Его чужая жена (СИ) - Тутусина Анна

— Заканчиваем… ммм… с массажем… — сквозь стон повторяю его слова.

— Правильный ответ, — рычит и, чуть отстранившись, приподнимает меня и просовывает мне подушку под живот.

Немного раздвигает мои ноги и проводит рукой по влажным сладочкам, проникает внутрь.

— Миш, — скулю от нетерпения, насаживаясь на его палец.

И он прислушивается ко мне, упирается одной рукой в кровать и входит в меня, резко и глубоко. Облегчённо выдыхаем оба и замираем на пару мгновений, привыкая заново друг к другу.

Немногим позже, засыпая, вспоминаю про оливковое масло, которое осталось стоять на комоде невостребованное.

Глава 25

Сквозь сон слышу звонок телефона, какие-то шорохи, но не могу открыть глаза.

— Мам, я перезвоню тебе завтра… Сейчас не могу говорить… Ты меня, конечно, прости, но это не твоё дело… — старается говорить негромко, а я чётко слышу раздражение в его голосе, — Я перезвоню, — Миша замолчал, договорив, и вернулся в кровать, забрался под одеяло, прижимаясь ко мне со спины.

— Уже пора вставать? — сонно бормочу, укладывая его ладонь под щеку.

— Нет ещё. Спи, — он целует меня в шею, и я устраиваюсь поудобнее в его объятиях.

— Сейчас очень поздно или слишком рано? — его тихий смех щекочет затылок, и я улыбаюсь тоже.

— Слишком поздно, — отвечает.

— Почему твоя мама до сих пор не спит?

— Не бери в голову, на неё нападает периодически бессонница, — поглаживает щеку, словно убаюкивая меня.

— Расскажешь, что между вами с Сашей произошло? — его рука замирает, и какое-то время Миша молчит.

Перекатывается на спину, и я поворачиваюсь к нему, отгоняя остатки сна. Он лежит, закинув руки за голову, и в темноте я не вижу его выражения лица, но мне почему-то кажется, что он хмурится.

— С чего ты взяла, что между нами что-то было? — не выдержав моего упрямого ожидания, Миша, наконец, отвечает вопросом на вопрос.

— Мне так показалось, думаю, это все замечают. И мама твоя видит это, поэтому пытается вас свести, — делюсь с ним своими наблюдениями, а он по-прежнему молчит.

В какой-то момент я начинаю жалеть, что завела этот разговор, и уже перестаю ждать от него ответа, но он меня удивляет, начиная говорить.

А я, подложив под голову свою руку, внимательно слушаю и впитываю каждое его слово.

— Мы с ней росли вместе, жили раньше рядом, в соседних квартирах. Она младше на пару лет, и я присматривал за ней, вроде как. В семнадцать понял, что влюбился. Мы тогда мало общались, она в учёбе вся, каждый день занятия дополнительные, кружки. И я год безуспешно таскался за ней везде, как придурок. Она бесилась страшно, а потом послала меня прилюдно. Типа, не нужен ей. Я психанул, бросил универ и ушёл в армию, там-то мозги на место и встали, — он замолчал, а я ждала продолжение, затаив дыхание.

— Ты… до сих пор её любишь? — спросив это, я прикусила язык, боясь услышать положительный ответ, но Миша проигнорировал мой вопрос, словно он и не слышал его вовсе.

— Несколько лет назад мы пересеклись у общих знакомых, выпили и провели вместе ночь. Через какое-то время я случайно узнал, что она беременна, — и опять молчание, но на этот раз молчала и я, — но сама не знает, от кого именно. Претендентов было трое или четверо, и я был одним из них. Это я узнал опять же от общих знакомых, — Миша хмыкнул и покачал головой, — Я сказал ей, что не откажусь от ребёнка, если он окажется моим, буду помогать ей его воспитывать, ну, и материально, конечно же, тоже. Она слёзно благодарила, заверяла, что может быть беременной только от меня… А потом в один прекрасный день сделала аборт…

Он замолчал, а в ушах зазвенела тишина, нарушаемая лишь его тяжёлым дыханием. Он словно заново переживал то время, те эмоции.

— Говорит, засомневалась, что ребёнок мой, а одна она не справится со всем этим, ведь родители точно от неё отвернутся, когда узнают.

— И что дальше? — подала голос, когда пауза затянулась.

— А дальше она вдруг решила, что нам нужно быть вместе, — слышу его насмешливый голос, — и вот уже года три не даёт мне прохода. Наши родители о той ситуации даже не подозревают, поэтому всеми силами пытаются нас поженить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Миша резко поворачивается ко мне и заключает в свои объятия.

— А теперь ложись-ка, милая моя, спать, — целует меня в лоб и укутывает одеялом.

— А ты? — пищу куда-то в район его груди.

— А я сейчас приду, — он поднимается с кровати и оставляет меня одну.

Его не было около получаса, может, больше. И я не собиралась засыпать одна, ждала его. Тем более, сон я перебила, и теперь размышляла, пытаясь понять, что чувствую, услышав всю правду об отношениях Миши с подругой детства.

Но одно я знала точно, что, если до этого часа я была равнодушна к поползновениям Саши в сторону Михаила, то сейчас меня изнутри душила ревность. К тому, что она — его первая любовь, что он хотел от неё ребёнка. И он так и не ответил мне на вопрос, любит ли он её до сих пор.

Рано утром Миша подвёз меня до дома и прежде, чем он уехал по делам, мы обменялись, наконец, номерами телефонов.

Тихо, чтобы не разбудить Киру, я переоделась и, наспех позавтракав, убежала на работу.

День тянулся бесконечно долго, я то и дело посматривала то на часы на мониторе компьютера, то на экран телефона. Хоть мы с Мишей ни о чем не договаривались, я почему-то все равно жду от него звонка.

А когда, расправившись с порученными заданиями, я уже готова была покинуть свое рабочее место, Гришин сообщил мне о важных переговорах с крупным потенциальным клиентом, назначенных на завтрашнее утро.

К этому событию мне необходимо было подготовить переговорку — расставить бутылированную воду, стаканы, канцелярские принадлежности и кое-какую справочную информацию, которую для начала мне нужно распечатать.

И, чтобы не пришлось приезжать завтра на работу с рассветом, решаю подготовить всё с вечера.

С подготовкой управилась чуть менее, чем за час. Оставалось прибрать за собой, чем я и начинаю заниматься, когда дверь бесшумно открывается.

— О, Оля, не думал, что застану здесь кого-либо, — слышу за спиной голос заместителя генерального и, выбросив мусор в корзину, оборачиваюсь.

— Я решила подготовить переговорку для завтрашнего совещания сегодня, — осмотрелась вокруг, отмечая, что всё готово.

— Молодец. Давай, отвезу тебя домой? — Арсений Иванович проходит вдоль стола, поправляя стулья и направляясь в мою сторону.

— Спасибо за предложение, но не стоит, — я забираю принесенную мной папку и коробку с непонадобившейся канцелярией и иду к выходу.

— А что так? — зам встаёт напротив меня, прегрождая путь и вынуждая меня остановиться.

— Ээ… — какое-то нехорошее предчувствие промелькнуло в голове, и я, озираясь, собираюсь обойти зама с другой стороны.

— Не бойся, Олечка, я не сделаю тебе ничего плохого, — он делает шаг вперёд, и я отступаю назад.

— Арсений Иванович, мне пора, — говорю, как можно твёрже.

— Не так быстро, милая. Я тебя ещё не отпускал, — ещё шаг, и мне снова приходится пятиться назад.

Смотрю ему в глаза в надежде рассмотреть там намёк на шутку или что-то настолько же безобидное, но вижу в них лишь похоть. И мне становится по-настоящему страшно.

Пока пытаюсь сообразить, как мне поступить, он подходит слишком близко и хватает за руки, и папка с коробкой из моих рук с грохотом падают на пол между нами. Я дёргаю руки, но он хватает крепче, разворачивая меня спиной к себе, наклоняет над столом, прижимаясь сзади.

— Отпустите, — прошу.

— Оль, ну, что ты трясешься? Просто расслабься и получай удовольствие. Ну, чего тебе стоит? — шепчет мне в ухо, а меня начинает тошнить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

От слов он сразу же перешёл к действиям. Навалившись на меня, стал задирать юбку.

— Подождите, пожалуйста, — решила поменять тактику, справедливо заметив, что физически мне с ним не справиться. Нужно брать хитростью. — Я согласна. Только без применения физической силы с вашей стороны.