явление тоже изначально женское. Религия при своем зарождении была чисто женской монополией, она была отнята у женщин только после того, как стала мощной социальной силой. Женщины были первыми учеными-медиками и практикующими врачами. Между полами никогда не существовало явного равновесия, потому что власть обусловлена ролью точно так же, как и знаниями..

(Похищенные записки)

Это утро было совершенно катастрофическим для Преподобной Матери Терциус Айлин Антеак. Она прибыла на Арракис со своим Вещателем Истины Маркус Клер Луйсейал и официальной делегацией после трехчасового пребывания на корабле Гильдии, зависшем на стационарной орбите. Во-первых, они получили апартаменты на самой окраине Города Празднеств, в одном из последних домов квартала посольств. Комнаты были малы и не слишком чисты.

— Еще немного и нас поселили бы в трущобе, — сказала Луйсейал.

Во-вторых, их лишили средств связи. Экраны мониторов не зажигались, какие бы кнопки ни нажимали и какие бы диски ни вращали прибывшие.

Антеак, не скрывая гнева, обратилась к одной из Говорящих Рыб — женщине с насупленными бровями и мускулатурой грузчика.

— Я хочу обратиться с жалобой к вашему командиру!

— Во время Праздника не допускаются никакие жалобы, — хрипло ответила амазонка.

Антеак прожгла женщину горящим взглядом, но этот взгляд, от которого приходили в замешательство Преподобные Матери, вызвал у стражницы лишь улыбку.

— У меня есть приказ. Я должна оповестить вас, что ваша аудиенция у Бога-Императора отложена на последнее место в ряду аудиенций.

Большая часть делегации Бене Гессерит уже слышала об этом, и даже самые мелкие сошки прекрасно поняли, значение этой немилости. Все партии Пряности к этому времени будут уже распределены или вовсе исчерпаны.

— Сначала у нас была третья очередь, — как можно мягче и сообразуясь с обстоятельствами, сказала Преподобная Мать.

— Таков приказ Бога-Императора!

Антеак знала эту интонацию Говорящих Рыб. Дальнейшие возражения могли спровоцировать стражу на применение силы.

Какое неудачное утро, а теперь еще и это!

Антеак присела на низкий стул у стены одной из почти пустых комнат их крошечного номера. Кроме стула, в комнате была только низкая жесткая лежанка — это жилище прекрасно подошло бы для прислуги. Обшарпанные светло-зеленые стены давно не мылись, светильник был настолько стар, что его нельзя было настроить ни на какой цвет, кроме желтого. Было похоже, что раньше комната была кладовой, в ней стоял затхлый плесневый запах, черный пластиковый пол покрывали зазубрины и царапины.

Разглаживая на коленях аба, Антеак, подавшись вперед, внимательно слушала посланницу, которая, склонив в поклоне голову, стояла на коленях перед Преподобной Матерью. У посланницы были простоватые глаза, светлые волосы; лицо и шея были покрыты потом. Платье было запылено, подол заляпан грязью.

— Ты уверена, абсолютно уверена? — Антеак говорила очень мягко, почти с нежностью, чтобы успокоить бедную девушку, которая все еще дрожала от страха.

— Да, Преподобная Мать, — взгляд посланницы опустился еще ниже.

— Ты должна пройти через это еще раз, — сказала Антеак, а девушка подумала: Мною жертвуют из-за нехватки времени. Я правильно ее поняла.

— Как мне было приказано, я вошла в контакт с иксианцами в их посольстве и передала им ваше приветствие. После этого я поинтересовалась, нет ли у них послания, которое они хотели бы передать вам.

— Да, да, девочка! Я это знаю, скорее переходи к сути.

Посланница судорожно сглотнула.

— Представитель посольства-назвался Отхви Йак, временный глава посольства и помощник бывшего посла.