Иисус. Человек, ставший богом - Хосе Антонио Пагола

CHILTON, Bruce, Pure Kingdom. Jesús’ Visión of God. Grand Rapids, MI, Eerdmans, 1996.

— (ed.), The Kingdom of God in the Teaching of Jesús. Filadelfia, Fortress Press, 1984.

2. Различные интерпретации Царства Божьего

SAUCY, Mark, The Kingdom of God in the Teaching of Jesús in 20th Century Theology.

Dallas, TX, Word Publishing, 1997.

WITHERINGTON III, Ben, The Jesús Quest. The Third Search for the Jew of Nazareth. Downers Grove, IL, Inter-Varsity Press, 21997, sobre todo pp. 116–136 у 137–160.

BORG, Marcus ]., Jesús in contemporary Scholarship. Valley Forge, PA, Trinity Press International, 1994, sobre todo pp. 47-126.

CHILTON, Bruce, «The Kingdom of God in recent Discussion», en Bruce CHILTON/ Craig A. EVANS (eds.), Studying the Historical Jesús. Evaluations of the State Current Research. Leiden, Brill, 1998, pp. 255–280.

3. Ожидание Царства Божьего

GRELOT, Pierre, L’espérance juive à l’heure de Jesús. Paris, Desclee, 1978.

4. Политические и социальные аспекты Царства Божьего

KAYLOR, R. David, Jesús the Prophet. His visión of the Kingdom on Earth. Louisville, KY, Westminster — John Knox Press, 1994, прежде всего pp. 70-120.

HORSLEY, Richard A., Jesús and the Spiral of Violence. Popular Jewish Resistance in Roman Palestine. Minneapolis, Fortress Press, 1993, прежде всего pp. 167–326.

— Jesús у el Imperio. El reino de Dios у el nuevo desorden mundial. Estella, Verbo Divino, 2003, sobre todo pp. 105–163.

5. Царство Божье как царство жизни, справедливости и милосердия

CASTILLO, José Maria, El reino de Dios. Por la vida у dignidad de los seres humanos.

Bilbao, Desclee de Brouwer, 1999, sobre todo pp. 35–53 у 63-104.

SOBRINO, Jon, Jesucristo liberador. Lectura histórico-teológica de Jesús de Nazaret. Madrid, Trotta, 1991, sobre todo pp. 95-141.

LOIS, Julio, Jesús de Nazaret, el Cristo liberador. Madrid, HOAC, 1995, прежде всего pp. 83–99.

Глава 5 Воспевающий сострадание

Притягательность притчей (с. 110) Жизнь больше того, что мы видим (с. 113) • Бог сопереживает (с. 119) • Будьте милосердны, как милосерден ваш Отец (с. 132)

Иисус не объяснил напрямую свой опыт Царства Божьего. Похоже, ему трудно было описывать свои внутренние переживания в ключе каких-либо концепций. Он не пользовался языком книжников в разговорах с крестьянами Галилеи. Он также не умел говорить в изысканном стиле священников Иерусалима. Он прибегал к языку поэтов. С неисчерпаемым воображением он создавал образы, придумывал красивые метафоры, приводил сравнения и, в особенности, мастерски рассказывал притчи, пленившие людей. Погружение в чарующий мир этих историй — наилучший способ «войти» в его опыт Царства Божьего.

Притягательность притчей

Язык Иисуса оригинален. В его словах нет ничего искусственного или неуместного; все ясно и просто. Ему нет необходимости приводить абстрактные идеи или сложные фразы; он сообщает о том, чем живет сам. Его речь преображается, когда он говорит с жителями деревень о Боге. Он хочет научить их по-другому смотреть на жизнь: «Бог добрый; Его доброта наполняет все; Его милосердие уже стремительно входит в жизнь». В языке Иисуса отражена вся Галилея с ее трудами и праздниками, небом и временами года, стадами и виноградниками, посевами и жатвами, с ее прекрасным морем и населением из рыбаков и крестьян. Порой, благодаря ему одни начинают по-новому смотреть на окружающий мир, другие учатся осмысливать собственный опыт. В глубинах жизни они могут найти Бога.

Посмотрите на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их; сколько же вы лучше птиц? Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры!1

Если Бог заботится о столь мало привлекательных птицах, как вороны, и так искусно украшает не представляющие особой ценности цветы, такие как лилии, разве же он не позаботится о своих сыновьях и дочерях?

Он обращает внимание на воробьев, самых маленьких птиц Галилеи, и вновь размышляет о Боге. Их продают на базаре какой-нибудь деревни, но Бог о них не забывает: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц»2. Иисус улавливает ласковое отношение Бога к самому хрупкому: к самой маленькой полевой птичке или к волосу человека.

Бог добр! У Иисуса достаточно примеров, чтобы почувствовать это. Как Он окажется добрее нас? Как-то раз, в разговоре с отцами и матерями Иисус просит их вспомнить собственный опыт: «Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него»’.

Поэтический язык, которым пользуется Иисус, говоря о Боге, не был вовсе незнаком тем крестьянам. Осия, Исайя, Иеремия и другие пророки говорили в том же стиле: в поэзии они черпали мощную силу, потрясавшую умы и побуждавшую сердца проникнуться тайной живого Бога. Больше всего людей удивляют и поражают своей самобытностью притчи, которые рассказывает им Иисус, указывая на засеянные поля Галилеи и обращая их внимание на полные рыбы сети, вытаскиваемые из озера рыбаками Капернаума. Не так-то легко было обнаружить в Священном Писании тексты, наталкивавшие на подобные размышления4.

В христианских источниках сохранилось около сорока Иисусовых притчей с более или менее развитым сюжетом и приблизительно два десятка образов и метафор, оставшихся набросками или зачатками притчей. И это далеко не все, о чем рассказывал Иисус. Естественно, сохранились в основном наиболее повторяемые им притчи или же те, которые с особой силой врезались в память и запечатлелись в сердцах людей5.

Только Иисус произносит притчи о Царстве Божьем. Учителя закона в своих учениях использовали различного рода mashal, а также рассказы, очень похожие на притчи Иисуса по форме и содержанию, но с сильно различающимися целями6. Раввины исходят главным образом из библейского текста при объяснениях своим ученикам, и прибегают к притче, чтобы изложить истинную интерпретацию Закона. В этом фундаментальное различие: раввины все рассматривают лишь сквозь призму Закона, а Иисус — в свете Царства Божьего, уже входящего в Израиль7.

Христианским общинам также не удалось повторить язык его притчей. Вероятно, новые притчи так и не были созданы8. Первые поколения христиан обычно ограничивались их применением в собственных житейских ситуациях: то интерпретируя их оригинальное содержание, то превращая их в «показательные истории»; похоже, существовала и тенденция придавать некоторым рассказам аллегорический характер, тогда как в устах Иисуса это были простые притчи9.

Иисус не придумывал аллегорий: это был слишком сложный для понимания галилейских крестьян язык. Его притчи удивляют всех своей новизной и простотой, живостью и проникновенностью10. Нетрудно заметить разницу между притчей и аллегорией. В притче каждую деталь рассказа следует понимать буквально, в ее прямом значении: сеятель — это сеятель; зерно — зерно; поле — это поле. В аллегории, наоборот, каждый элемент рассказа таит в себе скрытый смысл: сеятель — это Сын человеческий; поле — мир; доброе зерно — дети Царства; плевелы — сыны дьявола… Поэтому в аллегории всегда есть нечто особо тонкое и искусственно созданное: и если у человека заранее нет ключа к пониманию ее смысла, для него этот язык остается загадкой. По всей видимости, Иисус не был склонен к такой манере речи11.

Зачем Иисус рассказывает свои притчи? В самом деле, хоть он и мастер образных историй, он делает это не для того, чтобы позабавить слух и сердца крестьян12. Он также не использует их в качестве иллюстраций к своей доктрине, без которых до простых людей никогда не дошло бы понимание высоких материй. В действительности у его притчей нет собственно поучительной задачи. Иисус не стремится распространять новые идеи, он лишь хочет, чтобы люди поняли и прочувствовали переживания, которые испытывают в своей жизни эти крестьяне или рыбаки, что помогло бы им открыться Царству Божьему13.

Своими притчами Иисус, в отличие от Крестителя, который никогда не рассказывал в пустыне притчи, пытается донести Царство Божье до каждой деревни, каждой семьи, каждого человека. С помощью этих поразительных историй он убирает препятствия и устраняет сопротивление, чтобы люди стали открыты переживанию Бога, приходящего в их жизнь. Каждая притча — это не терпящее отлагательств приглашение перейти из традиционного, с привычным укладом, мира, почти лишенного перспектив, в «новую страну», полную жизни, которой уже радуется Иисус и называет ее Царством Божьим. Эти осчастливленные крестьяне и рыбаки слышат в его рассказах призыв к совершенно иному пониманию и переживанию жизни. Пониманию Иисуса14.